Сестру мужа не пригласили на праздник

Утро выдалось странно тихим. Людмила проснулась раньше обычного, хотя ночь почти не спала. На кухне пахло свежим хлебом и кофе — привычные запахи, которые всегда помогали держаться, но сегодня они не успокаивали. В доме царила какая-то натянутая тишина, словно стены ждали чего-то неприятного.

Лиза еще спала, её комната была закрыта. Павел сидел у компьютера, привычно прячась за экраном. Он даже не посмотрел на жену, только что-то щёлкал мышкой. Людмила знала: пасьянс. Как всегда в трудные дни.

Она посмотрела на календарь — два дня до торжества. Годовщина дочери. Казалось бы, это должен быть самый радостный праздник за последние годы. Но внутри у Людмилы всё дрожало: она знала, что сегодня приедет свекровь. Знала, что разговор будет тяжёлым, почти неизбежным.

И действительно — звонок в дверь прозвучал так громко, будто в квартиру ворвался сигнал тревоги. Людмила вздрогнула, бросила взгляд на мужа — он сделал вид, что не слышит. И пошла открывать сама.

На пороге стояла Александра Петровна. Лицо суровое, губы поджаты, глаза горят. Людмила сразу поняла: гроза началась.

• Ты издеваешься над моей дочкой! – Александра Петровна влетела в квартиру, словно трактор на вспаханное поле, и Людмила невольно отступила к кухонному столу. – Анна рыдает уже трое суток! Трое суток, ты слышишь?
• Александра Петровна, я…
• Молчать! – свекровь взмахнула пакетом, будто дирижёрской палочкой, обрывая концерт. – Сколько лет ты рушишь наш дом!

Людмила прислонилась к морозильнику, тот привычно загудел, будто сочувствовал. В голове мелькнула нелепая мысль: интересно, а техника умеет вести подсчёт? Этот агрегат точно должен, он пережил с ней весь брак, все приезды свекрови, все сборища с Анной.

Ах да, Анна. Золовка, которую Людмила не позвала на совершеннолетие дочери. Вот и весь «грех».

• Сию же минуту звони ей и проси прощения! – Александра Петровна встала посреди кухни, словно памятник собственной власти.

Семьдесят лет, а запал, как у юной кобылы. Бывшая завуч школы, привыкла, чтобы все держали строй.

• И пригласи на праздник!
• Нет, – спокойно произнесла Людмила, сама удивившись лёгкости этого слова.
• Что?!
• Нет. Не стану звонить. Не стану извиняться. Не стану звать.

Пальцы дрожали. Людмила спрятала руки за спину. Столько лет молчания не проходят даром, тело помнит, как следует бояться.

Свекровь наливалась красным, начиная с шеи, как градусник, опущенный в кипяток. Людмила наблюдала за этим с каким-то холодным интересом.

• Надо же, – думала она, – а раньше при первых вспышках её ярости я уже хваталась за капли.

Для себя, конечно.

• Павел! – крикнула Александра Петровна. – Павел, выйди немедленно!

Людмила знала: муж дома, всё слышит. Специально взял выходной, когда узнал, что мать приедет «разбираться». И теперь прячется за дверью, надеясь, что гроза пронесётся мимо.

• Павел! – свекровь распахнула дверь.

Муж сидел у компьютера в наушниках, делая вид, что работает. На экране — «Косынка». Как всегда, укрылся от проблем.

• Я звала тебя!
• А? Мам? Ты приехала? – Павел снял наушники, разыгрывая удивление, но это выглядело жалко. – Что стряслось?
• Твоя жена издевается над Анной! Не позвала на день рождения Лизы!

Павел посмотрел на жену, на мать, снова на жену. В его глазах застыло привычное желание раствориться, улететь хоть на край света.

• Мам, ну… это же… – замялся он. – Разберитесь сами, я не стану вмешиваться.

Вот оно, фирменное. Павел — инженер-конструктор, мастер сложных схем, но годами не способен собрать собственную позицию в семейных ссорах.

• Видишь? – торжествующе ткнула в Людмилу пальцем свекровь. – Даже мой сын понимает, что ты не права!

Людмила усмехнулась. Едва слышно, но Александра Петровна уловила и напряглась, как охотничья собака.

• Что смешного?
• Так… вспомнилось.
• Что именно?
• Свадьба Сергея. Помните? Ваша дочь обозвала невесту «деревенщиной, что охмурила порядочного парня». При всех гостях. После пары рюмок.
• Анна была не в себе!
• А на вашем юбилее? Когда она орала на весь зал, что её посадили не туда? Что вы мать-змея, которая любит только сына?
• Это была ошибка!
• А в прошлый раз? Когда она упала и разбила бабушкин сервиз?

Александра Петровна промолчала. Павел снова уткнулся в монитор. Людмила знала: он лихорадочно перекладывает карты, лишь бы не встречаться глазами.

• Я защищаю дочь, – продолжила Людмила. – Лизе восемнадцать. Это её день. Она попросила не звать тётю Аню. И я не позову.
• Семья рухнет по твоей вине! – выдохнула свекровь. – Родня узнает, какая ты!
• Какая?
• Жестокая! Холодная!

В дверях показалась Лиза, тоненькая, с мокрыми после душа волосами. Людмила поймала её взгляд — благодарный, тёплый. И поняла: поступает правильно.

• Бабушка, – сказала Лиза. – Я люблю тётю Аню. Но на моём дне рождения хочу веселиться, а не собирать осколки и слушать пьяные жалобы.

Александра Петровна посмотрела на внучку так, словно увидела впервые. Обернулась к сыну.

• Павел, ты слышал?
• Мам, – Павел наконец поднял глаза, но глядел в сторону. – Может, и правда… в этот раз без Анны…
• И ты туда же! – свекровь подхватила сумку. – Все сговорились! Тётка Рита права была — зря ты женился на этой! Видишь, во что она превратила мою семью!

Она двинулась к двери, чеканя шаги, как на плацу. Обернулась:

• Я всем расскажу! И Рите, и Любе, и Татьяне! Пусть знают, какая у Павла жена!

Дверь хлопнула. Павел первым нарушил тишину:

• Зачем так резко? Теперь мама всех на уши поставит.

Людмила налила себе воды, отпила медленно.

• Павел, – сказала она. – Твоей дочери восемнадцать. Один раз в жизни. И я хочу, чтобы она запомнила этот день без цирка с пьяной тёткой. Как настоящий праздник.
• Но мама уже звонит тёте Рите, я уверен…
• Пусть звонит.

Дальше начался ад. Телефон разрывался: Анна, тётка Рита («Людка, ты что, с ума спятила?»), кузина Павла («Мама сказала, ты Аню не позвала, это правда?»), даже какая-то дальняя родственница.

Павел ходил мрачный, ворчал:

• Я же говорил.
• Надо было по-другому.
• Теперь мама не придёт.

За пару дней до торжества Людмила сорвалась. Резала салат и вдруг заплакала. Лиза обняла её.

• Мам, может, всё же позвать тётю Аню? Я потерплю.
• Нет, – вытерла слёзы Людмила. – Хватит терпеть. Мы слишком долго это делали.
• А если бабушка не придёт?
• Значит, не придёт. Это её выбор.

Но внутри грызли сомнения: а вдруг она действительно всё разрушила? Может, надо было снова промолчать? Эти мысли не давали спать. Но Людмила держалась ради дочери.

В день праздника с утра позвонила Александра Петровна:

• Я приду. Но только ради Лизы. И чтобы ты знала — я тебе этого не забуду.
• Хорошо, – ответила Людмила, хотя хотелось сказать другое.

Праздник вышел… странным. Александра Петровна сидела с каменным лицом, не обращала внимания на Людмилу. Павел нервно смеялся над шутками Лизиных друзей. Родственники шептались — всё уже знали.

Но Лиза сияла. И это было главным.

Уходя, свекровь бросила:

• Анна пьёт капли третий день. Надеюсь, ты довольна.

Людмила лишь кивнула.

Вечером, когда убрали со стола, Павел сказал:

• Мама это долго помнить будет. И Аня тоже.
• Знаю.
• Тебе не страшно? Все праздники теперь такими станут.
• Страшно, – призналась Людмила. – Но страшнее — молчать и делать вид, что всё нормально, когда дочь просит защиты.

Павел промолчал, ушёл в кабинет — наверняка к картам.

А Людмила поздно вечером пила чай и думала, правильно ли поступила.