— С какой стати я должна перечислять свою зарплату твоей сестре?

Всё началось с дождя. Серого, вязкого, осеннего. Он капал за окном с самого утра, будто стараясь заглушить мысли Лены, расплескавшиеся внутри тяжёлым гулом. Она сидела перед ноутбуком, уставившись в пустой документ, где курсор мигал с настойчивостью капель по стеклу. Код не писался. Мысли не складывались. Единственное, что звучало в голове — голос Виктора.

— Лен, ты же понимаешь, у Ирки сейчас сложный период. Муж сбежал, дети маленькие… Пока она не встанет на ноги, может, будешь ей свою зарплату переводить? А мы пока на моей протянем.

Он произнёс это ровно, как будто речь шла не о её жизни, а о каком-то техническом расчёте. Не обсуждение, а уже принятое решение.

Лена даже не сразу уловила смысл. Зарплату? Всю? Ирине, которую она видела от силы пару раз за весь год брака? Та, что всегда смотрела с высока и с лёгким осуждением на новую жену брата.

Слова прозвучали как обух по голове, но Лена только глубже уставилась в экран.

— Леночка, ты опять грустишь? — раздался голос из дверного проёма. В кабинет заглянула Таня, коллега и единственная подруга на новой работе. — Пошли обедать. Всё расскажешь.

Лена кивнула. В кафе, куда они ходили почти каждый день, было тепло и пахло свежими булочками. Таня заказала себе салат, Лена ограничилась чаем. У неё давно пропал аппетит.

— Что опять? С Виктором что-то? — Таня не умела ходить вокруг да около.

— Даже не знаю, как это назвать, — Лена медленно мешала чай. — Но мне кажется, я — банкомат с голосом.

Всё началось год назад. Ей было двадцать пять, она поднималась как аналитик в крупной IT-компании, получила повышение и ощутимую прибавку. Будущее казалось ясным: своя ипотека, стабильность, перспективы. И вдруг ей написал Виктор — симпатичный инженер, знакомый через общих друзей.

Недолго встречались. Он был внимателен, нежно говорил о семье и детях. Через три месяца — кольцо, признания. Лена, растроганная, согласилась.

— Мне сразу показалось подозрительным, что он так спешил с предложением, — говорила Таня, жуя помидорку. — Серьёзные мужики обычно не суетятся.

— А я посчитала, что это романтично. Когда встречаешь «того самого», зачем тянуть?

После свадьбы он предложил переехать к его маме: «Пока не найдём свою». Старенькая трёшка, Валерия Семёновна — пенсионерка, вдова, вырастила детей одна. Лене не показалось это страшным — съёмное жильё дорого, а свекровь была приветлива.

Первый звоночек прозвучал уже через неделю.

— Леночка, — вошла Валерия Семёновна, пока Лена стояла у плиты, — я подумала, может, вы с Витей за коммуналку заплатите? А то у меня пенсия — слёзы, а вы вдвоём работаете.

Лена согласилась. Логично — пользуются ведь.

Скоро начались мелочи: «Леночка, раз уж едешь в гипермаркет, может, и нам чего привезёшь?» Потом — бытовая химия, затем — лекарства.

— Она прямо говорила, что ты в доме получаешь больше всех, — делилась Лена с Таней. — И это правда: у меня сто двадцать, у Вити — сорок, у неё — пятнадцать.

— И ты тянула всё одна?

— Я думала — временно. Мы же семья.

Но «временно» стало постоянным. Сначала санаторий — «здоровье, Леночка, не роскошь». Потом ванна — «плитка вся осыпалась». Потом — кухня. Лена платила. Молча. Было неудобно отказывать. Виктор гладил по плечу: «Какая у меня жена — золотце».

А вчера терпению пришёл конец.

— Лен, — Виктор заглянул в комнату, где она читала, — Ирка звонила. Беда у неё.

Ирина — его старшая сестра, двое детей, продавец в «Мире Одежды». Муж сбежал к любовнице, оставив её с детьми и арендой.

— Тяжело ей одной. Алиментов нет, зарплата мизер. Давай поможем?

Лена кивнула: немного — да, помощь детям — почему нет.

— Я подумал, будешь ей всю свою зарплату перечислять. А мы на моей протянем.

Лена уронила книгу.

— Прости?

— Ну, у тебя ведь получается больше. А она — не чужая. Семья же.

Лена молчала. Сто двадцать тысяч. Каждую. Месяц.

— Подумай, — Виктор чмокнул её в щёку. — Ты добрая, ты поймёшь.

— И что ты сказала? — Таня отставила чашку.

— Пока ничего. Сказала, что обдумаю.

— Лена, ты же понимаешь, что тебя используют?

— Понимаю. Но что с этим делать?

Вечером Лена вернулась домой и застала всех на кухне: Виктор, Валерия Семёновна, Ирина с детьми.

— Леночка, заходи, — Валерия Семёновна кивнула на стул. — Обсуждаем, как Ирине помочь.

— Лена, мне самой неловко, — Ирина выглядела измученной. — Но у меня действительно безвыходное положение. Квартира, дети, копеечная работа…

— Я не против помощи, — Лена села. — Но всю зарплату…

— Не отдавать, а перечислять, — вставил Виктор. — Временно.

— А на что мы будем жить?

— На мою зарплату. Нам хватит.

— А коммуналка? Продукты? Мамины лекарства?

— Я же немного трачу, — обиженно вставила свекровь. — А ты ведь тоже тут живёшь.

— Мам, не оправдывайся, — Виктор сжал её руку. — Мы — семья. Деньги — общие.

— Общие? — Лена почувствовала, как закипает. — Тогда почему только я плачу? Почему не вы делите расходы?

— Лена, потише. Дети же рядом, — нахмурился Виктор.

— Я просто не понимаю. Я оплачиваю всё. И теперь ещё должна кормить твою сестру?

— Не кормить, — возразила Ирина. — Просто чуть помочь. На жильё, на еду…

— Ирина, я не могу. Не в таком объёме.

— Почему? — удивился Виктор. — У тебя же есть деньги.

— У меня зарплата. Моя. Я её зарабатываю.

— Мы — семья. Это и твоя, и наша зарплата.

— Наша? — в Лене закипало. — Тогда почему не ваша? Почему не мамина пенсия?

— Не кричи, — Виктор нахмурился. — Дети испугаются.

— Я не кричу. Я не понимаю, почему именно я вас всех тяну.

— Потому что у тебя выходит больше, — впервые жёстко сказала Валерия Семёновна. — А ты теперь — часть семьи.

— Часть? Или источник дохода?

— Лена! — Виктор вскочил. — Как ты смеешь так говорить?

— А ты как смеешь распоряжаться моими деньгами?

— Это не твои деньги — это семейный бюджет!

— Тогда в общий котёл все: твоя, моя, мамина. И делим по-честному.

— Не неси ерунды, — отмахнулся Виктор. — У мамы пенсия копеечная, у меня — скромно.

— А у меня — с неба, да?

— У тебя хорошая работа, IT всё-таки.

— Я училась десять лет, ночами сидела, пахала. Это не «повезло».

— Ну, выходит же.

— Потому что я тружусь, а не потому что мир мне улыбается.

— Мам, может, уйдём? — Ирина поднялась, взяв детей.

— Нет, Ирочка, сиди, — Валерия Семёновна строго взглянула на Лену. — Лена поймёт. Семья — это святое.

— С какой стати я должна свою зарплату твоей сестре переводить?! Я и так твою мать тяну! — вырвалось у Лены.

Молчание. Дети прижались к Ирине. Виктор побелел.

— Вот как ты думаешь, — глухо сказал он.

— Именно так. Я содержу всех. И устала от этого.

— Это наша семья, — снова сказал он.

— Или моя? Потому что только я вкладываюсь.

— Я же как дочь к тебе, — всплеснула свекровь.

— Дочь? Которая всех кормит?

— Мы не просим лишнего…

— Для кого не лишнее? Почему я?

— Потому что у тебя есть, — сухо сказал Виктор.

— А у тебя — нет?

— Меньше.

— И я должна это компенсировать?

— Мы семья, речь не об этом…

— Об этом! Один работает, другие пользуются.

— Хватит, Лена, — строго сказал Виктор. — Ты перегибаешь.

— А ты — нет?

— Я тебя люблю!

— Или мою зарплату?

— Успокойся, — вмешалась Ирина. — Мы уйдём. Дети не должны слышать это.

— Идите. И помните: я не банкомат.

— Лена! — Виктор схватил её.

— А ты не требуй от меня чужих детей кормить.

— Это просьба…

— Просьба — это немного. А вы требуете всё.

— Мы рассчитывали…

— На что? Что я всё вынесу?

— В семье все помогают.

— Все? Или одна я?

— Мама готовит, стирает…

— За мой счёт. Всё куплено на мои деньги.

— Ну это же мелочи…

— Для кого? Для вас — да. Для меня — нет.

— Делись…

— Тогда давайте все делиться. Всё — в общак.

— Это глупо!

— Почему?

— Потому что… так честно.

— Честно, когда один пашет, а остальные живут?

— Мы не… Мы — семья…

Лена встала. Все ждали, что она согласится.

И вдруг она поняла — это не семья. Это система, в которой она — дойная корова.

— Я подумаю, — сказала тихо.

— Вот и умница, — оживилась свекровь.

— Пойду, прогуляюсь, — накинула куртку.

Дождь моросил. Она шла, телефон завибрировал.

«Как ты, доченька?» — написала мама.

Лена остановилась.

«Мам, можно я приеду?»

«Конечно, что случилось?»

«Объясню».

Через час она сидела на родной кухне.

— И что будешь делать? — спросила мама.

— Не знаю. Вроде они правы…

— Леночка, — мама сжала её ладони, — я тоже могла просить, но не стала. Помощь — это временно. Всё остальное — паразитизм.

— Но они же семья…

— А ты — им чужая, дочка.

— Мне тоже так кажется.

— Ты найдёшь того, кто будет любить, не требуя. Помни: щедрость — не в сумме, а в том, что остаётся. Кто делится последним — по-настоящему велик. А кто держит всё при себе — просто берёт.

— Спасибо, мамочка.

— Я всегда с тобой.

— Я поеду. Заберу вещи, — и Лена впервые почувствовала: она больше не сомневается. Зачем цепляться за тех, кто тянет тебя вниз, не давая ничего взамен?