В страшном голоде 1932-33 годов, охватившем южные районы СССР, включая Украину, были повинны не только власти, но и сами крестьяне. Несколько лет в стране происходило тотальное уничтожение скота – люди буквально объедались мясом, лишь бы не отдавать животных в коллективные хозяйства.
«В деревне стоит стон»
Количество скота во все времена было одним из главных показателей богатства крестьянина в Восточной Европе. Сельские жители относились к домашним животным бережно, мясо ели нечасто, чему способствовали и православные посты.
В XX веке первый удар по поголовью скота нанесла Гражданская война, но в годы НЭПа численность животных восстановилась. Ситуация ухудшилась в 1927-28 годах, когда советская власть увеличила сельхозналог на зажиточные и середняцкие хозяйства (на 270% и 60% соответственно). Уже тогда крестьяне начали сокращать посевы и резать скот.
Но по-настоящему массовое истребление животных спровоцировал курс на «сплошную коллективизацию». Не желая отдавать скотину колхозам, крестьяне пускали её под нож. Для многих это был единственный способ протеста против «принудиловки». Зажиточные крестьяне, вложившие в скотину годы упорного труда, были не готовы добровольно расстаться с ней. «Всё равно это будет не моё», – рассуждали они.
«В деревне стоит стон, – писал свидетель событий Великого перелома Иван Шитц в декабре 1929 года. – Вместо единоличных хозяйств, обрадовавших было мужичков, вместо хуторов и отрубов – коллективизация<...>. Принуждаемые к ней крестьяне режут скот и птицу и входят в обобществленное хозяйство, сравнявшись в нищете».
Однако обнищанию предшествовал краткий период объедения мясом. Буквально вся сельская местность тогда превратилась в одну большую скотобойню.
«Эпидемия оргиастического обжорства»
Яркую картину повсеместного «мясоеда» начала 30-х годов даёт британский историк Исаак Дойчер:
«Эпидемия оргиастического обжорства распространялась от деревни к деревне, от волости к волости, от губернии к губернии. Мужчины, женщины и дети набивали брюхо, срыгивали и возвращались к котлам».
Пиршества, как водится, сопровождались алкогольными возлияниями. Пьяные селяне доходили до того, что сжигали свои конюшни и хлева. В меньшей степени под нож пускали коров, в большей – мелкий скот.
«Свиней поели начисто», – сокрушался, к примеру, один из участников совещания окружкомов при Сибкрайкоме в Новосибирске 30 января 1930 года.
То же самое происходило на Украине, где традиционно разводили много свиней. По деревням прошёл слух о том, что с каждого владельца хряков власти будут требовать натуральный налог в виде сала. В ответ украинцы местами полностью истребили свиней.
Новый виток кровавого пиршества подхлестнула кампания по обобществлению скота, начавшаяся осенью 1930 года. Мясо на рынке поднялось в цене до 2-4 рублей за кг, что дало стимул к дальнейшему уничтожению животных. Тотального «скотоцида» удалось избежать лишь в некоторых приграничных районах, где крестьяне успели перегнать стада за рубеж.
Усиленный забой скота продолжался вплоть до самого голода. Трудно не согласиться с мнением писателя Михаила Пришвина, записавшего в дневнике 2 февраля 1930 года:
«Вообще это мясо, которое сейчас едят – это мясо, так сказать, деградационное, это поедание основного капитала страны».
Катастрофа советского животноводства
Советское правительство пыталось остановить забой скота, однако ничего, кроме репрессивных мер, придумать не могло. Анастас Микоян, выступая с докладом «О снабжении мясом и овощами», обвинил в происходящем «кулацкую агитацию». В январе 1930 года вышло постановление ЦИК и СНК «О мерах борьбы с хищническим убоем скота», в соответствии с которым районные исполнительные комитеты получили право конфисковать имущество кулаков, режущих скот. Самих бывших сельских богатеев стали отправлять в лагеря. Во время этой жёсткой борьбы острословы придумали лозунг на грани фола, пародирующий реальные призывы советской печати: «Вырвем у кулака яйца с мясом!»
Масштабы катастрофы, постигшей советское животноводство, показывает статистика. В 1927 году в стране насчитывалось 67 млн голов крупного рогатого скота, а в 1933 году их стало 38,8 млн. В 2 раза сократилось количество лошадей – с 30 до 15 млн. Поголовье свиней уменьшилось с 20 до 12 млн голов. Восстановить численность животных до Великой Отечественной войны не удалось, а война привела к новому спаду.
Тимур Сагдиев
Комментарии (0)