«Я в этом фильме главный актер, я сценарист в нем, я режиссер», — слова из песни группы «Градусы» хоть и говорят про жизнь, но и на экране не редкость, плюс немаловажное «продюсер». Вот про что думаете вы, когда видите, как в титрах повторяется одно и то же имя?
Первым делом я думаю, что такая лента — авторское высказывание, максимально полное погружение во вселенную ее создателя. Затем, что очень сложно в процессе производства удерживать в голове цельную картину, не имея возможности наблюдать за кадром через монитор плейбэка. После — что, должно быть, тот, кто сделал такое произведение, очень любит себя, раз настолько себе доверяет, что не нуждается в оценке со стороны. И о том, что он или она могут себе это позволить — распоряжаться своими средствами, связями и именем, чтобы снимать то и так, как им вздумается.
Но неужели успешным артистам не хватает одаренных режиссеров, которые могли бы снимать их в тех ролях, которые им хочется играть? И когда у тебя уже есть имя и связи в кинематографе и хочется двигаться дальше, пробуя себя режиссером, разве сложно выбрать и уговорить знакомых сыграть в твоей задумке? Об этом думаю я, глядя на критику понравившегося мне «Чернобыля» Данилы Козловского, просматривая первую короткометражку «Ангел» Александра Петрова, где, кроме прочего, играет его альтер эго Иван Янковский...
А потом вспоминаю, что поразивший меня культовый «Гражданин Кейн» — это полнометражный дебют Орсона Уэллса, где он же сыграл главную роль. Лента получила «Оскар» за сценарий и еще несколько номинаций на эту премию и до сих пор остается одним из лучших фильмов в истории. Слышу про прекрасную Ренату Литвинову, всегда снимающую в своих фильмах себя. Понимаю, что в одном из моих любимейших фильмов «Сторож» Юрий Быков — сценарист, режиссер и актер. Но это уже совсем иная история, ведь сперва над заглавной ролью начинал работать другой артист. И тогда решаю — легко судить со стороны, но, чтобы разобраться в вопросе, надо заглянуть внутрь. И ищу личный опыт, который помог бы в этом. Увы, как режиссер я кино не снимала. Но есть то, что связывает меня с театром, что пригодится теперь.
Когда мне было девять, в школе дали задание сделать что-то вроде спектакля по одному из народных сказаний. Главной назначили меня. Вот только мальчика из своего дрим-каста на роль антагониста уговорить не удалось. Время поджимало. Пришлось брать эту роль на себя. Аплодисменты мы тогда сорвали. Забавно, но спустя лет пятнадцать на курсах на показ этюда, который я ставила, пробуя себя в режиссуре, опоздала исполнительница, без которой все летело псу под хвост. Я уже было снова решилась подменить ее, но, к счастью, удалось на пальцах объяснить, что нужно сделать, отважной знакомой. Именно ее появление свежестью импровизации спасло задумку, вызвав у зрителей улыбки и смех.
Это все — самодеятельность, случайность. Но сравнивая два воспоминания, я вижу себя как бы внутри процесса и немного со стороны, наблюдателем. Когда ты вовлечен в происходящее, сложнее от него отстраниться. Если под софитами ты, внимания на других идет меньше. Что уж говорить про восприятие себя на экране? Оно поглощает, завораживает, сосредотачивает. Пишу и понимаю, что наблюдение за собой, увиденным оператором, в преломлении камеры и монитора, позволяет многое про себя понять, либо же, наоборот, вызывает ощущение отстраненности, будто там, на экране, «немного не я». Но как, если ты можешь контролировать весь процесс, избежать ощущения всемогущества?
Говорят, сцена — увеличительное стекло. На видеозаписи же можно не только масштабировать изображение, но и править его, вычищать детали, пересобирать историю, доводить до совершенства и оставлять в вечности. Лупа такого масштаба неизбежно проявляет все, что движет создателями фильма. И если это — что-то ценное, то оно находит отклик у зрителя. Не важно, сколько функций один человек выполняет в кино. Важно — насколько честно он это делает.
Комментарии (0)