Ты пообещал своей маме, что я стану её шофёром? Я не такси!

Он появился на кухне с видом победителя, будто сейчас объявит, что выиграл нам квартиру у моря, а не выдаст фразу, после которой мне захотелось сжать кулаки.

— Прикинь, — начал Антон, довольный собой, отпивая чай из моей любимой кружки, ту самую, которую он вечно оставляет с пятнами на дне. — У мамы сегодня такси не приехало, она к стоматологу опоздала. Я ей сразу сказал: вообще не проблема! Теперь у нас есть собственное такси.

Я глянула на него так, будто передо мной закипает чайник без крышки. Он, конечно, не заметил и продолжил:

— Я ей сказал: просто звони Инне, скажи куда — она заедет. Ты же на машине, тебе удобно будет? — Он выдал это с такой уверенностью, как будто предложил мне выигрышную лотерею.

В голове уже промелькнули сцены: я, уставшая, лечу с другого конца города, потому что «маме срочно надо в банк»; я отменяю встречу с подругой — «срочный визит к подруге на дачу»; я стою в машине, жду у подъезда полчаса, пока мама Антона «буквально на минутку соберётся». Всё это, плюс его бодрый тон, сложилось в одну чёткую мысль: меня опять «назначили».

— Удобно? — переспросила я таким тоном, что он тут же поставил кружку. — Антон, ты серьёзно сейчас? Ты пообещал своей маме, что я стану её шофёром?

— Ну… да, — он нахмурился, как человек, который только начал понимать, что что-то пошло не так. — А что такого? Ты же всё равно по городу ездишь. Тебе что, сложно помочь? Это же мама. Родня.

Я встала. Ниже его ростом, но ощущала себя как минимум на голову выше.

— Антон, я не приложение для вызова машины. И не водитель соцслужбы. Я — твоя жена. У меня работа, планы, время. И ты не имеешь права распоряжаться им за меня. Без моего согласия.

Я говорила чётко, каждое слово звучало, как пощечина.

— Ты так легко ей пообещал? Отлично. Значит, сам и выполняй. Сдай на права. Купи машину. Вози свою маму сам, сколько угодно. Это твоя идея. Твоя мама. И твоя ответственность.

Он покраснел. Было видно, что он не ожидал от меня отказа. Привык, что я «вход и выход пойму», что я «гибкая».

— Инн, ну это же не каждый день… И я не успею на курсы… Я же работаю…

— А я, по-твоему, ничего не делаю? Думаешь, мои дни из воздуха состоят? Мои часы — это что, мелочь из автомата? Потому что я женщина?

Я подошла к холодильнику, сняла свой планер и ткнула пальцем в исписанные ячейки.

— Вот. Моя неделя. Можешь показать, куда сюда вставить «поездку с мамой»? Или ты просто ляпнул, чтобы хорошо выглядеть в её глазах, а платить должна я?

Он молчал. Смотрел то на планер, то на меня. Как будто впервые увидел, что у меня тоже есть жизнь.

— Я… я просто хотел ей помочь, — сказал он тихо.

— А я хочу сохранить себя. Не в смысле «развалиться», а в смысле — жить. И я тебе помогу. Вот список автошкол. Выбирай, записывайся. И учись.

Я повесила планер обратно, забрала у него кружку и пошла к раковине.

— А пока, — сказала я, включая воду, — пусть мама вызывает такси. Или едет на автобусе. Или ты поезжай, научи её пользоваться приложением. Вариантов много. Моё время и машина — не один из них. Точка.

Он стоял в кухне, как человек, который пришёл на вручение награды, а получил счёт. И впервые за долгое время в этой тишине — прерывистой, с каплями воды, с легким шумом чайника — я ощутила: границы выстроены. Не удобно. Но правильно.

Теперь пусть думает, как исполнять обещания, которые раздаёт от моего имени.