Марина вошла в безмолвную квартиру. Первым в коридор влетел её сын, Лёша. Она медленно притворила дверь, избавилась от куртки, аккуратно повесила её на вешалку. Затем прошла в спальню, подошла к прикроватной тумбе со своей стороны. В самом нижнем отделении, под ровной стопкой бумаг, находилась старая резная коробочка из тёмного дерева. Внутри всегда лежал конверт. Она раскрыла крышку, собираясь убрать туда отложенные деньги.
Конверт оказался пуст.
Тридцать семь тысяч. Четыре недели строгой экономии — на одежде, на еде, на любом лишнем рубле. Всё ради стоматолога и коронки, о которой постоянно напоминала тянущая боль. Она терпела, уговаривая себя, что осталось совсем немного. Теперь же лёгкий, пустой конверт лежал на ладони — немой, но кричащий знак слабости и измены.
В замке провернулся ключ. В коридоре зашуршала куртка, звякнула связка. Артём зашёл в спальню и увидел жену, сидящую на кровати с деревянной коробкой в руках. Его привычно спокойное лицо на миг дрогнуло — мелькнула тень смущения, но тут же скрылась за напускной деловитостью.
— Ты уже пришла. Отлично. Я в булочной был, взял пироги, которые ты любишь, с вишней, — он поставил на стол бумажный пакет, откуда потянуло тёплой выпечкой.
Марина молчала. Она неторопливо подняла пустой конверт.
— Где деньги, Тёма?
Он отвёл взгляд и стал возиться с пуговицами на рубашке, будто это требовало всего его внимания.
— Деньги… тут такое дело. Сегодня Игорь заезжал. Его совсем прижали эти… выбивалы. Давят, угрожают. Говорили, что подъезд испишут, дверь сломают. Ты представляешь, что бы соседи подумали? У него просто выхода не было.
Голос звучал ровно, уверенно, словно заученный.
— Ты взял мои накопления. Те, что я собирала на лечение. И даже не спросил.
— Да какие «твои»? — вспылил он. — Это общие деньги! Семейные! Я не мог брата бросить! Ты бы видела его состояние. Я за него отвечаю. У тебя вообще есть сострадание?
— А у тебя есть уважение ко мне? — спокойно спросила она. — Хоть понимание, что мы с тобой — семья? Или всё заканчивается там, где начинаются сложности твоего брата?
Артём раздражённо отмахнулся и опустился на стул.
— Опять трагедия на пустом месте. Это не его беда, а общая. Родственная. У тебя просто зуб, а у него — жизнь под угрозой.
Марина захлопнула коробку. Щелчок прозвучал резко, почти оглушающе. Она поднялась и, не продолжая разговор, ушла в другую комнату. К горлу подступила привычная тошнота — от бессилия, от многолетней привычки проглатывать обиду ради чужих оправданий.
Артём пошёл за ней.
— Прекрати! Что за сцены?
— Ты и твой брат, — произнесла она отчётливо, — идеальный тандем. Вечный защитник и вечный страдалец. Только в этом союзе для жены и ребёнка места давно нет.
Ответить он не успел. В дверь резко позвонили. Артём открыл. На пороге стоял Игорь — бледный, с покрасневшими глазами, шаткий, будто после запоя, хотя пахло от него лишь потом и паникой.
— Тёма… — выдавил он.
— Заходи.
Игорь ввалился в прихожую, заметил Марину на кухне и зашмыгал ещё громче.
— Марин… прости меня, — заскулил он. — Я не знал, что это твои деньги. Он не сказал. Я бы никогда… Мне так стыдно. Эти люди… они бы меня… — он опустился на колени и вцепился в её руки, холодные и безжизненные.
Марина смотрела сверху. Видела знакомую игру — слёзы, жалость, быстрые взгляды в сторону брата, проверяющие реакцию.
И реакция последовала. Артём вспыхнул, шагнул вперёд, грубо оттащил Игоря и встал между ними.
— Ты что творишь?! — рявкнул он, но смотрел на жену. — Ты вообще понимаешь, в каком он состоянии?! Ему угрожали! Это не выдумки! Какая разница, чьи деньги, если человека спасать надо?!
В комнате повисла тишина. Игорь всхлипывал, вытирая лицо рукавом. Артём тяжело дышал. Марина медленно встала, посмотрела на одного, потом на другого.
Он снова открыл рот, но она уже вышла в коридор. Спокойно надела куртку, взяла сумку. Из комнаты выбежал сын.
— Мам?
— Быстро собирайся. Едем к бабушке, — твёрдо сказала она.
— Марин, не дури! — бросил Артём.
Она не ответила и закрыла дверь.
Вечер был сырой и холодный. Она отвезла Лёшу к матери, сказала, что вернётся позже. Затем пошла в ближайший хозяйственный магазин.
— Краску. Баллончик. Красную, — сказала она продавцу.
Тот молча протянул товар. Она расплатилась последними купюрами.
Адрес Игоря она знала наизусть. Сколько раз они привозили туда еду и деньги. Пятиэтажка, последний этаж. Подъезд тёмный, замок не работал. Она поднялась без спешки.
Марина встряхнула баллончик. Звук шариков показался почти мелодичным. Она нажала.
Краска с шипением легла на стену.
«Здесь живёт шантажист»
Чуть дальше:
«Манипулятор»
И под самой дверью:
«Человек без чести»
Резкий запах краски перебивал запах лжи, которым была пропитана её жизнь годами. Она бросила пустой баллончик и посмотрела на результат.
— Теперь мы в расчёте, — тихо произнесла она.
Спускаясь вниз, Марина вдруг поняла, что боль в зубе исчезла. Её сменила непривычная тишина внутри. Деньги не вернулись. Зато закончилось молчание.
Через два месяца они официально разошлись. Делить было нечего — съёмное жильё и несколько коробок вещей. Артём ещё какое-то время помогал брату, но вскоре и их связь оборвалась: вечная жертва всегда находит нового спасителя.
The post first appeared on .
Комментарии (0)