Гитлеровские военачальники по-разному отзывались о советских солдатах, но главное, что объединяло эти высказывания – крайнее удивление стойкости, бесстрашию и упорству красноармейцев, сражавшихся за каждый клочок своей земли.
«Русские не сдаются»
Начальника штаба 4-ой армии вермахта генерала Гюнтера Блюментрита поразила необыкновенная самоотверженность русских, которые находясь в безвыходном положении продолжали оказывать сопротивление – они кажется не знали, что можно сдаваться в плен. «Взрыв, еще один, с минуту все тихо, а потом они вновь открывают огонь... Им, похоже, и дела не было до того, что их основные силы разгромлены», – писал генерал.
Танкист-ас Отто Кариус, уничтоживший на Второй мировой войне более 150 танков и САУ противника, в своей книге «Тигры в грязи» много страниц посвятил героизму советских солдат. В одной из глав он описывал эпизод, когда немецкие пехотинцы долгое время не могли захватить подбитый Т-34, командир которого отстреливался до тех пор, пока не был тяжело ранен. Немцы смогли до него добраться лишь после того, как красноармеец потерял сознание. Однако по дороге на допрос лейтенант скончался от ран.
Генерал Эрих фон Манштейн (будущий фельдмаршал) в первые дни войны писал: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека... Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей в плен сдаются немногие». Исключительное упорство русских приводит к тому, что в плен попадают лишь единицы, – досадует Манштейн.
Генерал-полковник Эвальд фон Клейст, также в будущем фельдмаршал, закончивший свои дни во Владимирской тюрьме, обращал внимание на хитрость, которую часто применяли русские. Сначала они поднимают руки, демонстрируя намерение сдаться, пишет Клейст, но как только к ним приближаются бойцы вермахта – они открывают огонь.
Болота не препятствия
По сути все оправдания провала плана «Барбаросса» среди германского генералитета сводятся к одному: «Мы недооценили своего противника». Блюментрит это объясняет тем, что некоторые немецкие военачальники никогда не воевали на Востоке, а поэтому «не имели ни малейшего представления о географических условиях России и стойкости русского солдата».
Генерал-майор Фридрих фон Меллентин акцентировал внимание на неприхотливости русского человека. Если для военнослужащих других армий полевая кухня почти святыня, то для красноармейцев это всего лишь приятная неожиданность. Русские могут неделями обходиться без нормальной еды, удовлетворяясь пригоршней проса или тем, что дает природа, – писал генерал.
Фон Меллентин считал, что преимущество перед немцами русским дает близость к природе. Они словно растворяются в ней, когда маскируются, окапываются или возводят фортификацию. Для русского, продолжает военачальник, фактически не существует естественных препятствий. Где бы он ни был – в болоте, лесу или поле – он везде чувствует себя как дома. Для того, чтобы преодолеть многокилометровую реку или пройти гиблую топь ему достаточно элементарных подручных средств.
Не увидишь – не поверишь
Для немцев ожесточенность советского сопротивления была непостижима. Они не понимали, что же русские защищают ценой своих жизней, попутно отправляя на тот свет тысячи немецких солдат и офицеров. «Трудно себе представить, чтобы такой невоспитанный народ требовал от нас столько жертв!», – писалось в одной из немецких газет. В Германии не раз заостряли внимание на поразительном факте: русские сражаются и после окончания боя, и находясь в плену: если им удается раздобыть оружие, они обязательно обращают его против немцев, даже если их ждет неминуемая смерть.
Немцы категорически не понимали советского упорства. В статье из Das Schwarze Korps (ноябрь 1942), посвященной битве за Сталинград, читаем: «В завоеванных кварталах, давно находящихся позади линии фронта, постоянно вспыхивают новые бои... Ни количество людей, ни гигантский потенциал вооружения не объясняют силы большевистского сопротивления. Другой противник не перенес бы сражений 1941 года, даже при равном количестве людей и вооружения».
Пехотный офицер 7-й танковой дивизии вермахта в своем письме домой приводил шокировавший его момент, случившийся во время боя в деревне у реки Лама, когда красноармеец, сгорая заживо, продолжал стрелять из своего укрытия. «В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь», – пишет немец. А командира 3-го батальона 18-го пехотного полка группы армий «Центр» поразило безумство, с которым советское подразделение в составе пяти человек произвело атаку на германскую часть, насчитывавшую порядка 800 человек!
Безумие, презрение к смерти, нечеловеческая стойкость – такие слова часто фигурируют в воспоминаниях немцев, воевавших на Восточном фронте. Они сражались до последнего, дрались как звери и погибали десятками; за первой атакой невзирая на понесенные потери следовала вторая, третья, четвертая, все с тем же упрямством и хладнокровием, – писал ефрейтор санитарного подразделения 17-й танковой дивизии Губерт Коралла.
Рапира полезнее дубины
Крайне любопытные воспоминания немецкие офицеры оставляли о тактике, которую применяла Красная Армия. Видимо ожидая встретить на Востоке орды варваров, не имевших преставления о военном искусстве, они с трудом находили слова, чтобы объяснить, каким образом Иваны раз за разом обращали в бегство закаленные в боях и оснащенные современной техникой германские дивизии.
Генералу Отто фон Ляшу пришлось согласиться с тем, что операции РККА, которые приводили к окружению многотысячных группировок вермахта, были умело продуманы. Больше всего многоопытных немецких военачальников поражала способность русских окапываться у них под самым носом, хотя германские войска и днем, и ночью следили за перемещением советских частей.
Об искусстве бесшумного перемещения красноармейцев лучше всего сказал Фридрих фон Меллентин в работе «Бронированный кулак вермахта»: «По существу, каждому наступлению русских предшествовало широко применяемое просачивание через линию фронта небольших подразделений и отдельных групп. В такого рода боевых действиях никто еще не превзошел русских. Как бы тщательно ни было организовано наблюдение на переднем крае, русские совершенно неожиданно оказывались в самом центре нашего расположения, причем никто никогда не знал, как им удалось туда проникнуть».
Немецкий Генштаб признавал, что умелое использование советскими войсками тактики, в которых атаки проводятся ограниченным числом танков, зачастую давало лучший результат, чем наступление большим фронтом с использованием артиллерии и авиации. «Когда имеешь дело с русскими, рапира оказывается гораздо полезнее дубины», – написал Меллентин.
Тактическая гибкость, помноженная на самоотверженность красноармейцев, не раз становилась камнем преткновения для немецких генералов. Блюментрит отмечал, что азбучные истины стратегии блицкрига, которая была успешно опробована в Европейской кампании, в СССР были опровергнуты беспримерным, доходившим до фанатизма сопротивлением русских: именно поэтому немецким войскам приходилось расходовать свой потенциал не на продвижении вперед, а на удержании ранее достигнутых позиций.
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок сокрушался, что, казалось бы, идеальный план по уничтожению крупной группировки советских войск в Смоленском «котле» потерпел неудачу. Русские своими отчаянными атаками не позволили полностью заделать брешь в кольце и сразу 8 дивизий РККА сумели вырваться из окружения.
Не выдерживают сравнения
Одним из лейтмотивов немецких воспоминаний было сравнение войны на Западном и Восточном фронтах и разумеется противопоставление русских бойцов и солдат западных армий. Пехотинец группы армий «Центр» в своем дневнике записал, что немецкие потери в России не идут ни в какое сравнение с тем, что происходило при оккупации Франции – «нет никого злее русских»! Недаром в самом начале Великой Отечественной в обиход германских солдат вошла поговорка: «Лучше три французских кампании, чем одна русская».
Гюнтер Блюментрит писал, что действие советских войск под Минском – первом крупном сражении на Восточном фронте – разительно отличалось от того, как вели себя поляки в 1939 году и западные союзники в 1944-м. В отличие от них даже будучи окруженными русские до последнего бойца держали свои позиции, – отмечал немецкий генерал.
Танкист Отто Кариус, которому пришлось воочию наблюдать мощь советской артиллерийской атаки, писал: "огневой вал от беспрерывно паливших легких минометов до тяжелой артиллерии был настолько сильным, что даже американцы, с которыми я позднее познакомился на западе, не могли с ним сравниться". Не в пользу американцев оказалось сравнение и по уровню подготовки бойцов. «Пятеро русских представляют большую опасность, чем тридцать американцев», – сделал вывод немецкий танкист.
Комментарии (0)