Твоему отцу совсем плохо. Приезжай

«Здравствуй. Твоему отцу совсем плохо. Приезжай».

Сообщение пришло с неизвестного номера. Артём перечитал его несколько раз, не веря глазам. Отец… Когда он его в последний раз видел? Ещё когда был подростком. Артём не избегал бы общения, но тот сам давно променял их с матерью на новую семью.

И вот теперь — это сообщение. Кто мог его отправить? Наверное, кто-то из детей от той женщины, с которой отец сбежал, бросив семью. Тогда все удивлялись: не к юной девушке ушёл, а к разведённой женщине с двумя детьми. Да ещё и в возрасте, когда уже редко решаются рожать. Она и не родила. Так и остался Семён (так звали отца Артёма) воспитывать чужих детей — сыновей Алины (так звали его вторую жену). Причём мальчики были от разных мужчин, и ни один не знал своего настоящего отца.

Что до Артёма, отец всеми силами старался платить как можно меньше алиментов. Работал без оформления, чаще всего числился безработным. Ни бумаг, ни чеков — будто его и не существовало вовсе.

Когда Артёму исполнилось восемнадцать, Семён и вовсе исчез. Да и сам Артём не особенно скучал. Учёба, потом семья, ребёнок… Мать жила с ним до самой болезни. Он держал её руку, когда она уходила. И тогда она не вспомнила о своём бывшем муже, как и он — не вспомнил о том, чтобы сообщить отцу о её смерти.

После похорон Артём тосковал, но жизнь потекла дальше. Прошли годы, и вдруг это короткое сообщение.

«Куда приехать?» — написал он, колеблясь. Он не знал, где живёт отец, — никогда не знал. В памяти — лишь смутный образ: лицо в полумраке, уставшие глаза.

Ответ пришёл сразу: адрес в пригороде, всего полчаса на машине.

«Странно, — подумал Артём, — отец всё это время жил рядом, и ни разу не попытался навестить».

Он задумался, заслуживает ли этот человек звания «отца». Наверное, нет. Пусть его так называют те, кого он растил, кому кричал «горько» на свадьбе, чьих детей забирал из роддома. Всё это прошло мимо Артёма. Какой же он отец? Просто Семён. Так он и будет его называть — без нежности и воспоминаний.

Он поехал по указанному адресу. Район выглядел мрачно: старые, осыпавшиеся двухэтажки, разбитые дворы, грязь и лужи. За последними домами тянулась выжженная степь. Воздух был густой, с гнилым привкусом.

У одного из домов стоял облупившийся микроавтобус с надписью «Пансионат для пожилых “Тихий уголок”». Артём сразу понял: это не случайность.

Он вышел и направился к дому. На лавке сидела согбенная старушка, роясь в сумке.

— Простите, — обратился Артём, — вы не подскажете, кто живёт в квартире номер… — он назвал цифры из сообщения.

— А тебе зачем? — настороженно спросила она.

— Там мой отец… Семён. Вроде как он тут.

— Семён? — переспросила она. — Да, живёт. Один совсем. Всё уговаривают его в больницу, да он не соглашается. Ждёт кого-то всё время. Может, тебя?

Артём поблагодарил и поднялся по лестнице. Дверь была приоткрыта. Изнутри слышались голоса. Он осторожно толкнул створку.

Посреди комнаты, на продавленном стуле, сидел старик. Артём узнал его сразу — по какому-то внутреннему щелчку. Седой, исхудавший, лицо в морщинах. Сидели рядом двое мужчин в одинаковых костюмах.

— Простите, вы кто? — спросил один, высокий, ухоженный.

— Сын, — ответил Артём ровно.

— Отлично! — обрадовался тот. — Сейчас подпишем бумаги, и вашего отца заберём.

— Куда? — холод прошёл по спине Артёма.

— В дом престарелых. Вы же оставляли заявку.

— Я? — он опешил.

— Ну да. Савельев Артём Семёнович? Это вы?

— Я… да, — неуверенно кивнул он.

— Вот документы. Только паспортные данные вписать, подпишите, и всё — ваш папаша поедет к нам в санаторий. — Мужчина протянул ему папку.

Артём пролистал бумаги. Всё выглядело официально: проживание, питание, медицина. Но пункт «Оплата» заставил нахмуриться.

— Это что за цифры? — он ткнул пальцем.

— Единоразовый взнос и еженедельная плата, — пояснил тот. — Вы же понимаете, возраст… мало ли что…

Суммы были немаленькие. Причём платить должен был он — Савельев Артём Семёнович. Старик, казалось, не слышал разговора — смотрел в пустоту. И Артём понял: отец едва ли осознаёт происходящее. Эти люди пришли не помогать — нажиться.

— Это ошибка, — сказал он, сдерживая злость. — Я не подавал заявку.

— Понятно, — усмехнулся мужчина. — Значит, передумали. Тогда оплачивайте выезд и до свидания. Ложный вызов.

— Я никого не вызывал! — Артём уже не мог сдержаться.

— Позже разберётесь. Сейчас платите — и мы едем, — раздражённо бросил тот.

— Сколько? — устало спросил Артём.

Названная сумма была ощутимой. Он заплатил, чтобы отвязались.

Мужчины ушли, оставив его с отцом.

Артём подошёл ближе. Такого свидания он не ожидал. Старик едва держался в сознании.

— Ну что, Семён, давай позвоним твоим детям, а я поеду, — произнёс Артём с горечью.

— А ты кто? — хрипло спросил старик.

— Я тот, кто до сих пор носит твоё имя, — ответил Артём холодно.

Семён вгляделся в него. На глазах появились слёзы.

— Артёмка?.. — прошептал он.

— Я. — Артём отвернулся. — Где телефон?

Телефон оказался пуст — ни одного контакта.

— Кто стёр номера? — спросил он.

— Не знаю. Вчера вроде звонил соседу, — растерянно ответил старик.

Артём сжал кулаки. Всё ясно: аферисты подстроили это, чтобы вытянуть деньги.
— Ты хоть ходишь?
— Понемногу… ногу сломал. — Семён попытался подняться и зашипел от боли.
— Лекарства принимаешь?
— Раньше Алина приносила… А теперь… не вижу ничего.
— Где она?
— Умерла. Зимой.

Артём всё понял. После смерти Алины дети бросили отчима. Дом, в котором он сидел, — всё, что ему оставили. Они продали его городскую квартиру, поделили деньги, а сюда переселили. И пенсию, похоже, забрали.

Старик устал, задремал прямо на стуле. Артём уложил его, накрыл пледом, потом позвонил жене.

— Оля, у меня тут отец… Совсем плох. Придётся остаться.
Он коротко объяснил всё.
— Я не хочу везти его домой. Ни ты, ни сын не примете. Да и я… не смогу. Но бросить его не могу тоже.

Жена поняла.
— Делай, как считаешь нужным, — сказала она. — Только береги себя.

Артём привёз из дома вещи, еду, лекарства. Позвонил начальнику, объяснил ситуацию.
— Работайте из дома, — ответил тот. — Главное, не теряйтесь.

Наутро он вызвал врача. Осмотр подтвердил: состояние тяжёлое, но госпитализация не требовалась. Нужно было только следить за приёмом лекарств. Многие таблетки оказались просрочены. Артём закупил новые, и вскоре отцу полегчало. Ненадолго.

Они стали больше говорить. Старик постепенно оживал.
— Почему ты не хотел меня видеть? — спросил Артём однажды.
— Хотел, — едва слышно произнёс Семён. — Но твоя мать не позволяла.
А потом, когда её не стало, — он узнал об этом только сейчас.

— А алименты? — не выдержал Артём.
— Я предлагал ей деньги, — шептал старик. — Она гнала. Говорила: “Не надо от тебя ничего”.

Правду Артём уже не узнает. Может, отец лгал, а может, мать. Но теперь это не имело значения. Он чувствовал: должен быть рядом. Как когда-то держал руку матери, так теперь держал руку отца.

Когда Семён уходил, Артём был рядом. Он сжимал его ладонь, чувствуя, как та слабеет, и шептал:

— Прощай, отец. Жаль, что мы не успели понять друг друга.