«Жильё моё, кому хочу — тому и отдаю»

— Это моя жилплощадь! Кому пожелаю — тому и передам!

— Вот как?! — вспыхнул Артём. — Тогда на нас можешь даже не рассчитывать! Всё. Нет у меня больше матери. Была — да вся исчезла.

Маргарите Павловне было, конечно, горько слушать такие слова, но она ничуть не сожалела и менять своё решение не собиралась. Сын с женой сами довели до этого.

— Ступай-ступай к своей Ксении, — пробормотала женщина вслед уходящему сыну. — Для меня ты давно чужой, с тех пор как женился — так и пропал…

— Как только Артём привёл Ксению знакомиться, я сразу смекнула, что за штучка нам досталась, — делилась Маргарита Павловна с подругой Верой.

— Ну, и что, нос задирала? — уточнила Вера, поправив очки.

— Нет. Сидела тише воды, слова боялась сказать. Но как поднимет глаза — холодом обдаёт. Взгляд злой, хотя красивая, спору нет. И лицо, и фигура. А нрав упрямый. Меня невзлюбила ни за что. А я что, унижаться перед ней? С какой радости? Они ведь в моей квартире жили целых три года. Потом Артёму служебное жильё досталось, переехали — вот повезло так повезло…

Маргарита Павловна умолкла, задумалась.

— А когда Артём женился, твоему младшему, Денису, сколько было? — спросила Вера.

— На три года младше. Артёму двадцать пять, Денису двадцать два, как раз институт заканчивал.

— Молодцы оба, с высшим образованием! — похвалила Вера.

— Старалась, тащила одна, — тяжело выдохнула Маргарита Павловна. — Муж рано ушёл, рассчитывать было не на кого.

— А как вела себя Ксения, пока они у тебя жили? — уточнила Вера.

— Сначала тихо. Комнаты раздельные, они в Артёмовой жили. Видеться почти не приходилось. Придёт — и прямиком в комнату, ни «здравствуйте», ни «до свидания». Меня это задевало, но молчала. А потом терпение лопнуло: прихожу как-то с работы уставшая, спину прихватило, думаю, хоть бы кто помог. А вижу — она поела и тарелку в раковину бросила. Вот тогда я и высказала, что накипело: что посуду не моет, что я готовлю на всех одна…

— И начались обидки… — предположила Вера.

— Хуже, — махнула рукой Маргарита Павловна. — Артём с работы вернулся, Ксения ему нажаловалась, будто я на неё наорала и заставила посуду за всеми перемывать. Хорошо, Денис вмешался — он слышал, как всё было, и сам ту посуду перемыл. У меня сыновья всегда привыкли за собой убирать. А как эта королева появилась — Артём тоже перестал, будто я у них прислуга. А Ксения — ни разу, ни за собой, ни за другими. Стирку даже не умела включить! А белья в корзине — половина её вещей. Пылесос, мусор — всё на мне…

— Откуда она сама-то?

— Издалека… Приехала поступать, мол, конкурс тут меньше. Так и осталась, Артёма встретила. Врач она, терапевт. Но толку? Ни совета, ни поддержки, только взгляды косые. Потом Артём разразился, что я Ксению «непосильной работой изводила». После этого совсем тяжело стало. Слава Богу, съехали.

После переезда Артём часто заглядывал к матери, но с Ксенией отношения не наладились. Вскоре Маргарита Павловна узнала, что станет бабушкой.

— Особой радости я не почувствовала, — призналась она Вере. — Поняла сразу: к ребёнку меня не подпустят. Так и случилось. На выписку позвали, но Ксения, завидев меня, скривилась, будто таракана увидела. Внучку даже в руки не дала. Домой не пригласили. Я уехала с подарками невостребованными…

Так бабушка с внучкой, которую нарекли Вероникой, почти и не виделись. Всё время находились причины: то до крестин нельзя, то ребёнок болен, то зубы режутся.

Когда девочке исполнилось три, Маргарита Павловна приехала на день рождения, потом на четыре — и всё. Больше приглашений не было. Подарки передавала через сына. Ни одного звонка, ни слова благодарности от Ксении.

— Пробормочет Артём что-то вроде: «она мать, ей виднее», — вспоминала Маргарита Павловна. — А я, значит, не мать?

Потом жизнь пошла дальше. Денис женился, привёл в дом Ларису. Вот с ней Маргарита Павловна сразу поладила. Девушка простая, без выкрутасов. Медсестра в стоматологии. Жили они у матери десять лет, копили на квартиру. Родился внук Даниил. Вот его бабушка любила всей душой. А Вероника… чужая осталась.

Годы шли. Как-то утром Артём снова появился на пороге.

— Срочное дело! — начал он. — Вероника в вуз не прошла, решили на платное, помоги оплатить! Ты же пенсию копила…

— Чтооо? — изумилась Вера, когда услышала эту историю.

— Да, — кивнула Маргарита Павловна. — Просил крупную сумму. А я отказала. И обидно, и свои планы у меня были. Столько лет внучку не подпускали, а тут — выложи!

Артём разозлился, заявил, что мать сама виновата в разрыве. Бросил в лицо, что Ксения права, называя её «злюкой», и ушёл.

Маргарита Павловна тем временем уже копила на квартиру-студию в новом доме. Купила, оформила. Сдавала — имела доход.

— А потом, — рассказывала она, — Денис проболтался Артёму, что я студию на Даниила переписала, чтобы ему одному досталась. Вот тут Артём снова влетел! Обвинил, что я несправедлива: мол, внучке отказала, а другому внуку подарила. Кричал, что Лариса «ужом вилась», лишь бы квартиру получить. А я сидела и только твёрдо ответила: «Жильё моё, кому хочу — тому и отдаю».

Артём процедил, что на помощь их семьи она больше рассчитывать не должна, и хлопнул дверью.

— А я и так сама, — делилась потом Маргарита Павловна с Верой. — В больнице месяц лежала — ни звонка, ни визита. Только Лариса бегала. А Артём… всё, сынок чужой.

— Конечно, виновата враждебность Ксении, но ведь и он должен был мать уважать, — вздохнула Вера. — А так — встал на её сторону и предал тебя.

— Пусть, — отмахнулась Маргарита Павловна. — Я уже решила: всё моё — Денису и Даниилу. А Артём с Ксенией пускай забудут.

Вера хотела возразить, но поняла — решение окончательное.