«На пробах с Аней Михалковой, которая играет главную роль, мы почитали какую-то сцену,...
Татьяна Лютаева Филиппа Гончарова«На пробах с Аней Михалковой, которая играет главную роль, мы почитали какую-то сцену, познакомились поближе, посмеялись, и у меня возникло ощущение, что мы команда и будет интересно. «Исправление и наказание» для ТНТ мы снимали в самый разгар локдауна. На площадке один за другим заболевали люди, но мы прошли этот тяжелый путь достойно», — рассказала актриса.
— 14 марта на ТНТ стартует сериал, который давно ждали, — «Исправление и наказание». Там главная героиня (Аня Михалкова), сотрудница колонии, искренне верит, что из любого негодяя можно сделать хорошего человека. А вы играете как раз такого человека — из тех, кого она пытается исправить. Чем вас заинтересовал этот проект?
— В лице режиссера Анечки Пармас я приобрела родственную душу. На пробах с Аней Михалковой, которая играет главную роль, мы почитали какую-то сцену, познакомились поближе, посмеялись, и у меня возникло ощущение, что мы команда и будет интересно. Снимали в самый разгар локдауна. На площадке один за другим заболевали люди, но мы прошли этот длинный тяжелый путь достойно. Съемки проводили в дальнем Подмосковье. Иногда приходилось выезжать в четыре утра, мы снимали в неотапливаемых помещениях, одежда неудобная. Но все это сглаживало ощущение радости от работы.
— Создатели сериала объяснили, почему именно вас пригласили на эту роль?
— Да. Кастинг проходил, когда все сидели по домам. Меня попросили сделать самопробы. Агния записывала и подыгрывала. Когда я читала материал, я еще не понимала, какой должна быть эта героиня. В моей Лиде, которая неожиданно со всей семьей попала в колонию-поселение, совмещались интеллигентность и беспардонность, фантазия и актерские способности! И пристрастие к алкоголю. Но она не считает себя пьяницей. Просто настроение должно быть у человека, и выпивает она, чтобы поддержать настроение. Это не основная, но определяющая деталь. Можно сказать, ее изюминка… Играть выпившего человека очень сложно, важно не наигрывать, не пережимать. Еще Евгений Леонов говорил, что играть комедию тяжелее всего. Надеюсь, что у нас получился цельный, смешной, добрый и поучительный проект.
— Если он поучительный, значит, в нем есть мораль.
— Мораль в том, что люди, для которых главной ценностью были деньги, вдруг столкнулись с совершенно другим миром — миром главной героини: доброй, абсолютно жизнелюбивой, немного наивной и уникальной в своей простоте. Драматургия как раз завязана на этом — кто как на что реагировал и как соглашался расставаться со своими привязанностями и привычками.
— Насколько я понимаю, исправлением семьи вашей героини занималась Анна Михалкова, которая играла внебрачную дочь покойного олигарха. Как вам с Михалковой работалось? На мой взгляд, она сегодня одна из лучших современных актрис.
— Аня великолепная. Она принимала участие в создании материала, на нее роль писали изначально, от нее пришли в сюжет все фразочки, детские поговорки и сказкотерапия. Она очень хороший человек, и мы быстро нашли общий язык. С возрастом все реже и реже встречаешь своих людей. А здесь сразу с обеими Анями возник контакт. И сколько бы раз мы после съемок ни встречались, всегда обнимемся и очень друг другу рады.
— Были ли лично у вас на площадке какие-то экстремальные или сложные моменты?
— По сценарию моей героине нужно было ударить человека, чтобы показать, что я своя, заключенная. И мне это далось непросто. Потому что к тому же сложно рассчитать удар, чтобы не причинить человеку боль, и это не один дубль. Но у меня получилось. А еще мы снимались в настоящем морге в центре Москвы, где студенты учатся. Запах там жуткий — формалина. Снимали целый день, и группа с трудом этот день пережила. А в ноябре на кладбище нас поливали из поливальных машин.
«Думаю, судьба благосклонна к людям, которые не боятся изменений в жизни, слышат и видят какие-то знаки. Глупо сидеть, дрожать. Я не боюсь перемен» Костюм — рубашка и брюки Marina Rinaldi, ГУМ Филиппа Гончарова— Сейчас кино совершенно иначе снимается. Вы помните, как впервые попали на съемочную площадку, какие тогда были условия для артистов? Чисто технически много изменилось всего?
— Изменилось все. Потому что, когда мы снимали тех же «Гардемаринов…», жили в Калинине в гостинице и никто нас не кормил на площадке. Договаривались со столовой, которая находилась поближе к месту съемок, и ездили на обед. Вагончиков не было. В лучшем случае — микроавтобус, в котором мы приехали, где отдыхали. А так мы на природе размещались. Чаев на площадке не было никаких, все с собой носили термос и бутерброды. Как-то мы снимали в Коломенском. Я зашла в помещение, там темнота и много париков на столе. Я поставила термос рядом, и вдруг поднимается голова Евгения Евстигнеева, который в парике спал на столе. Он взглянул на меня — и дальше спать. Я тоже люблю во время перерыва передохнуть, тем более если рано встаю. Сегодняшние условия позволяют: вагончики, завтраки-обеды… Но так называемый актерский райдер иногда просто зашкаливает. Конечно, не у меня. Некоторые не отдают себе отчета, что это перебор… Я помню, мы на «Гардемаринах...» где-то в полях снимали, Виктор Павлов был, Борис Химичев, Михаил Боярский — ну, серьезные актеры, имена… Нас привезли в деревенскую столовую, и женщины в белых передничках и накрахмаленных шапочках, улыбаясь, принесли на подносах пельмени. Они всю ночь для нас лепили. Это было невероятно вкусно!
— Я хочу вернуться к «Исправлению и наказанию». В сериале практически все персонажи к финалу меняются. И вообще, тема, когда люди пытаются кого-то исправить, — вечная. Рождается ребенок. В принципе, он сам по себе идеален, а потом его начинают воспитывать, что-то корректировать в нем. Думаю, и вас исправляли родители?
— О, как только меня не пытались исправлять и учить! Я тоже иногда делала такие попытки с детьми. Но говорила себе: «Стоп!» Потому что взаимодействие с детьми и со всеми другими людьми должно строиться на абсолютном доверии. Если оно есть, можно с детьми жить до конца своих дней под одной крышей в полной гармонии. Честно вам скажу и не боюсь сглазить: у меня и с детьми абсолютное взаимопонимание, и с зятем.
— И не только с нынешним зятем, но и с бывшим.
— Да. Я всех своих люблю. И моих бывших мужей, отцов моих детей. Мы с ними на связи. И со свекровью, бабушкой Доминика. Бабушка Агнии, к сожалению, покинула этот мир. На самом деле любовь — центр всех отношений.
— Доверие, любовь, дружба — это прекрасно. Но если говорить о воспитании, мне кажется, в советское время воспитывали немножко иначе, наверное, больше было правил, рамок.
— Строгость, правила и никакой вседозволенности. Хотя я, конечно, была хулиганка, огонь! В Одессе мы с подружками Анечкой Шафажинской и Жанночкой Злобиной так зажигали! Я жила на втором этаже, Аня — на четвертом в соседнем подъезде. Жили мы в Аркадии, на 5-й станции Фонтана. Родителей часто не было: папа-геолог ездил в командировки, мама работала медсестрой в больнице и уходила на дежурство на целые сутки. Она была тогда медсестрой, но ездила в Ташкент учиться на психиатра-логопеда. В общем, я была предоставлена сама себе. Ключ на шее. А папа Ани, дядя Женя, был капитаном дальнего плавания, мама, тетя Тамара, — актриса в Русском театре, она играла Чиполлино. Мы часто за кулисы к ней бегали. Еще с Аней уроки вместе сделаем, потом картошку пожарим. Раньше если покупали, то мешками: картошку, морковку, лук — и на балконе хранили. Рядом с нами находилась мореходка. И что-то нас сподвигло бросать в моряков овощами и прятаться. А вечером соседи принесли родителям собранные овощи. Ну и, конечно, мне попало…
В детстве я была очень загружена. Занималась легкой атлетикой: прыгала в высоту на стадионе «Динамо». В восьмом классе была уже кандидатом в мастера спорта, но бросила из-за театрального класса. В музыкальной школе училась по классу скрипки семь лет. Однажды мама решила съездить посмотреть, как Танечка в хоре поет. Приезжает, слушает под дверью, как детки что-то поют. Открывается дверь, учитель выходит, говорит: «Танечка Лютаева? Она уже два месяца не ходит на сольфеджио». Мама возвращается домой, а я чуть позже иду из кинотеатра со скрипкой под мышкой. Она из окна смотрит и головой кивает: «Как, доченька?» — «Отлично, у меня четверка и пятерка!» Поднимаюсь. Мама спрашивает: «А пятерка-то за что?» — «За хор». — «А четверка за сольфеджио?» — «Да». — «А покажи дневник». — «Ой, опять забыла». И тут она стала за мной вокруг стола гоняться, чтобы за волосы прихватить. (Смеется.)
Часто у нас случались такие диалоги. Мама говорила: «Что ты врешь?!» А я отвечала: «Я не вру, я фантазирую!» В общем, детство бурное было, родители не скучали.
— Было между вами и родителями доверие?
«Съемки проводили в дальнем Подмосковье. Иногда приходилось выезжать в четыре утра, мы снимали в неотапливаемых помещениях. Но все это сглаживало ощущение радости от работы» С Натальей Бардо и Артуром Вахой в сериале «Исправление и наказание» Пресс-служба ТНТ— Мама со мной была строгой. А папа баловал. В какой-то момент родители перестали понимать друг друга, в сердцах говорили, что живут ради меня вместе. А я страдала. Поэтому, когда у меня возникало тотальное недопонимание с мужьями, я предпочитала расстаться.
— Сейчас вроде бы люди смелее стали, но многие до сих пор живут вместе, несмотря на отсутствие чувств.
— Им важна статусность. Они беспокоятся, что люди скажут. Но я этого не боялась никогда.
— Вы вообще бесстрашная. Многократно меняли жизнь, сорвались из Одессы поступать в Москву. Для вчерашней школьницы, мне кажется, это поступок.
— Безусловно. Потому что родители представляли меня врачом или геологом.
— Вы поступили во ВГИК, снялись в «Гардемаринах...» и на пике уехали за любовью в другую страну. А потом, после двух неудавшихся браков, с двумя детьми вернулись в Москву, где не было даже самого необходимого — жилья. Это же огромный риск.
— Я не боюсь перемен. Думаю, судьба благосклонна к людям, которые не боятся изменений в жизни, слышат и видят какие-то знаки. Глупо сидеть, дрожать. Мне кажется, с человеком происходит то, чего он больше всего боится. Человек — мощная машина, у него такой мозг, возможности которого он задействует процентов на двадцать.
— Почему вы вернулись из Вильнюса в Москву?
— Исчерпала себя там. И для детей я видела большее будущее здесь, и для себя. Брак с отцом Доминика (второй муж Татьяны Лютаевой Рокас Раманаускас. — Прим. ред.) разрушился. С работой там тяжело было, а в Москве возможности другие.
— Но в Литве же все равно дом?
— Там, конечно, родина моя вторая. У меня вообще три родины — Одесса, Вильнюс и Москва.
«Взаимодействие должно строиться на абсолютном доверии. Если оно есть, можно с детьми жить до конца своих дней под одной крышей в полной гармонии» Топ Marina Rinaldi, мюли Manolo Blahnik Филиппа Гончарова— Абсолютно не похожие друг на друга города. Как вы приживались, допустим, в Вильнюсе?
— Очень легко. Там же прекрасный театр. После получения диплома на следующий день начались съемки в «Гардемаринах...». В институте я вышла замуж за Олегаса Дитковскиса, он учился у Игоря Таланкина. Переехала с ним в Вильнюс, родила дочку и пошла работать в Русский драматический театр, где стала ведущей актрисой и очень много работала. Потом появился фестиваль «Живое русское кино», организатором которого я стала. В 1995 году в Литве люди испытывали голод по русскому кино. А я как раз в том году была на «Кинотавре» с фильмом Александра Аравина «Письма в прошлую жизнь». Посмотрела всю программу и решила сделать фестиваль в Вильнюсе. Очень быстро нашла спонсорские деньги, Министерство культуры помогло. Приехали Кира Муратова, Алла Демидова, Павел Тимофеевич Лебешев, Леша Серебряков, Валера Тодоровский, Петр Ефимович Тодоровский, Алексей Герман, Алла Сурикова, Александр Рогожкин, Вадим Абдрашитов. Кто ко мне только не приезжал, волшебные были времена — Дуся Германова, Ира Купченко, Таня Васильева, Саша Олейников. Саша Баширов дважды был… И все мне удавалось, все складывалось.
Например, Марюс Ивашкявичюс, европейского масштаба драматург, пригласил меня в свою постановку пьесы «Малыш». В ней участвовали четыре актера: два говорили на русском языке, два на литовском в театре Оскараса Коршуноваса. Я играла на русском маму Настю, Анастасию. Марюс специально для меня этого персонажа написал. На гастроли мы приезжали даже в МХТ имени Чехова, помню, Алексей Владимирович Баталов пришел ко мне за кулисы и похвалил: «Молодец! Хорошо играешь!» С театром мы объездили Польшу, Словакию, Чехию и Россию...
— А потом все закончилось…
— Становилось все сложней и сложней финансово. И мы с подругой, Ларисой Исаевой, с которой организовывали этот фестиваль, решили: проведем последний. Тем более что на тот момент я решила переезжать с детьми в Москву.
— Как отнеслись к переезду дети?
— Агния очень ждала этого. А Доминику было всего три года. Я с Олегасом и с Рокасом (бывшие супруги актрисы. — Прим. ред.) поговорила, и мы сошлись на том, что я уезжаю, но каждые три месяца приезжаю в Литву. Разрешение на выезд ребенка нужно было продлевать каждые три месяца. Я на это пошла. Каждые три месяца детей туда возила.
— А нельзя было получить разрешение на подольше?
— Нет. Они же любят своих детей. На самом деле я бесконечно им благодарна, что они вообще отпустили, потому что могли сказать «нет». Я ведь просто в никуда детей увезла.
— Это как нужно было поговорить, чтобы отпустили?
— Все через любовь.
«Агнюша у меня очень сильная личность, мощная просто. Она принципиальная, мудрая, по сравнению с ней я мягкий человек» С Агнией Дитковските РИА Новости— А детям в Москве было сложно или они быстро адаптировались? Насколько я понимаю, Агния не учила русский язык до переезда.
— Она пошла в восьмой класс здесь уже. Это литовско-русская школа. Мы и квартиру сняли рядышком. Там было преподавание и на русском, и на литовском. Сначала было сложно, но она девочка с мозгами… Такая же контактная, как и я, она со всеми познакомилась, подружилась и уже ездила сама на метро с «Бауманской» на «Курскую». Представляете, это было почти двадцать лет назад. Пролетело, просвистело…
— Как поговорить с подростком, когда его вдруг заносит? Наверняка у Агнии тоже были какие-то вспышки, она человек эмоциональный, темпераментный.
— С Агнией у нас всегда были потрясающие отношения. Мы договаривались. Но когда наступил переходный возраст, однажды я настолько испугалась, что она мне не позвонила, что стукнула по столу рукой, и у меня аж ладонь посинела. Тогда же не было мобильных телефонов, понимаете, как страшно. И когда она уходила гулять и уже светало, где я могла ее искать в Москве? Хотя я ребенком тоже забывала о времени, потому что жизнь другая, молодость.
— С мальчиком легче договориться?
— У Доминика характер другой. Спокойный. Вернее, сдержанный. Он вообще наш миротворец по жизни.
— Какой характер у Агнии?
— Агнюша у меня очень сильная личность, мощная просто. Она принципиальная, мудрая, по сравнению с ней я мягкий человек. А она не жесткая, но твердая.
— У нее стержень.
— Да. У меня тоже стержень, но гибкий.
— С внуками какие у вас взаимоотношения?
«У Доминика характер спокойный. Вернее, сдержанный. Он вообще наш миротворец по жизни» С сыном Домиником РИА Новости— Прекрасные!
— Я не знаю, как это сформулировать, но вы многодетная бабушка. У вас уже трое внуков.
— Да. Мы так хохотали. Были на Кипре с Машей и Лешей Серебряцковыми: Леша там снимается, а меня они пригласили в гости и по монастырям поездить. На Кипре очень старинные храмы и монастыри. И я решила взять своих внуков — Федю и Нику — и с ними рванула. Друзья говорили: «Ты такая молодая бабушка, тебе еще замуж можно!» Отвечаю: «Да, можно, конечно, и в свадебное путешествие поехать с внуками».
— Это гениально. Причем с тремя.
— Ну, с третьей малышкой нет еще, пусть подрастет… Я с удовольствием с ними путешествую. Зимой летали с Никой и моей подружкой Катей Климовой и ее дочкой Бэллочкой в Египет. Прекрасно отдохнули.
— Я видела видео — маленькая Ника замечательно читала стихи Ахматовой о любви. Это же так важно — рассмотреть талант у детей.
— Обязательно! Ника невероятная. Она читает Ахматову, Цветаеву, Маяковского, Хармса. Ее попросишь — и она сразу в момент включается. Маша Серебрякова нам составила список стихов Серебряного века. Знаете, Ника не просто читает и запоминает, она осознанно произносит слова. Музыкой занимается, танцами. У Феди — брейк-данс, школа, английский, испанский, плавание.
— Пробежки с отцом по лесу.
— Да, у них и пробежки по лесу, и футбол, и бокс. То есть все нормально. Дай Бог всем здоровья и мирного неба.
— Федю папа брал с собой на съемки фильма «Своя война». А вы внуков на площадку берете?
— Агния тоже часто берет Федю с собой. А я нет. Если у меня работа, я не могу отвлекаться. Лучше в поездку куда-нибудь. Иногда вожу их в кино, на прогулки, на аттракционы — это вообще запросто, с удовольствием. Мы обмениваемся энергией. Есть люди, у которых не хватает энергии, они начинают подсасывать у других, может, сами этого не замечая. А есть другой обмен — возрастной: я получаю энергию от деток, а они получают от меня. Вот такой у нас «бадминтон».
«Главное — это опора. Она в любви, в семье и в мире. Все в этой жизни должно идти только через любовь» Плащ Max Mara, брюки JW Anderson, Bosco di Ciliegi Филиппа Гончарова— Ваша семья большая, кроме детей и внуков с вами живут и братья меньшие.
— Три собаки и кошка. Шестнадцать лет нашему джек-расселу Рокки, еще у нас Тимофей, лабрадор, и Ваня, который снимался в моем фильме «Камень, ножницы, бумага». Также мы брали из приюта собаку, но вернули только по той причине, что у Рокки чуть сердце не остановилось — до такой степени он новичка не принял. Мы Рокки пожалели, он старичок, уже не слышит ничего. А еще у нас кошка Сири появилась.
— Вы сказали, что ваш питомец снялся в фильме. В этом же фильме в эпизодической роли играет сын, а Агния по-настоящему блеснула. Странно, что она нечасто снимается.
— Она от многого отказывается. Предлагают странные роли, мало интересного материала. Ну, она европейская, другая. Знаете, вот про меня говорили когда-то, что я нездешняя. А она совсем нездешняя. Поскольку я знаю, на что она способна, я ее снимаю. Зритель увидит ее в моем фильме «Единица Монтевидео». Через месяц должны закончить и будем думать про дальнейшую судьбу картины.
— Как вы стали режиссером? Для этого зигзага судьбы тоже нужна смелость. Мне кажется, я нашла на это ответ в реплике Владимира Ильина, который играет учителя вашей дочери: «Тебе надоест играть. Ты девочка умная, пойдешь в режиссеры».
— Нет, это он придумал. Этот фильм — высказывание не просто мое, как Татьяны Лютаевой. Это высказывание позиции, мнения и ощущения от мира. Оно о выборе. И у матери выбор, и у дочери. Кто-то идет по одной дороге, кто-то по другой, кто-то находит истину, а кто-то оказывается в шаге от самоубийства, потому что упирается в тупик.
— А вы на краю когда-нибудь стояли в жизни? Я не имею в виду в буквальном смысле, где-нибудь на крыше с намерением прыгнуть, как ваша героиня, но по ощущению?
— Кто же не стоял? Есть подростки, у которых уязвимая психика: мальчик бросил, и девочка повесилась. Я считаю, что жизнь дана, чтобы принять все ее удары, ошибки, потоки счастья, любви — все, что тебе дано. Нужно принять, переработать и вынести из этого уроки.
— Вы сами написали сценарий фильма «Камень, ножницы, бумага», сами были в кресле режиссера и сыграли одну из главных ролей.
— Но это моя ошибка. Мы сняли короткий метр, получилось очень много материала, который стало жалко выбрасывать. Изначально были персонажи Володи Ильина и Агнии. А мама — только по телефону. Министерство культуры нам выделило на дебют деньги, и мы решили снять полный метр, и нужно было срочно додумать линию мамы. Я ее написала. И сама сыграла, не было возможности кого-то уже искать. Много уроков вынесла из этой истории. Два основных: не сниматься, если снимаешь, и второй — писать сценарий должен профессионал, пусть и по твоей идее. Вот «Единица Монтевидео» снята по моей идее, а сценарий написал Илья Тилькин. И сейчас мы с Илюшей думаем о новом сценарии. Знаете, в «Единице…» я вообще как будто бы нашла свою киносемью. Вячеслав Лисневский — оператор, Лена Жукова — художник-постановщик просто невероятный. Очень много значит команда. Хотя есть режиссеры, которым наплевать на команду, наберут людей — и отдают им все на откуп.
— А какой у вас там кастинг! На мой вкус, практически любого можно назвать гениальным актером — и Серебряков, и Лапшина, и Ткачук, и Ксения Раппопорт…
«Я считаю, жизнь дана, чтобы принять все ее удары, ошибки, потоки счастья, любви — все, что тебе дано. Нужно принять, переработать и вынести из этого уроки» Филиппа Гончарова— А Саша Феклистов, а Полина Кутепова, а Алла Сигалова! А Агния какая! Даже Леша Серебряков, который играет отца Агнии, сказал, что она глубокая, очень серьезная актриса. Знаете, бывает, один актер в кадре играет в полную силу, а другой как будто бы на подтанцовках. Но вот когда партнерство полноценное — это невероятно. И у Агнии с Алексеем было именно так. Кстати, с Лешей Серебряковым я сто лет дружу. А Маша Серебрякова занималась на нашей картине кастингом. И она моя подружка. Я ее называю проводником. Вот она с самого начала говорила мне: «Пиши!» Они были в Канаде, а потом в Испании во время локдауна. И я ей все время отправляла то, что написала, а она отвечала: «Это хорошо, давай дальше». То есть она такой мой движок, который вселяет в меня уверенность, что все получится, что мои истории нужны. И она очень помогала и с кастингом, и со съемками. Я ей после каждой смены звонила.
— О чем фильм?
— Наверное, опять про выбор: искупление, рок, судьба, отношения отец — дочь, мужчина — женщина. Дружба, любовь, самопожертвование. В принципе, ничего нового, библейские притчи.
— Вы получаете кайф от того, что вы режиссер, что вы создаете мир?
— Конечно! Когда ты режиссер, творец своего мира, ты стержень, и вокруг тебя кружатся планеты, звезды, — это невероятное ощущение. Испытываешь огромное счастье.
— А страх перед выходом на площадку есть?
— Нет. Когда я прихожу на площадку, знаю все, вплоть до того, на каком ботинке будет разорван шнурок… У нас с оператором Славой Лисневским всегда все заранее проговорено и иногда нарисовано. Не все рисуем, потому что раскадровки денег стоят. Но мы точно видим кино до того, как приходим на съемочную площадку.
— Вы говорили, что на подходе третья история, где вы будете режиссером.
— Пишутся сразу две новые истории разными людьми. Одну создает снова Илья Тилькин, другую, состоящую из новелл, — Наталья Камышан, очень талантливая девушка, которая окончила мастерскую Данелии и уехала в Иркутск. Но мой продюсер Сергей Бобза помог ее найти.
— То есть вы не просто стали режиссером, но, возможно, и самым продуктивным режиссером?
— Не знаю, я не останавливаюсь. Как часто говорят в кино: на следующий фильм денег нет пока, но идеи рождаются. Бывает, я записываю их в заметках в телефоне. Чаще всего, когда лечу в самолете, в голову приходят новые идеи. Я приземляюсь, и мне нужно это сразу рассказать Агнюше и Маше. Агния говорит, что, когда я рассказываю, у меня даже взгляд меняется. Просто в процессе проговаривания истории она обрастает новыми деталями, нюансами. Так все рождается.
«Друзья говорят: «Ты такая молодая бабушка, тебе еще замуж можно!» Отвечаю: «Да, можно, конечно, и в свадебное путешествие поехать с внуками» Платье RA&LLY Филиппа Гончарова— Это прекрасно, что вы стали режиссером и так этим вдохновлены. Но, признаюсь, мне как зрителю не хватает вас, актрисы Татьяны Лютаевой, на экране.
— Я вас понимаю, но я стала избирательней. Конечно, если будут предложения такого уровня, как «Исправление и наказание», я не стану отказываться. Но у нас не принято так, как в Голливуде: писать на возрастных. А играть в очередной раз маму — главного героя или главной героини — скучно.
— В следующей вашей картине тоже будет сниматься Агния?
— Обязательно, она мой талисман. Я хочу показать даже ей самой, какая она может быть разная. Хотя я думаю, что у меня уже в «Единице Монтевидео» это получилось.
— А ваш сын не хочет стать актером?
— Нет. Хотя, мне кажется, он мог бы быть очень мощным комедийным артистом. Я это понимаю по тому, как мы дома дурачимся. Конечно, при такой внешности, генетике, при таких прабабушках, прадедушках, бабушках и дедушках, маме и папе у него есть все шансы стать артистом. Но он не хочет. Ему очень нравится то, чем он занимается.
— Чем?
— У него много идей. После окончания МГУ он открыл ресторанную сеть небольшую, но сейчас уже оттуда ушел. А теперь он является партнером Lucky Group. Эти сумасшедшие крутые заведения создал со своим другом мой зять Богдан (ресторатор Богдан Панченко — муж Агнии Дитковските. — Прим. ред.). Богдан и его партнер Иван — серьезные ребята и идейные. И Доминика они пригласили попартнерствовать в одном большом проекте. У них несколько еще на подходе. То есть не останавливаются. Очень я этому радуюсь. Доминику нравится быть предпринимателем. Это же тоже творчество.
— А какие у вас ежедневные радости, кроме кино? Допустим, вы проснулись, вы дома, у вас свободный день.
— Я открываю глаза, рядом кошка. Все дома, все хорошо. Я смотрю в окно на сосны и думаю: Боже, какое счастье, пусть так и остается все, пусть будет мир во всем мире. Ну, потом начинается движуха, кто-то прибегает ко мне обязательно в кровать, Федя или Ника. И мы идем завтракать. Вот в этом кайф! А сегодня вообще все родные съехались, ждут меня на ужин, мы будем сидеть за столом, рассказывать друг другу, что и как. И это надо беречь. Это главное — опора. Она в любви, в семье и в мире. Все в этой жизни должно идти лишь через любовь. И тогда получается честно. Как только начинается вражда — это страшно и ни к чему хорошему точно не приведет. Надо помнить, что мы пришли в гости сюда, на эту землю, каждый из нас. Каждый!
Статьи по теме:
Комментарии (0)