— Всё, Паша, терпение моё лопнуло, я подаю на развод! Иди ты куда хочешь вместе со своей ненормальной мамашей! Скажи ей спасибо за то, что разрушила твою жизнь. Завтра же я займусь подготовкой документов к бракоразводному процессу и разделу имущества. Всё, с меня хватит!
Иногда Ира жалела, что ответила согласием на предложение Павла стать его женой. Нет, муж у неё был, в принципе, хороший, к нему особых претензий женщина не имела. Всё портила свекровь, Алена Игоревна, настоящая подколодная змея. Невестку она невзлюбила с первого взгляда, и Ира даже не знала, чем она так не понравилась матери своего мужа. Та, видимо, задалась целью избавить от неё Пашу.
Если бы Павел заранее предупредил невесту о том, что мать у него «с прибабахом», Ира трижды бы подумала, стоит ли связывать с ним свою судьбу. Полгода, которые супруги прожили в квартире Алёны Игоревны, Ирина до сих пор вспоминала с содроганием: свекровь каждый божий день закатывала невестке скандалы и доводила её до слёз, придираясь ко всему, да еще и приказывая:
— Ира, скажи мне, у тебя что, вместо рук копыта? Ты десять минут назад уборку закончила, а пыль как моталась клоками по комнатам, так и мотается. У тебя глаз нет, ты не видишь, где грязно? Сделай нормально!
Ира, на тот момент искренне желавшая сохранить хорошие отношения со свекровью, делала глубокий вдох и объясняла:
— Да-а-а, я и не знала, что ты такая бестолковая. Как тебя в твоей фирме ещё держат! Про болезнь легионеров, которая из-за кондиционера развивается, когда-нибудь слышала? Я почему-то уверена, что нет. Ладно, я в своей комнате сама уберу, тебе больше уборку не доверю. Иди ужин готовь. Только, пожалуйста, не добавляй в блюда эти мерзкие готовые приправы.
В них ничего, кроме глутамата натрия, нет, а он, между прочим, привыкание вызывает. И смотри за тем, как пища готовится. Еду часто мешать надо, чтобы не пригорела. Господи, даже таким элементарным вещам тебя нужно учить.
Проживание в квартире свекрови было вынужденной мерой — в квартирах Иры и Павла шел ремонт;
супруги, надеясь дороже продать недвижимость, быстро приводили жильё в порядок. После продажи планировали купить совместную двух- или трёхкомнатную квартиру. Чтобы не тратить деньги на съём, Паша предложил немного пожить у его матери.
Уезжая из квартиры свекрови, Ира трижды перекрестилась: наконец-то этот кошмар закончился! Женщина глубоко ошибалась: Алена Игоревна выпросила у сына ключи и теперь шастала к ним домой без предупреждения. Скандалы вспыхивали каждый день: ненормальная свекровь могла заявиться в семь утра в выходной, разбудить сына и невестку и потребовать, чтобы те отвезли её на дачу.
Первое время Ира, не желая портить отношения с мужем — все же Алена Игоревна была его мамой — молча собиралась и отправлялась вместе с ней и Пашей на эту ненавистную дачу. Там женщина до заката полола грядки, таскала тяжёлые лейки с водой для полива томатов в теплице и обустраивала клумбы.
Алена Игоревна в это время занималась другими важными делами: спала или пила чай в беседке, не забывая раздавать указания.
Трёх таких поездок хватило, чтобы Ира показала характер: когда в очередной раз в субботу Алена Игоревна заявилась в гости к невестке и сыну, она сказала:
— Чья дача? Ваша? Вот и работайте там сами, я не собираюсь там от рассвета до заката спину гнуть!
— А ты, дорогая, с этой дачи питаешься! Кто мне помогать будет, если не вы? Я уже седьмой десяток разменяла, у меня нет столько здоровья, как раньше, я не могу ползать по грядкам. И вообще, ты обязана слушаться, потому что жена моего сына, молча собирайся и едь, куда сказано, — заявила женщина.
— Да три ха-ха вам, Алена Игоревна! Подгнившую картошку, перезрелые кабачки, тыкву эту — я всё выбрасываю. Скажите мне, на кой чёрт мне сдался мешок картошки, который вы хранили в сыром погребе? Она гнить в тепле начинает! Паша ваши дары даже домой уже не привозит, выкидывает в ближайшую мусорку!
Услышав правду, Алена Игоревна вызверилась:
— Вы что, бессовестные, всё, что моим трудом выращено, в помойку выкидываете?!
— Ну правда, мам, — вмешался в разговор Павел, — ну зачем нам двоим целый мешок картошки, мы её съесть не успеваем, она портится! Магазин в двух минутах ходьбы от нашего дома, мы фрукты и овощи понемногу берём, так удобнее. Мам, мы с Ирой работаем всю неделю, а в выходной хотим просто выспаться и отдохнуть.
Из-за твоей дачи у нас времени на себя не остаётся, мы выйти никуда не можем — в субботу возвращаемся с каторги затемно, а в воскресенье отлёживаемся, потому что руки и ноги болят. Ну не можешь ты ухаживать за огородом, не сажай его. Давай я везде газон засею, будем ездить на дачу отдыхать, шашлыки жарить, праздники отмечать.
— Ещё чего, я лучше её продам! Какие вы неблагодарные, если бы знала, лучше бы соседям урожай отдавала! Испортила тебя, Паша, твоя Ирка, раньше ты таким не был!
Алена Игоревна действительно пошла на принцип и продала дачу. Ира подбивала мужа потребовать у матери свою долю:
— Паш, а ты почему у матери про деньги не спросишь? Ремонтировал дачу ты на свои, сколько всего там построил, мы два года отпуск проводили там, пахали, как волы. Тебе не кажется, что мы тоже имеем право на эти деньги?
— Да как-то неудобно, Ир. Что я матери скажу? «Мам, давай делись»?
— Да всё это бесполезно. Зная Алёну Игоревну, ни копейки мы от неё не дождёмся. А могла бы хотя бы из вежливости предложить. Ладно, я ей никто, но ты-то сын родной, получается, и для тебя ей денег жалко.
О том, что невестка с сыном два года ухаживали за дачей, Алена Игоревна благополучно забыла. Продав имущество, пожилая женщина укатила на курорт. Ира была рада и такому исходу событий: они хотя бы отдохнут. Пока свекровь была в отпуске, она каждый вечер говорила мужу:
— Господи, как же хорошо! После того, как я за тебя замуж вышла, я полюбила тишину.
— Подожди, — отвечал ей Павел, — затишье ненадолго, мама скоро вернётся.
— Паш, а она всегда была такая?
— Да, всегда. Я, если честно, уже привык к её выходкам, давно перестал обращать на них внимание. Ты бы видела, как она отца доставала! Он не выдержал и развёлся с ней, а я с четырнадцати лет работать начал, чтобы поскорее от неё съехать. Хорошо, батя помог, денег на однокомнатную добавил — я почти двенадцать лет каждую свободную копейку откладывал. Она, конечно, невыносима, но и отказаться я от неё тоже не могу, она мать моя.
Ситуация с возрастом, конечно, усугубилась — чем старше она становится, тем больше чудит.
Алена Игоревна из отпуска вернулась отдохнувшей и с тройным и энтузиазмом принялась изводить невестку. Теперь «ревизорро недоделанная», как называла её Ира, приносила с собой белоснежный платок. Женщина видимо, увидела по телевизору, как известная телеведущая проверяет номера гостиниц, и стала проводить платком по мебели, выискивая пыль.
В своей квартире Ира частой уборкой не заморачивалась: генеральную проводила раз в неделю, в будни просто прибиралась. Естественно, Алена Игоревна пыль находила и закатывала невестке скандал:
— Вот ты скажи мне, почему ты такая грязнуля? Тебе почти тридцать пять, а ты до сих пор не научилась правильно убираться. Почему мой сын должен дышать этой грязью? Тебе нравится себя гробить — ради бога, съезжай отсюда и живи в грязи столько, сколько тебе влезет!
— И что? Твоя фамилия в свидетельстве собственности как-то избавляет тебя от необходимости поддерживать здесь порядок? Вот не зря я была против вашего брака, не зря! Я как чувствовала, что ты не подходишь моему сыну!
Ира перестала держать лицо и после обзывательств оскорбляла Алёну Игоревну в ответ. Та тут же жаловалась сыну. Павел в такие моменты старался занять нейтральную позицию, чтобы не ссориться ни с женой, ни с матерью.
— Хватит вам скандалить, — просил Павел, — что вы ссору из-за пустяка начали? Ну взрослые ведь женщины! Что вы всё никак поделить не можете?
— Не позволю, чтобы какая-то … меня оскорбляла!
— Сама такая, — огрызалась Ира, — идите отсюда, вас никто в гости не звал!
Случай, после которого Ира твёрдо решила подавать на развод, произошёл незадолго до их с Пашей годовщины свадьбы.
Ирина планировала устроить небольшой праздник, на который хотела пригласить своих родителей, подругу с супругом и двух друзей Павла с жёнами. Относительно Алёны Игоревны вопрос оставался открытым: она настаивала, чтобы свекрови на торжестве не было.
— Паша, это же весь праздник коту под хвост! Она обязательно его испортит! Ладно, она практически каждый день приходит к нам домой и мотает нервы, так она обязательно опозорит нас перед гостями! Ну кому это нужно? Пусть сидит дома, так будет спокойнее!
— Так, Ира, не получится, мама уже готовится к этой дате. Сказала, что подарок будет особенным. Ну не могу я ей позвонить и сказать: мам, мы тебя не ждём, сиди дома. Это ж война сразу начнётся, она потом вообще с нас не слезет!
— Хорошо, Паш, только ты, пожалуйста, попроси её заранее вести себя прилично. Пусть она хотя бы на один день забудет о том, что меня ненавидит. Пусть даст нам отметить годовщину нашей свадьбы спокойно, в тёплой обстановке.
— Хорошо, дорогая, я обязательно поговорю с мамой. Не волнуйся.
Ира предчувствовала, что на торжестве должно случиться что-то неординарное: Алена Игоревна не была бы собой, если бы не попыталась испортить ей праздник.
Гости надарили супружеской паре много полезного: родители преподнесли кофемашину, о которой Паша давно мечтал, подруги — модное постельное бельё и красивый светильник, друзья Паши подарили деньги. И только Алена Игоревна отличилась: пожилая женщина взяла в руки бокал вина, встала из-за стола и постучала по стеклу вилкой, требуя внимания к себе. Откашлявшись, Алена Игоревна заговорила:
— Сынок и Ира! Поздравляю вас с этой знаменательной датой. Мне бы хотелось пожелать вам терпения — без этого качества семейная жизнь невозможна. Относитесь друг другу с пониманием, берегите друг друга и не забывайте о близких. У меня для тебя, Ирина, особенный подарок. Вот, возьми.
Ира взяла протянутую небольшую коробочку и уже потянула за бант, как Алена Игоревна сказала:
— Подожди, позже откроешь. За столом ведь сидим! Ну что за нетерпение!
Ирине действительно было интересно, что преподнесла ей так торжественно ненаглядная свекровь.
Женщина отложила коробочку в сторону, решив открыть её сразу же после ухода гостей.
Торжество затянулось, гости стали расходиться только к одиннадцати вечера. Алена Игоревна домой не торопилась: женщина чинно сидела на диване и как будто чего-то ждала. Когда за последним гостем закрылась дверь, Алена Игоревна попросила Иру открыть подарок. Женщина сняла с коробки ленточку и крышку и удивлённо уставилась на небольшой пластиковый тюбик:
— Что это?
— Это, невестушка, мой тебе подарок. Это семейная реликвия, талисман — губная помада, которую мне подарила мама. Её мы наносили на губы в день своей свадьбы, чтобы брак был крепким и счастливым! Я хочу, чтобы ты сохранила этот талисман и передала его своим детям!
У Иры терпение кончилось: женщина помчалась на кухню, достала из тумбочки мусорное ведро и швырнула в него подарок. Алена Игоревна опешила:
— Ты что делаешь? А ну-ка немедленно достань! Ты что себе позволяешь? Паша! Паша, быстрее иди сюда! Твоя жена меня только что унизила!
Неожиданно для Иры супруг встал на сторону мамы: Павел сказал, что можно было бы поблагодарить его мать за этот подарок и принять его — видно же, что она буквально от сердца оторвала эту помаду.
Ира взбесилась окончательно и сказала, что завтра же подаёт на развод:
— Квартиру я продам, деньги поделю и больше никогда ни тебя, ни твою ненормальную мамашу видеть не хочу!
Мужчина понял, что перегнул палку. Павел увёз мать домой и, вернувшись, попытался поговорить с супругой, но та с ним общаться не захотела.
Ира пока на развод не подала, но съехала в гостиницу из собственной квартиры, чтобы немного подумать. Паша не теряет надежды помириться с супругой: он обещает, что больше никогда его мать не будет влезать в их отношения. Ира словам мужа больше не верит — больше склоняется к тому, чтобы разорвать эти отношения.
The post first appeared on .
Комментарии (0)