Кристина Бабушкина: «Мы, сибиряки, страдать умеем»

«Нагиева я представляла совсем другим. Я знала, что он прекрасный ведущий, но остальное стало...

«Нагиева я представляла совсем другим. Я знала, что он прекрасный ведущий, но остальное стало открытием», — рассказывает Кристина Бабушкина.

— Кристина, чем вас привлек­ла роль в семейной комедии Егора Кончаловского «Мой папа — вождь», которая выходит в прокат 26 мая?

— Мне понравился сценарий своей оригинальностью. В итоге получилось семейное кино, светлое, доброе, смешное и забавное. Я играю учителя музыки, маму друга главного героя. Также моя героиня — бывшая супруга героя Максима Лагашкина. У нас там так все запутано и замешано, это, конечно, надо смотреть. Мой персонаж — прекрасный, светлый человек, очень любящий своего бывшего мужа, сына, жаждущий любви и возвращения мужа в свою семью.

— Главного героя, вождя, играет Дмитрий Нагиев. Какой он партнер?

— Я его представляла совсем другим, а на деле Нагиев оказался потрясающим, талантливым, тонко чувствующим партнером. Я знала, что он прекрасный ведущий, но то, что он такой невероятный актер, стало открытием. Очень чувствуется, что у Димы профессиональное театральное образование, за спиной — большая школа.

— Вашими главными партнерами на площадке стали дети. Говорят, это для актера непростое испытание — взаимодействовать с ними в кадре.

— Нужно иметь большое терпение, тем более когда их более двадцати человек в кадре. Я долго настраивалась. Но в итоге мы с первой встречи стали понимать друг друга с полуслова, шутили, хохотали. Много импровизировали, что-то сами придумывали, и некоторые кадры войдут в фильм. В общем, ждала проблем, а получила невероятное удовольствие.

— Кристина, в вашей фильмографии более 80 проектов. Вас приглашают сниматься и в комедийных, и в драматических картинах. А в каком жанре вам нравится работать больше?

— Для меня большое счастье, что мне удается работать и в том, и в другом жанре. Обожаю работать в драме, но, как актриса, считаю ее гораздо легче комедии. Мы же русский народ, у нас в крови — умение страдать. Я, сибирячка, готова переживать ярко и драматично. Наш писатель Виктор Астафьев сказал: «Нет плаксивей народа, чем сибиряки в гулянке». А комедия — это тоже отдельное удовольствие и мастерство. Поэтому я бы не делила.

— Когда вам предлагают съемки в проекте, на что в первую очередь обращаете внимание?

— На сценарий. Готов ли ты в эту историю зайти и уже в восьмисотый раз играть нечто подобное? Ведь часто предлагают однотипных героинь — большую смешную женщину. Мою специфическую фактуру используют как-то стереотипно и однобоко, и я, конечно, не хочу играть в таких картинах. Мне важно, чтобы это была какая-то мысль, чтобы я поговорила со зрителями, что-то донесла до них своей ролью. Мне повезло, я же театральная артистка. То, что недополучаю в кино, я с лихвой наверстываю в театре.

— А в исторических картинах хотели бы сыграть? Есть ли у вас кумиры? Из известных женщин, наприм­ер?

— Я могу сказать о четырех великих женщинах, которые мне очень симпатичны, и я бы хотела их сыграть в кино. В детстве мама рассказывала о первой в России женщине-дирижере — Веронике Дударовой. Какая бы могла получиться крутая роль в такой интересной истории! Еще есть прекрасная женщина, врач-хирург и поэтесса, Вера Гедройц. По происхождению литовка, она оперировала раненых на Русско-японской войне, потом долгое время преподавала. И при этом писала потрясающие стихи. Как это все сочеталось — просто удивительно. Или, например, Мария Склодовская-Кюри, дважды нобелевская лауреатка, физик. У нее невероятно интересная биография. И последняя — древнегреческая поэтесса Сапфо, которая воспевала любовь к женщине. По преданиям, она в зрелом возрасте влюбилась в молодого моряка. Это была несчастная неразделенная любовь. Короче, есть прекрасные интересные персонажи, просто не пишутся пока о них сценарии.

— А фильмы со своим участием вы смотрите? Нет такого, что вы себя не воспринимаете на экране?

— Такое было в начале карьеры. На четвертом курсе я снялась в своей первой картине Леонида Марягина «Здравствуй, столица!». У меня была одна из больших ролей. На премьере в Доме кино, почти сразу после начала сеанса, я вышла из зала… Не могла ни слышать свой голос, ни смотреть на себя со стороны, мне казалось, что это чудовищно, это не я. В общем, прорыдала весь день. К слову, такие драматические истории часто встречаются у артистов. А потом как-то потихонечку привыкла к себе на экране. Сейчас смотрю картины, в которых работаю, больше для дела, чем для удовольствия. Мне интересно, как решили ту или иную сцену, что оставили, что вырезали, как смонтировали.

— Как вы относитесь к критике, например, со стороны близких?

— Они нежно ко мне относятся, берегут меня. И чаще всего им нравится то, что я делаю и на сцене, и в кино. А критику я воспринимаю от профессиональных людей. У нас даже есть договоренность между друзьями-коллегами, что, когда мы смотрим премьеру, потом конструктивно ее обсуждаем. Для меня это важно, я прислушиваюсь к подсказкам более опытных товарищей.

— Это в вас говорит мудрость и опыт. А в самом начале пути сильно расстраивали негативные отзывы о вашей работе?

— Еще в институте я первый раз прочитала критическую статью о себе. Рыдала, стоя у стенда Московского художественного театра, где у нас вывешивают прессу на первом этаже. Наверное, выплакала целый Байкал. В статье говорилось о моей плохо сыгранной роли. Я согласна, что это было, наверное, справедливо, но форма, в какой статья была написана, для меня, 20-летней девушки, сыгравшей свою первую роль на сцене, была неприемлема. Я даже собиралась уходить из профессии… Кто-то из режиссеров мне тогда сказал: «Ты что, с ума сошла, продолжай дальше расти». И я стала над собой работать, расти и развиваться в профессии. Сейчас я вообще про себя ничего не читаю.

— После такой разгромной критики, наверное, страшно было снова выходить на сцену…

— У Довлатова была фраза: «Го­ворят, брак на грани развода — самый прочный». Вот мне кажется, что каждый творческий человек всегда находится на грани принятия решения, что не своим делом занимается. Но если ты уже задаешься этим вопросом, то, мне кажется, ты уже занимаешься своим делом.

— Это как про воспитание детей: если думаешь, что ты плохая мать, значит, ты уже хорошая мать…

— Абсолютно точно. Сомне­ния — признак профессионализма и здорового критического отношения к себе. Мысли «я ничего не могу и вообще ничего нового уже не сыграю» должны возникать. Потом вдруг что-то случается в твоей жизни, и ты думаешь: нет, вот это я еще не пробовала, с этим режиссером не репетировала. И как-то идешь дальше. Оглядываешься назад, а у тебя уже двадцать с лишним лет карьеры.

— Если бы все-таки ушли из этой профессии, кем бы стали?

— Я часто задаю себе этот вопрос. Может быть, из меня вышел бы хороший педагог, я люблю общаться с детьми и всегда нахожу с ними общий язык. Может быть, стала бы неплохим музыкантом, как хотели мои родители. Не знаю. Если бы да кабы…

— Кристина, есть роль, которую вы считаете самой важной, самой удавшейся, самой дорогой?

— Не смогу назвать такой. С любым моим персонажем я нахожусь вместе какое-то продолжительное время. Это же твое, ты ее создаешь, ты с ней страдаешь, хохочешь, плачешь. Кого я больше люблю — Валю из «Беспринципных» или Авдотью из «Кровавой барыни»? Ну как тут выберешь? Одна шибанутая, другая несчастная. И обе сыграны мной.

— А есть такие работы, за которые стыдно?

— Бывают проекты, которые в силу разных обстоятельств, получились не совсем удачными. Но свою работу я всегда выполняю профессионально, поэтому мне не стыдно. Конечно, нельзя сказать, что я влюблена во все свои роли. Бывает, что вижу картину со своим участием по телевизору и прошу переключить канал.

— Вы играете очень ярких персонажей. Замечали, что какие-то черты переняли у них и принесли их в свою жизнь?

— Нет, а вот мои близкие, муж и ребенок, дома говорят фразами из моих спектаклей или из фильмов. Это они любят — поиздеваться надо мной, похохотать. У меня, например, был спектакль «Гордость и предубеждение», я играла маму всех этих дочерей, главных героинь. И у нее было музыкальное обращение к своему мужу: «Мистер Беннет, мистер Беннет». И вот эта музыкальная фраза продолжительное время звучала в нашем доме: мои домашние ходили за мной и издевались. Также они посмотрели «Беспринципных» и замучили меня фразочками моей Валентины, ходили и пели песни из сериала.

— Кристина, как с вашей занятостью в театре и в кино вы успеваете уделять внимание мужу и дочке?

— И потекла слеза из глаз... Ну мы же артисты, есть работа — устаем, нет работы — страдаем. У меня сейчас действительно очень плотный график: съемки в Санкт-Петербурге, параллельно буду прилетать на спектак­ли в Москву. У дочки Стеши — экзамены. Андрей будет ей помогать и с репетиторами, и со школой. Стараемся все организовать. Ну, как показывает практика, как-то мы справлялись с этим — прилеты, отлеты, общение. Самое важное, что я занимаюсь прекрасным, любимым делом. И на этом фоне все происходит органично, все успеваю, все получается. Мне грех жаловаться. У нас с моей профессией случилась любовь, и это, мне кажется, одна из составляющих счастливой жизни.