— Ты своей стрекозе хоть говорил, что мы приедем? Девочка в гости к отцу явилась, а эта смотрит на неё, как волк на окорок, — шёпотом бубнила мать, указывая одними глазами на новую невестку.
— Мама, её зовут Оксана…
— Никакая она для меня не Оксана, а дрянь, змея подколодная, хабалка, — шипела мать сквозь зубы. — Эх, ты… Да она и стоптанной Таниной стельки не стоит! Только последний болван мог променять Таню на это вот!
— Мама, хватит шипеть… Ты в гости приехала? Тебе оказывают гостеприимство. А Оксану я, конечно, предупреждал о вашем приезде. Ну, как она там смотрит на Амалию? Ну, как? Обыкновенно, как и на всех.
— С ненавистью! С неприязнью! Ты ей передай, слышь, скажи, что если она хоть слово кривое девочке скажет, я её…
— Ужинать будете с нами, мама? — громко и холодно спросила Оксана, не тая антипатии во взгляде.
Алексей с матерью шарахнулись друг от друга, чем только подогрели неудовольствие Оксаны. Ну, точно о ней бабка нашёптывала сыну, как пить дать. Старая карга… Пожилая женщина гордо выпрямилась и ответила Оксане не менее холодно:
— Прошу называть меня Дарья Захаровна, «мама» звучит слишком фальшиво в данном случае.
Алексей пихнул мать ногой в щиколотку, но та не среагировала. Оксана равнодушно пожала мясистым плечом:
— Как скажете, не больно и надо.
За обеденным столом Дарья Захаровна сделалась ещё более мрачной. «Вот зараза какая, а. Как готовит вкусно. Помидоры фаршированные, вареники с вишней, ватрушки, зразы, мачанка — из чего она только сделана эта вкуснятина — ты гляди!» Она посмотрела на внучку — та тоже уплетала всё за обе щеки под жадным взглядом хозяйки. Со дня той памятной встречи Оксана раздалась вширь, превратившись из тонкой звонкой девочки в крепкую, лоснистую бабину, пышущую здоровьем и молодостью. Ещё бы! На таких-то харчах! Лицо у неё стало ещё более неприятным, алчным и завистливым. Всё здесь было её! Всё! И муж, и дом, и ребёнок! Это вам не гордая Татьяна с обострённым чувством справедливости, это настоящая самка, которая своего не упустит. «Так нагло заявиться в чужую семью, разрушить одним щелчком и увести мужа у жены на верёвочке, как козлика! Хабалка она была, есть и будет!» — убеждённо размышляла Дарья Захаровна и Оксана, надо сказать, только доказывала ей верность сих выводов.
— Так, Амалия, тебе кто разрешал ежевику с кустов обрывать? — она легонько стукнула девочку по руке, тянущейся за очередной ягодой. — Это на варенье, я тебе не разрешаю. Спрашивать надо, ты не у себя дома.
Амалия робко посмотрела на Оксану. Девочка с первого дня чувствовала по отношению к себе острую неприязнь, но не понимала за что.
— Но тут много…
— А ты её сажала? Ты её растила? Отам за двором абрикосы валяются под деревом, можешь их собирать.
— Хорошо, — опустила глаза Амалия.
Вышла бабушка с сумкой. Раз в неделю они ездили на троллейбусе из Симферополя в Ялту и останавливались там на ночь, снимая комнатку. Деньги на съём им давал Алексей и просил не говорить об этом Оксане. В Крыму он продолжал работать по специальности на местном заводе, производящем телевизоры.
— Ты чего такая поникшая, Амочка?
— Ничего, просто так.
Видя, что новая папина жена и бабушка не ладят, она не хотела подливать масла в огонь. О том, что Оксана стала папе законной женой, Амалия узнала уже будучи в гостях — её мама сама подала на развод и их развели в одностороннем порядке, так ни разу и не встретившись.
В целом отдых для Амалии проходил прекрасно. Недовольную их присутствием Оксану девочка особо не замечала, тем более Оксана её особо не трогала, а всё своё негодование сливала мужу. «Они нас объедают, они мусорят, твоя мать меня ненавидит!». Несколько раз бабушка вступала с Оксаной в бытовые конфликты, но Алексей их сглаживал, умоляя жену потерпеть и понять его мать. От моря Амалия была в восторге. Один раз они даже съездили туда втроём на все выходные: она, папа и Оксана. Бабушка осталась дома с двухлетним внуком.
— Папа, смотри как я умею! — весело плескалась в море Амалия, не замечая, что челюсть Оксаны каждый раз сводило судорогой, когда она обращалась к отцу. — Папа! Папа! Папочка!
Также не замечала девочка и того, как Оксана шипит что-то её папе, почти не разжимая губ и сверля недобрым взглядом Амалию.
В посёлке, где они жили, Амалия успела найти себе друзей и под бдительным оком бабушки пропадала целыми днями на улице. Сама бабушка то нянчила внука — это был славный малыш, который ни в чём не виноват, — то делала что-то по хозяйству.
— Па-а-апааа! — кричала Амалия, врываясь во двор и подбегая к отцу, — смотри, это же мел, настоящий мел, я нашла его с ребятами! Там ещё кремний был, мы его птыщ-птыщ друг о друга и искры сыпались! Правда здорово, папа!
— Находка века, — усмехался отец, но тут же вмиг скисал под тяжёлым взглядом супруги. Оксана прищуривала свои кошачьи глаза и быстро стреляла ими по дворам соседей. Алексей знал, что будет дальше…
— Ты с ней так и не поговорил? Скажи, чтоб она не называла тебя папой на улице! А лучше чтобы вообще нигде и никогда не называла! Я не хочу, чтобы соседи узнали, что у тебя есть дочь! Сплетни поползут, а мы на хорошем счету, не хочу, чтобы за спиной ходили разговоры! И вообще пусть уже катятся домой, почти месяц они мне тут глаза мозолят, совсем совести нет!
Придавленный тяжёлым характером Оксаны, Алексей хмуро посмотрел на ничего не подозревающую дочь. Она показывала находки братишке. Амалия удалась красотой в него. Те же большие, искренне раскрытые глаза, тот же прямой, аристократически изящный нос, те же волосы с краснинкой, которые на солнце отливали благородным рубином… Да, Амалия была красивой и обещала вырасти в прекрасную девушку.
— Амалия, доченька, давай с тобой прогуляемся, хочу тебе кое-что сказать, — взял её под руку Алексей и отвёл за дом, где их не мог никто услышать.
Он прокашлялся. Амалия внимательно смотрела на отца, как ученик на учителя. Алексею было ужасно неловко.
— Вот что, Ам… Ты, пожалуйста, не называй меня больше папой. Понимаешь, Оксана переживает о том, что люди скажут… Никто ведь не знает, что ты моя дочь, думают, что просто родственница.
Лицо девочки вытянулось и она побледнела.
— А как же мне называть тебя, пап?
— Называй меня… дядей Лёшей. Так будет лучше. Хорошо?
Он неуклюже похлопал дочь по плечу и удалился в крайнем смущении, не дожидаясь ответа.
Не всегда получалось у Амалии исполнять просьбу отца. В большинстве случаев девочка старалась и вовсе избегать прямых обращений, но бывало, забывалась, и вырывалось у неё:
— Пап! Ой, дядь Лёш…
Она осеклась, увидев бабушку. Дарья Захаровна шла по двору, но услышав последние слова внучки, вросла в землю и круто развернулась.
— Это что ещё за ерунда? Что ещё за «дядь Лёш»???
— Папа сказал, чтобы я его не называла больше папой. Тётя Оксана запретила, — промямлила Амалия и прикрыла в страхе ладонями лицо. Ой, что будет сейчас!
И было. Бабушка разнесла и «дядю Лёшу», и Оксану в пух и прах. Вопли стояли на весь дом. Оксана спешно бегала от окна к окну, закрывая форточки, но дом, сотрясаемый праведным гневом Дарьи Захаровны, не мог удержать в себе такое количество криков. Она припомнила Оксане все кривые словечки, все замечания, все косые взгляды! Купив билет на ближайший поезд, они с Амалией уехали домой. После бабушка всё-таки раза два сама ездила к сыну, без Амалии — девочка больше туда не рвалась.
Из года в год отношения отца и дочери становились всё прохладнее. У Алексея родился ещё один сын, они получили квартиру в Симферополе и переехали туда.
***
Только по прошествии десяти лет Татьяна наладила личную жизнь — у неё появился добрый, внимательный и верный мужчина, которого она очень любила. Он построил для них дачу в ростовской области, на которой Татьяна с удовольствием проводила свободные дни. Всё это время свекровь Дарья Захаровна продолжала жить с ней и внучкой. Её никто не выгонял, более того, даже отпускать не хотели после повторного замужества Татьяны, но Дарья Захаровна решила, что теперь она стала здесь лишняя, ей не хотелось мешать. Сын Алексей настойчиво звал её к себе и она переехала к нему, когда Амалии было уже пятнадцать лет.
Не сахарно жилось Дарье Захаровне в доме второй невестки. Нервы, скандалы, претензии, склоки… Её здоровье пошатнулось, стала развиваться подагра. Она писала Татьяне письма, старалась не жаловаться, но получая ответы, обливалась слезами. Однажды Татьяна получила письмо от Оксаны и в нём были слова: «Пожалуйста, не пишите больше Дарье Захаровне, она после ваших писем долго плачет. Она очень скучает и хочет вернутся, но Алексей считает, что ей будет лучше с нами». В телефонных звонках Алексей уверял Татьяну, что с его матерью всё хорошо, она просто стала слишком чувствительной с возрастом.
В последний раз Амалия видела бабушку в девятнадцать лет. Она поехала отдыхать в Крым с подругой. Бабушка уже не вставала с постели. Оксана настояла на том, что ей нужен более профессиональный уход, поэтому её сдали в дом престарелых, где она через две недели умерла.
Раз в год отец пытался поддерживать связь с Амалией. Начиная письмо словами «дорогая доченька…», он неизменно получал ответы, начинавшиеся со «здравствуй, дядя Лёша». Не простила… А он и не просил прощения и даже никогда её не поправлял. В последний раз Амалия получила от отца письмо, когда ей исполнилось уже пятьдесят. Это была открытка с поздравлениями в честь дня рождения. С тех пор связь между ними оборвалась.
The post first appeared on .
Комментарии (0)