«Иван Васильевич меняет профессию»: «рыба, выброшенная из воды», карикатура и фарс
15:00 05 января 2022
С любовью препарируем одну из главных комедий Леонида Гайдая и всего советского кино.
"Иван Васильевич меняет профессию", реж. Леонид Гайдай Кадр из фильма
Не будет преувеличением признать,
что «Иван Васильевич меняет профессию» (1973) Леонида Гайдая – одна из самых
популярных и любимых народом советских кинокомедий. В основе ее сценария,
представляющего вольную адаптацию пьесы Михаила Булгакова «Иван Васильевич»
(1936), лежит классический драматургический трюк под условным названием «рыба,
выброшенная из воды». Суть его сводится к тому, что один или сразу несколько
героев – обычно помимо своей воли – оказываются в совершенно непривычной для
себя среде и максимально некомфортных обстоятельствах, в результате чего они вынуждены
выбираться из передряги сквозь увлекательную череду препятствий (нередко
притворяясь теми, кем вовсе не являются). На этом старом как мир приеме,
восходящем к литературе и театру, построены многие известные фильмы и целые
франшизы – как с перемещением во времени в сюжете (трилогии «Назад в будущее» (1985,
1989, 1990) и «Пришельцы» (1993, 1998, 2016) и т.п.), так и без него
(«Джентльмены удачи» (1971), «Холоп» (2019) и т.п.).
"Иван Васильевич меняет профессию", реж. Леонид Гайдай Кадр из фильма
В гайдаевской ленте у обоих
спонтанно образовавшихся дуэтов союзников поневоле одна общая цель: воссоздать
статус-кво, во что бы то ни стало откатиться к исходной точке, а именно –
вернуть Милославского с Буншей в XX век, а Грозного – в XVI. При этом сама история опирается на ряд откровенно фантастических
(путешествия через время и пространство) и попросту неправдоподобных (окружение
Грозного, несмотря на подозрительные странности в поведении Бунши, всерьез
принимает последнего за царя) допущений, которые прямо афишируются во
вступительных титрах и по негласному договору прощаются авторам великодушной
публикой. Между тем, визуальное решение картины с реалистическим черно-белым обрамлением
сюжета, предваряющим и замыкающим невероятную цветную основу истории, намекает
на то, что все чудеса, происходящие на экране, не более чем фантасмагорический
сон Шурика. Последним обстоятельством, кстати, можно объяснить тот факт, что «эффект
бабочки» в комедии не учитывается вовсе. Иван Грозный, оказавшись в 1972 году, узнает
шокирующую правду о Борисе Годунове, а Милославский и Бунша оставляют множество
следов своего вынужденного пребывания в XVI веке, но это никак не влияет на будущее (точнее – настоящее
фильма). Более того, авторов, похоже, только забавляет наблюдать за тем, как
Грозный нехотя облачается в спортивный костюм общества «Динамо», а Милославский
лихо отплясывает перед царским окружением с пачкой «Мальборо» в руке.
«Иван Васильевич меняет профессию», реж. Леонид Гайдай Кадр из фильма
Почти как и всегда у Гайдая,
действующие лица в «Иване Васильевиче…» выписаны яркими красками и широкими
мазками. Большинство персонажей картины (во всяком случае – ее цветной части) –
шаржированные типажи, лишенные сколько-нибудь серьезной драматической глубины и
многослойности. Шурик – карикатурный инженер-экспериментатор, непризнанный
гений-одиночка и изобретатель-самоучка, этакий Кулибин, несчастный в личной
жизни. Его ветреная жена Зина – карикатурная актриса, с легкостью поддающаяся обаянию
разных мужчин и не выходящая из амплуа кокет
даже за пределами театральных подмостков и съемочных площадок. Ее любовник Якин
– карикатурный режиссер, манерный бездарь, восседающий в кресле постановщика
под солнцезащитным зонтиком с тростью в руках и в режиме «нога на ногу», разъезжающий
с любовницами по городу на фешенебельном кабриолете. Управдом Бунша –
карикатурный мелкий служащий, жуткий зануда и формалист, идейный сородич
булгаковского Швондера и гайдаевской Варвары Сергеевны Плющ. Его супруга Ульяна
Андреевна – карикатурная соседка-сплетница с завышенной самооценкой, всюду
сующая свой нос и любящая поскандалить. Другой сосед Шурика Шпак – карикатурный
советский буржуа, классический «нужный человек» времен «развитого социализма»,
прямой бенефициар эпохи блата и дефицита, стоматолог по сюжету, который с
равным успехом мог быть венерологом, сотрудником комиссионного магазина или
директором ресторана. Милославский – карикатурный вор-рецидивист, обаятельный жулик,
помешанный на том, что плохо лежит/висит/стоит, и способный с помощью находчивости
и подвешенного языка заморочить голову кому угодно. Его универсальные ключи
открывают двери не только в типовых многоквартирных домах 1970-х годов, но и в
царских палатах XVI
века.
"Иван Васильевич меняет профессию", реж. Леонид Гайдай Кадр из фильма
Активно эксплуатируя приемы,
апробированные в предыдущих работах, Гайдай заметно расширяет в «Иване
Васильевиче…» свой сценарно-режиссерский арсенал. К бесконечным операторским
зумированиям, фирменным погоням с измененной скоростью изображения, узнаваемой
чаплинской буффонаде, архаичным гэгам-фокусам, продолжительным вокальным
номерам и искрометным диалогам, растасканным на цитаты, режиссер добавляет то
музыкальный монтаж статичных кадров в стиле кубриковского «Заводного апельсина»
(1971), то сцены-двойники, усиливающие фантасмагорическую идею сюжета и ее
комический эффект. К примеру, таксофон рядом с домом Шурика фигурирует в кадре
несколько раз, и каждый, кто с него звонит, уверенно строит вполне определенные
планы на ближайшее будущее, но в конечном счете получает совсем не то, на что
рассчитывал, поднимая злосчастную трубку.
"Иван Васильевич меняет профессию", реж. Леонид Гайдай Кадр из фильма
Кроме того, Гайдай с радостью
играет в интертекстуальные отсылки к работам коллег и собственным картинам. Когда
Милославский впервые решается приструнить назойливого Буншу, на память сразу же
приходит тюремная сцена из вышедших двумя годами ранее «Джентльменов удачи»
(1971), а в квартире Шурика, где гостит Иван Грозный, помимо Высоцкого звучит никулинская
«Песня про зайцев» из «Бриллиантовой руки» (1969).
"Иван Васильевич меняет профессию", реж. Леонид Гайдай Кадр из фильма
Наконец, еще одна особенность
фильма, заслуживающая внимания, – многочисленные реплики в сторону. Персонажи
то и дело ломают «четвертую стену», напрямую обращаясь к зрителю через камеру,
словно ее присутствие вовсе не является для них секретом. Один из таких апартов
в исполнении Жоржа Милославского напоминает вставную социальную рекламу, как
будто исподволь оплаченную заинтересованной стороной. И даже если бы
Государственные трудовые сберегательные кассы СССР на самом деле каким-то
образом профинансировали появление указанной сцены, гайдаевскому «Ивану
Васильевичу…» наверняка сошло бы с рук даже это. Уж слишком дорога и священна
легендарная советская комедия сразу для нескольких поколений отечественных
зрителей.
Почему-то мы не можем найти ваши данные. Напишите, пожалуйста, в специальный раздел обратной связи: Не смогли найти емейл. Наш менеджер разберется в сложившейся ситуации.
Комментарии (0)