Я не могла поверить своим ушам. Моя кузина предлагала мне своего мужа?

Домик за городом почти утопал в снегу. Сугробы лежали по пояс, крыша осела под тяжестью инея, а из трубы струился тонкий дымок. На подоконнике стояла чашка с остывающим чаем — я оставила её там, наблюдая, как пар поднимается к мутному мартовскому небу.

Я приехала сюда одна. Хотелось сбежать из города, где всё казалось одинаковым: люди, улицы, даже дни недели. Деревянный домик, оставшийся от бабушки и деда, был моим убежищем — тихим, надёжным, пахнущим сосной и старыми книгами.

Когда-то мы собирались здесь всей семьёй: костры, ночные разговоры, варенье на веранде. Теперь я приезжала одна — только я и этот дом, в котором всё напоминало о прошлом.

Я хотела провести пару дней в полном покое: почитать, послушать, как трещат дрова, и просто замедлиться. Но, как обычно, жизнь решила иначе.

Телефон зазвонил так резко, что я едва не уронила чашку.

— Алло?

— Вика! Это Света! — голос кузины звучал нервно и радостно одновременно.

— Светка! Давно тебя не слышала. Что случилось?

— Всё хорошо! Мы с Димой сейчас едем мимо вашей дороги, и… подумали, можно заскочить? Минут на сорок, просто погреться и чаю попить.

Я помолчала. Почему-то мне не хотелось гостей, особенно сейчас. Но отказать было бы грубо.

— Конечно, заезжайте, — ответила я, стараясь звучать бодро.

Положив трубку, я тяжело выдохнула. В голове мелькнула мысль: “Так всегда. Стоит уехать, как появляется кто-то, кто нарушит покой.”

Через тридцать минут в тишине послышался рёв мотора. Я выглянула в окно: во двор въехала блестящая серебристая машина. За рулём — Дима, высокий, уверенный, с тем прищуром, который когда-то умел смущать меня.

Света первой выскочила из автомобиля, смеялась, как всегда громко. Она бросилась ко мне и закружила в объятиях:

— Викуся! Господи, как я скучала!

Она всё такая же — рыжие кудри, зелёные глаза, уверенность в каждом движении. На её фоне я чувствовала себя тихой тенью — незаметной, но внимательной.

— Проходите, — сказала я, открывая дверь. — Чайник уже поставила.

Они сняли пальто, Дима помог Свете расстегнуть сапоги, его движения были почти нежными. Но в его взгляде мелькнуло что-то странное — усталость? скука? Я не успела понять.

Мы пили чай с малиновым вареньем и смеялись над старыми историями. Света рассказывала о новой работе в туристическом агентстве, о квартире в центре и планах на отпуск.

— А ты, Вика, всё одна? — спросила она, отставив кружку.

Я усмехнулась:
— Всё одна. Но не скучаю.

— Да ладно, тебе уже тридцать два. Пора бы подумать о семье, — хмыкнула она.

— Свет, — вмешался Дима, — не каждому это нужно. Вика выглядит вполне довольной.

Он сказал это спокойно, но с каким-то теплом, и я поймала себя на том, что мне приятно.

Когда мы остались вдвоём на кухне, Света вдруг притихла.

— Викусь… — начала она, не поднимая глаз. — У нас с Димой не всё ладно.

— Что случилось?

— Он мне изменяет, — выдохнула она и закрыла лицо руками.

Я не поверила. Дима всегда казался идеальным мужем — спокойным, заботливым.

— Ты уверена?

— Видела переписку. Он общается с какой-то женщиной уже полгода. Без имён, только намёки.

Я не знала, что сказать. В груди будто что-то оборвалось.

— Свет, может, стоит поговорить с ним?

— Я пыталась. Он всё отрицает. Думаю, скоро я всё брошу.

Я сжала её ладонь. Мне стало её жалко. Или, может быть, себя?

Когда стемнело, Дима занёс дрова, и мы втроём сидели у камина. Снег падал густо, будто кто-то нарочно накрывал мир ватным одеялом.

Света, выпив вина, заснула прямо в кресле. Я хотела укрыть её пледом, но Дима остановил меня:

— Не трогай. Пусть отдохнёт.

Я кивнула и стала собирать посуду. Он помогал, и в какой-то момент наши руки встретились. Я отпрянула, но он задержал мой взгляд.

— Она сказала тебе? — тихо спросил он.

— О чём?

— О “нашей проблеме”.

Я молча кивнула.

— Не верь. Это всё игра. Ей просто скучно.

— Игру с изменой? Странное развлечение.

Он подошёл ближе.
— Она сама предложила приехать к тебе. Ей нравится… наблюдать.

Я отступила.
— Что ты несёшь?

В этот момент Света открыла глаза и спокойно произнесла:
— Не сердись, Вика. Мы с Димой давно живём иначе. Без ревности, без запретов. Мы думали… тебе это поможет.

— Поможет? — я рассмеялась, но смех прозвучал горько. — Вы оба сошли с ума.

— Нет, просто честны, — ответила она. — Ты же одна, Вика. Мы хотели, чтобы ты почувствовала себя нужной.

Я смотрела на них, и меня охватывало омерзение.
— Уходите. Сейчас же.

Они пытались оправдаться, но я стояла на своём. Когда за ними закрылась дверь, я услышала приглушённый голос Димы снаружи:

— Не переживай, жена у меня доверчивая, как дитя. В следующий раз сделаем всё иначе.

Эти слова будто полоснули по сердцу. Я подошла к окну, но они уже садились в машину. Света смеялась.

Я стояла, чувствуя, как в груди всё леденеет. Отвращение, злость, стыд — всё смешалось.

На следующее утро телефон снова зазвонил.

— Вика, прости нас, — голос Светы был тихим. — Мы вчера глупо себя повели. Перебрали с вином. Это была шутка.

— Шутка? — я хмыкнула. — Хорошая, особенно для семейного вечера.

— Не сердись, правда. Мы не хотели…

— Свет, — перебила я, — забудь дорогу сюда. Ни ты, ни Дима. Замки я поменяю.

Повисла тишина. Потом короткие гудки.

Я выключила телефон и пошла к окну. За ночь снег лёг свежим слоем, и солнце отражалось в каждом кристаллике.

Я вдохнула холодный воздух и почувствовала — стало легче.

В доме было тихо. Только тикали старые часы на стене. Я наливала чай и думала: да, я доверчивая. Да, я не умею играть. Но, пожалуй, это и есть моя сила.

Я достала блокнот и написала: