Платье уже третий день покачивалось на внутренней ручке шкафа. Глубокого изумрудного оттенка, с открытой спиной. Алиса приобрела его в первых числах декабря — именно для этого вечера, для этого единственного Нового года, который они наконец собирались провести наедине.
Три года. Три новогодние ночи — сначала у его родителей, затем у её, потом на даче у Игоря и Лены, где Максим бренчал на гитаре до рассвета, а она сидела в углу дивана, укутавшись пледом, и мысленно отсчитывала часы до возвращения домой.
На этот раз она сказала: достаточно. Только мы.
Он согласился сразу — даже чересчур легко. Тогда ей показалось, что он и сам устал от шумных компаний.
Ресторан она подобрала самостоятельно.
Небольшой, в старом особняке за Садовым кольцом, с камином и всего дюжиной столиков. Бронь оформила за месяц — администратор предупредила, что к Новому году места исчезают ещё в ноябре. Алиса внесла аванс, выбрала столик у окна, согласовала меню. Максиму показала снимки — он мельком взглянул, сказал «симпатично» и снова уткнулся в телефон.
Открытку она заполнила накануне вечером, когда он уже спал.
«С Новым годом, папа».
Всего три слова. Она переписывала их несколько раз — то шрифт казался неудачным, то фраза звучала слишком пафосно, то чересчур сухо. В итоге остановилась на самом сдержанном варианте. Без восклицаний — они показались лишними. Внутри открытки лежал снимок УЗИ. Крошечная точка с ритмичным сердцебиением.
Она собиралась вручить её за ужином. После курантов, после бокала шампанского, когда он расслабится и перестанет проверять уведомления. Хотела увидеть его лицо — именно в ту секунду, когда он всё поймёт.
Тест она сделала в конце ноября. Две полоски проявились сразу — чёткие, не оставляющие сомнений. Максимуне сказала — ждала подходящего момента. Потом — результатов анализов. Потом — когда он перестанет задерживаться на работе.
В итоге решила: расскажет в Новый год. Красиво и символично. Тем более это будет их первый семейный праздник втроём.
Наивная.
Тридцать первое декабря. Шесть вечера.
Алиса стояла перед зеркалом в ванной и формировала локоны. Щипцы разогрелись, пряди ложились аккуратно — такие причёски она делала редко, только по особым поводам. Платье уже было на ней, макияж почти завершён, оставалось подчеркнуть глаза и надеть серьги с изумрудами — подарок мамы к двадцатипятилетию.
Максим находился в комнате. Листал что-то в телефоне, иногда усмехался. Переодеваться он не спешил — сидел в домашних штанах и футболке, хотя выходить нужно было меньше чем через час.
— Макс, — позвала она, — ты собираешься или как?
— Успею, — отозвался он. — Мне пара минут.
У него всегда были «пара минут». Пара минут — одеться, пара минут — умыться, пара минут — и готов. А она часами готовилась, подбирала обувь, делала уход. Впрочем, это уже не имело значения. Главное — вечер. Главное — открытка в сумке, которую она положила туда с утра, чтобы не забыть.
Без двадцати семь.
Алиса надела туфли. Новые, на устойчивом каблуке — рисковать сейчас не стоило, хоть срок и был ещё совсем небольшим. Проверила сумку: телефон, помада, кошелёк, открытка. Всё на месте.
— Макс!
— Сейчас.
Он вышел — всё ещё в домашней одежде.
— Ты отлично выглядишь, — бросил он, окинув её взглядом. — Платье новое?
Она кивнула. Платье он видел уже не раз — но, как и многое другое, просто не удержал в памяти.
— Такси подъедет через сорок минут, — напомнила она. — Успеешь?
— Конечно.
Она зашла на кухню проверить плиту. Привычка. Ненужная, но устойчивая. Газ выключен, окно закрыто. Вдруг подумала, что после рождения ребёнка можно будет завести кошку. Детям полезно расти рядом с животными.
Она налила воды — пить не хотелось, просто нужно было чем-то занять руки. В животе тянуло — то ли от волнения, то ли от новой жизни внутри.
И тут раздался звонок в дверь.
Алиса застыла с чашкой в руке.
— Кто там?
Она услышала шаги в коридоре. Щелчок замка. Дверь распахнулась.
— О, привет!
Голос Максима прозвучал неожиданно оживлённо — так он давно не говорил.
— С наступающим!
Это был Илья. Она узнала его сразу — по раскатистому голосу, по привычке растягивать слова. Старый друг, «свой».
— Проходите! Чего на пороге стоять! Алиса, иди сюда!
Она аккуратно поставила чашку и вышла.
На пороге стояли двое. Илья — с бутылкой шампанского. За его плечом — Вика, его жена, с гитарным чехлом и пакетом из магазина. Она улыбалась неуверенно, будто сама не до конца понимала, зачем пришла.
— Привет! — воскликнул Илья. — С наступающим! Ты шикарно выглядишь!
Алиса молчала. Она смотрела на Максима — он улыбался широко и выглядел абсолютно довольным.
И в этот момент всё стало ясно.
Продолжаю в той же версии — с изменёнными именами и глаголами, сохраняя стиль и драматургию.
— Проходите, раздевайтесь, — Максим забрал у Ильи бутылку. — Алиса, у нас есть что-нибудь перекусить? Они с дороги.
Она по-прежнему молчала.
— Макс, — тихо сказала она, — можно тебя на минуту?
Кухня. Дверь прикрыта не до конца — из прихожей доносился голос Ильи, объясняющего Вике, куда повесить куртку.
— У нас же бронь, — сказала Алиса. — Через час.
Он посмотрел на неё — и на лице проступило то самое выражение, которое она ненавидела. Виноватое, просящее, немного затравленное. Лицо человека, который надеется, что за него сейчас всё решат.
— Я думал, мы как-нибудь совместим, — произнёс он. — Может, они с нами пойдут?
— Стол забронирован на двоих. Я оформляла его месяц назад.
— Ну… можно позвонить, спросить…
— В новогоднюю ночь? За час до полуночи?
Он отвёл взгляд.
— Макс, — она говорила спокойно, но внутри всё сжималось, — когда ты узнал, что они приедут?
Пауза.
— Илья писал… недели две назад.
Две недели. Он знал две недели и молчал.
В груди словно что-то сдвинулось — тяжёлое, давнее, ставшее привычным.
— Почему ты мне не сказал?
— Я думал, как-нибудь решится… Может, они не смогут.
— Но смогли.
— Ну да…
Она видела всё. Как он получил сообщение. Как не захотел отказывать другу. Как не захотел разговора с ней. Как надеялся, что ситуация рассосётся сама. И как облегчённо выдохнул, когда прозвенел звонок в дверь — теперь уже ничего менять не нужно.
— Позвони в ресторан, — сказала она. — Скажи, что мы задержимся. Потом объясни друзьям, что у нас планы.
Максим смотрел в пол.
— Они специально приехали… Неловко же их выгонять.
— А со мной так поступать — неловкости не вызывает?
— Ты же понимаешь…
— Что именно?
Он развёл руками — жест беспомощности.
Алиса достала телефон и набрала номер.
— Добрый вечер, ресторан «Лилия».
— Здравствуйте. У меня бронь на сегодня, столик на двоих…
— Да, мы вас ждём.
— Можно добавить ещё два места?
Пауза.
— К сожалению, у нас полная посадка.
— Поняла. Спасибо.
Она убрала телефон.
— Мест нет.
В коридоре раздался смех Ильи.
— Ну что ты начинаешь, — раздражённо сказал Максим. — Сходим завтра. Какая разница?
— Для меня — большая.
— Ты моя жена, ты должна понимать…
Она сняла фартук с крючка — тот самый, в котором пекла по воскресеньям, встречала его с работы. Повесила обратно.
— Хорошо, — сказала она. — Я поняла.
Он облегчённо улыбнулся.
— Вот и отлично. Я знал, что ты…
— Я ухожу.
Он не сразу понял.
— В смысле?
Она прошла в комнату, надела пальто, взяла сумку. Всё было там же: телефон, кошелёк, открытка.
В прихожей она столкнулась с Викой.
— Ты куда? — растерянно спросила та. — Мы закуски принесли…
— Хорошего Нового года, — ответила Алиса.
На лестничной площадке Максим догнал её.
— Ты что делаешь?! — прошипел он. — Устраиваешь сцену из-за ерунды!
— Это не ерунда.
— Ты просто уходишь в новогоднюю ночь?!
Лифт приехал.
— Ты можешь поехать со мной, — сказала она спокойно. — Бронь ещё не отменили.
Он замер.
Из квартиры выглянул Илья:
— Эй, вы чего? Новый год же!
Максим посмотрел на друга. Потом на неё.
Алиса отпустила кнопку.
— Вот и всё.
Двери закрылись.
Продолжаю в той же версии, без возврата к исходным именам и формулировкам.
Такси уже стояло у подъезда. Водитель — молодой парень в красной шапке — улыбнулся в зеркало:
— С наступающим! Куда едем?
Алиса назвала адрес Марины.
Машина тронулась. За окном мелькали огни — гирлянды, витрины, люди с пакетами, спешащие в тепло. Город жил ожиданием праздника, и от этого становилось особенно пусто.
Телефон зазвонил, когда они выехали на проспект.
— Алиска, ты где? — голос Марины был встревоженным. — Я получила твоё сообщение. Что случилось?
— Еду к тебе. Можно?
— Конечно. Даже не спрашивай. Что опять с этим?
Марина никогда не называла Максима по имени.
— Потом.
— Хорошо. Чай поставлю. И шампанское тоже.
— Мне нельзя.
Пауза.
— В смысле — нельзя?
— Потом, — повторила Алиса.
Она отключилась и убрала телефон. В сумке нащупала открытку. Пальцы скользнули по конверту. Белый, с ёлкой.
«С Новым годом, папа».
Она закрыла сумку.
Марина жила в старом доме у бульвара — бывшая коммуналка, превращённая в крошечную студию. Высокие потолки, лепнина, эркер. Когда Алиса вошла, её накрыл запах мандаринов, корицы и хвои — настоящий новогодний запах.
— Господи, — выдохнула Марина, оглядывая её. — Ты в платье. Значит, он что-то натворил.
Алиса опустилась на диван. Только сейчас заметила, что руки дрожат.
— Налей чаю.
— Тебе бы что-нибудь покрепче.
— Мне нельзя.
Марина замерла с чайником.
— Почему?
Алиса молчала. Потом достала открытку и положила на стол.
Марина подошла, взяла конверт осторожно, словно он мог рассыпаться. Открыла.
Долго смотрела.
— Это… ему?
— Планировалось.
— А теперь?
— Теперь — не знаю.
Марина села рядом и обняла её — крепко, без слов. Держала, пока дрожь не утихла.
— Рассказывай.
И Алиса рассказала. Про ресторан. Про платье. Про открытку. Про звонок в дверь. Про улыбающегося Максима. Про то, что он знал две недели и промолчал.
— Он выбрал их, — сказала она. — Потому что им неудобно отказать. А мне — можно.
Марина налила чай. Себе — вино.
— Ты понимаешь, что я скажу.
— Понимаю.
— Тогда молчу. И что дальше?
— Пока не знаю.
— Знаешь. Иначе бы ты не уехала.
За окном начали взрываться первые петарды.
— Он будет звонить, — сказала Алиса.
— Конечно. Или писать. Когда протрезвеет.
— Или сегодня.
Телефон зазвонил. Имя Максима.
— Не бери.
— Не буду.
Звонок оборвался. Пришли сообщения. Потом ещё. Алиса не читала.
— Я хотела, чтобы он узнал первым, — тихо сказала она. — Чтобы это был наш момент.
— Он не умеет быть в таких моментах, — ответила Марина.
Без пяти двенадцать.
Телевизор показывал площадь, ёлку, привычные лица.
Марина протянула Алисе чашку.
— Ну, за новый год.
Куранты начали отсчёт.
Раз.
Два.
Три.
Алиса подумала о квартире, где сейчас Максим сидит с друзьями. Смеётся. Или делает вид.
Десять.
Одиннадцать.
Двенадцать.
— С Новым годом, — сказала Марина.
— С Новым годом.
Они чокнулись — фарфор о стекло. За окном вспыхнули фейерверки.
Телефон молчал.
Первого января Алиса проснулась от солнечного света. На столе — чашка, открытка, телефон.
Двадцать три пропущенных.
Первые — злые.
Потом — виноватые.
Потом — торг.
Последние — холодные.
Она закрыла телефон.
Сообщение с незнакомого номера:
«Алиса, это Вика. Прости. Я не знала, что он тебе не сказал».
Она сохранила сообщение. Не ответила.
Третьего января Алиса вернулась за вещами.
Максим сидел на диване — помятый, с красными глазами.
— Я хочу развестись, — сказала она.
— Из-за праздника?
— Из-за всего.
— Я беременна.
Он замер.
— Мы будем семьёй…
— Ты был рядом три года. Что изменилось?
Она собрала вещи. Ушла.
Через месяц Алиса сидела в своей новой квартире. Маленькой, тихой.
Документы лежали на столе.
Справка.
Договор.
И открытка.
Она убрала её в ящик.
Положила руку на живот.
Там билось сердце.
И теперь — она выбирала его.
The post first appeared on .
Комментарии (0)