— Ты разрушила мою жизнь. Я её люблю. Ненавижу тебя, мама…

— Познакомься, мама, это Яна, — Артём распахнул дверь, впуская в квартиру хрупкую девушку с маникюром и высокими скулами.

Варвара напряглась сразу. Яна не сказала ни «здравствуйте», ни «извините», прошла вперёд, как хозяйка, и, скинув лакированные туфельки, прошлась по комнатам. Глаз у неё был цепкий. Варваре показалось, что она изучала не только обстановку, но и потенциальную «добычу».

У Артёма не было раньше таких. Все его прежние девушки были простыми, домашними, искренними. А эта — лощёная, дорогая, холодная. Словно сошла с рекламного баннера: безупречный макияж, волосы с живым блеском, одежда — ни единого ценника из массмаркета.

Когда Артём ушёл провожать Яну, Варвара села в кресло и вглядывалась в выключенный телевизор. Что их могло связать? Он — скромный инженер, работающий с утра до ночи. Она — будто с глянца.

И всё же он был счастлив. Буквально сиял, когда рассказывал о свиданиях, присылал матери фото её завтраков, цветочных букетов и нового шарфа Яны. Варваре это напоминало лихорадку.

— Мам, мы решили пожениться, — сказал Артём спустя месяц.

— А познакомиться с её родителями ты не хочешь?

— Познакомлю. Завтра они к нам придут.

Но пошло всё иначе. Яна пригласила Варвару к себе. Оказалась, живёт с родителями в тесной, прокуренной «однушке», а отец в алкоголе, мать — с манерами графини, но руками домработницы. Варваре сразу стало ясно: вся эта «глянцевая» жизнь Яны — на последние деньги.

Потом случился разговор. Артём робко заикнулся:

— Мам, мы подумали… Нам бы с Яной жить отдельно. Квартира большая. Может, ты бы переехала?

Варвара почувствовала, как у неё нарастают удары в груди.

— Куда? На съём? В мои-то годы?

— Мы бы помогали…

— То есть — я, мать, должна уйти, чтобы новоиспечённые супруги здесь заправляли? Нет! Никогда!

— Тогда свадьбы не будет! — вмешалась Яна. — Нам нужно отдельное пространство. И вообще, мы молодожёны, не забывайте!

Ссора вспыхнула, как сухая солома. Вечером Артём вернулся пьяным. Первый раз в жизни — злой, нетрезвый, почти чужой.

— Ты разрушила мою жизнь. Я её люблю. Ненавижу тебя, мама…

Слова были как удар ножом. Варвара не ответила. Лишь прошептала: «Проспись…»

Наутро он ушёл. С чемоданом. Навсегда — как казалось ей тогда. Месяц — без звонков, вестей, даже случайных «онлайн». Варвара рыдала ночами, звонила, слушала короткие гудки. Иногда — тишину. Иногда — «Абонент недоступен».

И вдруг — звонок в дверь. На пороге — Яна. Без макияжа, злая, с конвертом в руках:

— Вот. Заберите его. Мне он теперь не нужен.

— Что? — Варвара не понимала. — Где Артём?

— Нефтеплатформа, взрыв. Без ног и руки. Его выписали. Можете ехать за своим «обрубком».

Это был не шок. Это было падение в пустоту. Варвара едва держалась на ногах. Прочитала письмо, в котором сухо просили «забрать пострадавшего» с базы на Севере. Сомнений не было — она поедет. Даже если на край света.

И тут… шаг в коридоре. Стук. И голос.

— Мама… Прости.

На пороге стоял Артём. Живой. Целый. В глазах — раскаяние.

— Я хотел проверить её. Доиграл спектакль до конца. Я подбросил тебе письмо — хотел знать, что ты выберешь. А ты… даже не задумалась. Сразу собиралась лететь.

Он сел на колени. Обнял. Варвара плакала.

— Я дурак, мама. Простишь меня?

Она только кивала, сквозь слёзы шепча:

— Ты — мой. Мой мальчик. Любой. Всегда.

— А я теперь знаю, что такое любовь. Настоящая. Я встретил Веру. Помнишь? Мою школьную подругу. Она работает медсестрой. И не бросит. Уже не бросила. Даже когда я сказал ей, что не имею ни квартиры, ни денег, ни уверенности.

Варвара обняла сына крепче.

— Главное, что ты вернулся. Остальное — наживём.