В детстве мы старались угодить взрослым, сейчас пытаемся угодить детям — точнее говоря, родителям этих детей
На Западе их — тех, кто вынужден одновременно заботиться и о выросших, но не думающих покидать семейное гнездо детях, и о пожилых родителях, — называют «поколением сэндвича». Их жизнь проходит в тисках между «надо» и «должен», и места для них самих, их желаний и увлечений, в ней зачастую не остается.
Когда мне было лет пять или шесть и я вечером весело прыгал по комнате, мне говорили папа с мамой: «Сиди смирно! Там внизу соседи, они пришли с работы, они устали, ты им мешаешь!» И я старался сидеть смирно. Вот мне стало шестьдесят с хвостиком. В квартире наверху по вечерам громко прыгают дети. Но если я прошу их родителей сделать что-нибудь, мне говорят с вежливо скрываемым возмущением: «Это же дети!» Трудно понять, чего тут больше — святой убежденности в том, что свободу ребенка нельзя ограничивать, или элементарной родительской лени. Но мне-то какая разница? Я опять стараюсь сидеть смирно.
Мое поколение оказалось стиснуто между «взрослоцентризмом» XX века и «детоцентризмом» нового тысячелетия. Я прекрасно помню, как детей чуть ли не до 12 лет не пускали в дома отдыха; меня, уже почти подростка, отправляли на дачу с бабушкой, а родители ехали на Кавказ или в Латвию. Было очень обидно! Потом возрастной ценз немного снизили, и мы с женой стали возить маленькую дочку на море. Но взять пятилетнего ребенка в ресторан — нам такая мысль даже в голову не приходила, казалась дикой и нелепой. Это же совсем взрослое развлечение, там пьют, курят, танцуют!
Сейчас в ресторан ходят с грудными детьми даже по вечерам — тем более что курить там запрещено. В ресторане родителям дадут детский стульчик, карандаши, книжки, игрушки — прекрасно! Дети, как положено детям, кричат, плачут, обкапываются соком, кидают на пол погремушки. Мамы стараются их утихомирить. Остальные гости ресторана сидят с каменными улыбками: хотелось поужинать в комфорте, но — «Это же дети!».
Короче говоря, мы, которым сейчас 50+, так и не пожили в удовольствие. В детстве мы старались угодить взрослым, сейчас пытаемся угодить детям — точнее говоря, родителям этих детей.
Всесторонняя и долгая родительская забота оборачивается требовательным вниманием к жизни повзрослевших детей
Стиснутое поколение — это еще и демографическая реальность. Люди стали дольше жить, но позже рожать. Еще совсем недавно (по историческим меркам, разумеется!) люди к 45 годам успевали вырастить и отправить в самостоятельную жизнь детей — и похоронить родителей. Треть жизни люди жили под опекой старших, вторую треть — сами опекали детей, но зато третью треть уже ни на кого не оглядывались.
Сейчас все иначе — символической фигурой эпохи стал человек лет сорока, который одной рукой катит детскую коляску с двухлетним малышом, а другой рукой тащит инвалидное кресло, в котором дремлет его восьмидесятилетний отец. Поэтому современные молодые люди, словно предчувствуя свою «стиснутую» судьбу, стремятся — разумеется, с помощью родителей — продлить годы обласканного детства и беззаботной юности. Они не торопятся создавать семью и заводить детей.
Но тут — ловушка. Всесторонняя и долгая родительская забота непременно оборачивается их пристальным и требовательным вниманием к жизни повзрослевших детей. Иначе не бывает: любой инвестор, спонсор и даже благотворитель всегда требует отчета. Вырваться из тисков поколений можно одним способом — поскорее выпорхнуть из гнезда.
The post first appeared on .
Комментарии (8)