Своё первое мощное переживание, подтолкнувшее фотографа к жанру портрета и его переосмыслению, Уолтер Шелс описывает так: «Отправившись в больницу, чтобы снять репортаж для журнала «Eltern», я впервые увидел лицо новорожденного ребёнка. Но это было не безликое существо; у него было немолодое умудрённое лицо, уже наделённое опытом». Эта встреча предопределила два магистральных направления в творчестве мастера – внимательное отношение к лицам и к людям, переживающим некие экстремальные ситуации.
Жизнь перед смертью
Один из самых знаменитых проектов Шелса некоторые характеризуют как провокационный и непозволительный, но именно в нём фотограф достигает высот настоящего художника, не боясь касаться табуированных тем, смотреть на них под новым углом. Концепция проекта проста до оторопи: Шелс делал портретные снимки людей до и после их смерти, демонстрируя порой неуловимую разницу в изменении лиц. «Перед лицом смерти все мы перестаём притворяться» – говорит фотограф. Деликатность, насколько она возможна в таком сложном деле, внимательность и техническое совершенство работ вскоре заставляют зрителя забыть о том, что, просматривая портреты умерших, они занимаются чем-то «неподобающим». Чёрно-белая гамма снимков подчёркивает пограничность состояния героев, выделяя их белые лица на чёрном фоне небытия, что добавляет новые возможности для деконструкции (впрочем, следует заметить, что эта техника вообще характерна для фотографа).
Помимо красноречивых снимков, Шелс сохранил короткие зарисовки о истории своих героев, большую часть которых встретил в хосписах Берлина и Гамбурга. Сильнее всего фотографа удивило то, что почти никто из них не отказывался от съёмок, которые оказались более изматывающими для него самого – чтобы сделать обещанный снимок Шелсу приходилось просыпаться среди ночи и ехать к телу, пытаясь успеть до приезда похоронной команды. Проект «Жизнь перед смертью» направлен на то, чтобы перестать избегать болезненной темы, а вместе с ней и людей, получивших злосчастный диагноз, которые часто остаются в одиночестве непонимания.
Эльмира Санг Бастиан. Возраст: 17 месяцев. Родилась 18 октября 2002 года. Умерла 23 марта 2004 года в доме своих родителей.
Опухоль, вероятно, уже присутствовала, когда родилась Эльмира. Теперь она занимает почти весь мозг. «Мы не можем спасти вашу дочь», – сказал доктор матери Эльмиры. У Эльмиры есть сестра-близнец. Она здорова Их мать, Фатим Хаками, отказывается терять надежду: как Бог мог благословить её двумя детьми, только чтобы отобрать у нее одного из них сейчас? Бог – единственный, кто решает, дышим ли мы до сих пор или нет? В один солнечный день Эльмира перестает дышать. «По крайней мере, она жила», говорит её мать. Она достаёт из шкафа маленькое белое платье – плащ Эльмиры. Затем ее родители читают 36-ю главу Корана, в которой описывается воскресение мертвых.
Имя: Вольфганг Коцан. Возраст: 57 лет. Родился 19 января 1947 года. Умер 4 февраля 2004 года в хосписе Лойхтфойер, Гамбург.
Разноцветные тюльпаны украшают ночной столик. Медсестра приготовила поднос с бокалами для шампанского и торт. Сегодня день рождения Вольфганга Коцана. «Мне будет 57 сегодня. Я никогда не думал о том, что старею и никогда не думал, что умру, будучи ещё молодым. Но смерть наступает в любом возрасте».
Шесть месяцев назад бухгалтер-затворник был ошеломлён диагнозом: бронхиальная карцинома, неоперабельная. «Это стало настоящим шоком. Я никогда не думал о смерти, только о жизни», – говорит герр Коцан. «Я удивлен, что с этим довольно легко смирился. Теперь я лежу здесь в ожидании смерти. Но каждый день я наслаждаюсь, ощущая жизнь в полной мере. Я никогда раньше не обращал внимания на облака. Теперь я вижу всё с совершенно другой точки зрения: каждое облако за моим окном, каждый цветок в вазе. Внезапно всё имеет значение».
Имя: Клара Беренс. Возраст: 83 года. Родилась 2 декабря 1920 года. Умерла 3 марта 2004 года в Синус-Хосписе, Гамбург.
Клара Беренс может сказать, что у неё не так много времени. «Иногда я все еще надеюсь, что мне станет лучше», – говорит она. «Но тогда, когда я чувствую себя действительно тошнотворно, я не хочу продолжать жить. И я только что купила себе новый холодильник с морозильной камерой! Если бы я только знала…».
Последний день февраля, светит солнце, во дворе цветут первые колокольчики. «Что я действительно хотела бы сделать, так это выйти на улицу, к реке Эльбе. Сесть на каменистый берег и опустить ноги в воду. Так мы делали, когда были детьми, когда приходили собирать дрова у реки. Если бы у меня была ещё одна жизнь, я бы сделала всё по-другому. Я бы не собирала эти дрова. Но мне интересно, возможно ли иметь второй шанс в жизни? Я так не думаю. Ведь ты веришь только тому, что видишь. Я не боюсь смерти. Я просто стану одним из миллиона, миллиардов песчинок в пустыне. Единственное, что меня пугает – это процесс смерти. Ты просто не знаешь, что на самом деле происходит».
Имя: Хайнер Шмитц. Возраст: 52 года. Родился 26 ноября 1951 года. Умер 14 декабря 2003 года в хосписе Лойхтфойер, Гамбург.
Когда Хейнер Шмитц увидел пораженный участок на МРТ его мозга, он сразу понял, что у него осталось не так много времени. Шмитц быстро говорит, очень красноречив, сообразителен и не без глубины. Он работает в сфере рекламы. Друзья Хайнера не хотят, чтобы он грустил. Они пытаются отвлечь его внимание. В хосписе они смотрят с ним футбол, как обычно. Пиво, сигареты, что-то вроде вечеринки в комнате. Девушки из агентства приносят ему цветы. Многие из них приходят по двое, потому что они не хотят быть с ним наедине.
«О чём вы говорите с кем-то, кто был приговорен к смертной казни? Некоторые из них даже говорят "выздоравливай скорее", когда уходят. "Надеюсь, ты скоро вернешься, приятель!". Никто не спрашивает меня, как я себя чувствую», – говорит Хайнер Шмитц. «Потому что они все испуганы. Я нахожу очень расстраивающим то, что они отчаянно избегают этой темы, говоря о разных отвлечённых вещах. Разве они ничего не понимают? Я собираюсь умереть! Это всё, о чём я думаю, каждую секунду, когда я остаюсь наедине с собой».
Имя: Мария Хай-Ань Туйет Цао. Возраст: 52 года. Родилась 26 августа 1951 года. Умерла 15 февраля 2004 года в хосписе Лойхтфойер, Гамбург.
Принятие смерти Марией несомненно было бы совсем другим, если бы она не впитала в себя учения Верховной Хозяйки Чинг Хай. Хозяйка учит: «Всё, что находится за пределами этого мира, лучше нашего мира. Это лучше, чем всё, что мы можем или не можем вообразить».
Фрау Цао носит портрет Хозяйки на шее. Под её руководством она уже побывала в загробной жизни в медитации. Её путешествие к следующему миру близко: ее легочные альвеолы безнадёжны. И все же она выглядит спокойной и веселой. «Смерть – это ничто», – говорит фрау Цао. «Я обнимаю смерть. Это не вечно. После неё, когда мы встречаемся с Богом, мы становимся красивыми. Мы возвращаемся на Землю только в том случае, если мы всё ещё привязаны к другому человеку в последние секунды». Хай-Ань Цао готовится к этому моменту каждый день. Она хочет достичь чувства полной отрешенности в момент смерти.
Имя: Михаэль Лауэрманн. Возраст: 56 лет. Родился 19 августа 1946 года. Умер 14 января 2003 года в хосписе Рикам, Берлин.
Михаэль Лауэрманн был менеджером-трудоголиком. Однажды его мир перевернулся. В больнице сказали: «Опухоль головного мозга, неоперабельная». Это было шесть недель назад. Лауэрманн не хочет говорить о смерти, он предпочитает говорить о своей жизни. Как ему удалось избежать тесного мирка своей родной Швабии и уехать в Париж. Учиться в Сорбонне. Бодлер, уличные беспорядки, революция, женщины. «Я действительно любил жизнь», – говорит Лауэрманн. «Теперь всё кончено. Я не боюсь того, что будет».
На его стороне нет никого, это его выбор. Это была его жизнь, но он не сожалеет. Он даже получает определенное удовольствие от этой тяжёлой стадии болезни. Свободно и просто, некая невесомость. Он чувствует, как будто его тело исчезает. Ему не больно. «Я скоро умру», – говорит Лауэрманн. Три дня спустя за дверью его комнаты горит свеча. Это говорит о том, что её постоялец скончался.
Слепые
«Для людей со зрением идея быть слепым или ослепшим – худшая вещь, которую они могут себе представить. Особенно для фотографа» – утверждает Шелс, намекая на то, что эта тема является продолжением его личных размышлений и, вероятно, страхов. Точно так же, преодолевая многолетний страх, преследовавший его со времён смерти матери, фотограф начинал проект «Жизнь перед смертью», что роднит его с Рэйчел Папо, которую, за желание разобраться в собственном прошлом с помощью фотопроектов, мы метко окрестили гештальт-фотографом. Шелс пытается понять мироощущение слепых, которые, не видя себя и других людей в зеркало, не обязаны следить за внешностью, соблюдать «подобащее случаю» выражение лица и, как следствие этого, позировать. Они могут быть отталкивающими внешне, но за незрячими глазами происходит жизнь, насыщенная и непонятная большинству окружающих. Может ли зрячий понять слепого? Не факт. Может ли он попытаться? Однозначно.
Ладони и Эмоции
Не хочется разделять эти серии, ведь их герои кочуют из одного проекта Шелса в другой. По сути, это две части одного целого. Эмоциональные реакции – не новое слово в фотопроектах, но мастер выбирает яркие типажи и знаменитых личностей, вроде Далай Ламы, чтобы сделать «Эмоции» неординарными. «Ладони» же требуют от своих героев продемонстрировать рядом с лицом соответствующие части рук. Ведь довольно интересно узнать – являются ли иные части тела, кроме лица, отображением людей, их жизней, их профессий. Дать ответ на этот вопрос – дело нелёгкое, как по линиям на ладони пытаться предсказать судьбу, но разве от этого это занятие перестаёт быть увлекательным?
Комментарии (4)