– Мам, если я к бабке уеду, он тебя не тронет?

Старуха Тимура не жаловала…

Ну вот не жаловала и всё тут, величала его исчадием, пустобрёхом, балбесом.

А Тимур в ответ огрызался, разные каверзы ей устраивал.

Она миску с тестом выставит, а он туда укропу или семян подбросит. Поднимется тесто, полезет через край, старуха хлеб замесит, а он с анисом или укропом – жуть одна.

Хлеб испечёт, пышный, а там эти семечки.

– Уплетай…
– Не стану. Сама грызи такой хлеб.
– Ах ты, пустоголовый! Да в голод-то ты не жил.
– А ты будто жила!
– Жила, жила… колоски в поле подбирала, картошку прошлогоднюю из мерзлой земли добывали, счастье было, если находили… весной травка пробьётся – радость… похлёбка из крапивы, хлеб из лебеды, да ещё сорняки дикие…

– Вшивик? Это что, вшивых ели?
– Да ну тебя! Лук такой, дикий, «вшивик» кличут, вкусный!

Иногда Тимур со старухой мирно жили, но чем взрослее становился, тем реже это бывало.

– Я маме пожалуюсь, что ты меня притесняешь!
– Ох, притесняю! Слыхали? Бестолковая башка! Ступай к своей матери, тьфу!
– И пойду!
– Ступай-ступай… нужна ты ей! Кинула ведь, как котёнка в прорубь…

Мать Тимура долго одна крутилась, потом замуж вышла. Отчим вроде трезвенник, не курящий, но злой.

А отец у Тимура был весёлый. Выпьет – и добрый, и щедрый. Получит зарплату – игрушек сыну накупит, сладостей. Мать ворчит, а он хохочет, мать на руки поднимет и закружит…

А отчим – нет. Прижимистый. Познакомила мать Тимура с ним, а тот лицо скривил:

– Ну что, Надежда, твой мальчишка долго у нас будет?
– Это мой сын, – отозвалась мать. – Без него никак. Ты же знал, что у меня ребёнок.
– Ну, раньше же где-то жил? Пусть там и остаётся.

И понеслось: отчим куски за парнишкой считал, вещи не позволял покупать. Тогда мать отправила его к старухе.

– Мама, зачем он тебе? Жили же вдвоём, хорошо ведь было.
– Тимур… тяжело одной. Я думала, вот муж будет, тебе отец… а он хуже зверя.
– Брось его, давай вдвоём, как раньше!
– Некуда идти, сынок…

Она прижала Тимура и расплакалась.

– Мам, если я к бабке уеду, он тебя не тронет? Тогда вези меня…

Мать приезжала редко, Тимур тосковал. Но как приедет – не оторвёшь их друг от друга.

Старуха сияла от счастья, деточками их звала, бегала, угощения готовила.

– Катя, осталась бы ты…
– Не могу, мама… сама понимаешь.
– Ох, горюшко моё…

А как мать уезжала – старуха снова Тимура давила.

В котлован с ребятами не пускала:
– Вон речка за огородом, иди плескайся.

А там вода – воробью по колено. А ему хотелось с пацанами, на вышку, ласточкой нырнуть в голубую воду, выплыть к девчонкам на берегу, осоку ухватить и вылезти, фыркая.

Но бабка не пускала – детей, мол, там тонули. В лес с ночёвкой – тоже нельзя: «Вон когда-то росомаха на людей кинулась».

Всегда одно и то же…

Мать долго не показывалась. Наконец приехала – располневшая.

– Когда, Катюша? – спрашивает старуха.
– К Покрову.

– Ба, – подошёл Тимур, уже большой, девятый год, – у мамы ребёнок будет?
– Ну.
– А я как же?
– Ты со мной будешь, горемыка мой… никому ты не нужен, кроме бабки.

– А маме не нужен? – тихо спросил он.

Бабка промолчала, только крепче прижала.

К Покрову снег выпал, старуха взяла Тимура и в город отправилась.

Мать дома, обняла, погладила.

– Надолго, Пелагея? – спросил отчим.
– Так жить будем…

Отчим аж подпрыгнул:
– Это как?
– А так. Тимур сын, я мать, одна с ним не справлюсь, а вдвоём – ты не посмеешь его гнобить.

Отчим сел, глаза выпучил.

– Мама, не пугай его! – вскрикнула мать.

– Да ладно. Мы поселимся, а ты, зятёк, раскошеливайся! Вон, сыну одежда нужна!

Купили вещи. Тимур аж прослезился, когда друзей встретил.

– Ничего, пойдём, – сказала бабка. – Пирожное хочешь?

Тимур удивился. Думал, бабка его не любит.

– А ты? Ты тоже возьмёшь? – несмело спросил.
– Ты мой золотой… я бы эклер съела.
– Давай два!

Сидят, едят пирожные. Бабка прослезилась.

Через пару дней мать родила девочку – Алёнку.

А через месяц отчим привёз её к ним:
– Мне работать надо, Катя в больнице.

– А к своей матери чего не отвёз? – огрызнулась старуха.

Тимур смотрел на сестру:
– Ба… крошечная какая. Мамка не умрёт?
– Тьфу на тебя!

Но потом бабка разрыдалась – и Тимур понял, что любит она его, любит сильнее всех.

Мать ушла от отчима, вскоре им квартиру дали. Зажили втроём. Старуха всегда рядом. А потом уже её к себе забрали.

– Буду вам мешать…
– Баба! Не спорь!

Из армии Тимур вернулся, подарки привёз: маме – отрез, Алёнке – серёжки, бабке – пуховую шаль, ту самую, что через колечко пролезает.

– Тимур, ты ж мечту мою…
– Знаю, баба.

И правнуков она ещё нянчила.

– Ба, а ты что, меня не любишь? – спросил Андрюша.
– Это почему же?
– Потому что по стройке бегать нельзя, а другим можно!
– Лучше покажи, как ты на велосипеде гоняешь. А то я не умею.
– Не умеешь? Ну это ж легко!

– Вот и покажи, – улыбнулась старуха.