Алина приехала за ребёнком на следующий день, ровно к двум.
Кирилл показался в прихожей притихший, в шапке, натянутой почти на глаза, и в куртке, застёгнутой до самого подбородка.
— Ну как у вас дела? — спросила Алина, оглядывая квартиру.
— Прекрасно! — расплылась в улыбке Тамара Сергеевна. — Ел с аппетитом, спал как убитый. Твои контейнеры мы доели, — легко солгала она. — Ангел, а не ребёнок, когда мамы рядом нет.
Что-то неприятно кольнуло внутри, но устраивать разборки у порога Алина не стала. Хотелось быстрее уехать.
Уже в машине, когда они выехали на трассу, Кирилл заёрзал и захныкал.
— Мам… чешется…
Алина глянула в зеркало: сын с остервенением тёр щёку варежкой.
— Где чешется, солнышко?
— Везде! — всхлипнул он и вцепился в шею.
Домой они буквально вбежали. Алина стащила с сына верхнюю одежду — и у неё потемнело в глазах.
Лицо, ещё вчера чистое, распухло и покраснело. Глаза сузились до щёлочек. Шея, руки, живот — всё было в бордовых пятнах и мокнущей корке. В нескольких местах кожа была расцарапана до крови.
— Господи… — выдохнул Андрей, выйдя из комнаты. — Что с ним?!
— Это последствия «гостеприимства» твоей матери, — холодно ответила Алина.
Она полезла за кремом, но из кармана детских джинсов посыпалось другое. Яркие фантики — красные, зелёные, золотые. Десятки.
— Кирилл, ты ел сладости? — спросила она, с трудом удерживая голос ровным.
— Бабушка сказала… это полезно… для головы… и чтоб не говорил, — всхлипывал ребёнок, продолжая чесаться.
Алина выпрямилась. Внутри поднималась ледяная ярость.
— Андрей, ты это видишь?
Муж поднял фантик, покрутил его, явно растерянный.
— Ну… она же не со зла… — пробормотал он. — Пожилой человек, не разбирается. Ну угостила конфетами, подумаешь…
— Подумаешь? — тихо переспросила Алина.
Она подвела его к дивану, где сын корчился от зуда.
— Это начальный отёк. Ещё немного — и мы бы вызывали скорую. Ему больно. Очень больно. А ты говоришь «не со зла».
— Я поговорю с ней… — неуверенно начал Андрей.
— Поздно, — отрезала Алина. — Слова закончились.
Она действовала чётко, без суеты: дала антигистаминное, нанесла гормональную мазь. Но легче не становилось. Кирилл плакал, извивался, тёрся о всё подряд.
— Не сработает быстро, — сказала Алина спустя час. — Его кормили запрещённым два дня подряд. Значит, впереди — минимум неделя кошмара.
Она посмотрела на мужа. Потом — на сына. И приняла решение.
Алина достала спортивную сумку.
— Ты что делаешь? — испугался Андрей. — В больницу?
— Нет. В учебный центр ответственности.
Она накидала одежду, лекарства, каши.
— Одевай Кирилла.
— Ты серьёзно? Уже ночь!
— Или ты одеваешь его, или я собираю вещи насовсем.
В одиннадцать вечера раздался звонок в дверь — долгий и резкий.
Тамара Сергеевна, задремавшая перед телевизором, пошла открывать.
— Что стряслось?..
На пороге стояла Алина — спокойная и пугающе собранная. Рядом Андрей держал на руках орущего, закутанного в одеяло Кирилла.
— Что происходит?! — ахнула бабушка.
Алина молча кивнула. Андрей прошёл внутрь, положил сына на диван и сразу вышел.
Сумка с лекарствами тяжело упала на тумбочку.
— Вот, — сказала Алина.
— Что значит «вот»? Зачем вы его привезли? Он же весь больной!
— Он не больной. Он просто «поел полезного». Вы же говорили, что врачи всё придумывают?
Алина шагнула вперёд.
— Теперь вы лечите. По своим взглядам или по инструкции — она в сумке. Мазать каждые два часа. Всю ночь. Следить, чтобы не разодрал себя. Слушать, как он плачет.
— Ты ненормальная! — закричала Тамара Сергеевна. — Я не смогу! Заберите его!
— Нет, — спокойно ответила Алина. — Вы угощали — вы и исправляете. Заберу, когда кожа восстановится.
— Андрей! — взмолилась мать.
— Мам, ты говорила, что Алина всё преувеличивает, — глухо сказал он из подъезда. — Вот и проверь.
Дверь закрылась.
В квартире остался только плач ребёнка.
— Бабушка, больно… — всхлипывал Кирилл.
Ночь была длинной.
Через три дня Алина вернулась.
Тамара Сергеевна выглядела измождённой: тёмные круги под глазами, взъерошенные волосы, халат в пятнах мазей.
Она молча вывела Кирилла.
— Забирай… — прохрипела она.
— Ну как? — вежливо спросила Алина. — Сладкого хватило?
— Ни крошки, — прошептала та. — Всё выбросила. Я три ночи не спала…
Алина протянула пакет с продуктами.
— Индейка, брокколи, зелёные яблоки. Вам тоже не помешает.
Тамара Сергеевна кивнула.
Урок был усвоен. Жёстко. Болезненно. Навсегда.
Комментарии (0)