В апреле–мае 1945 года Германию накрыла волна массовых самоубийств. В каждом конкретном случае причины суицида были свои, однако всех добровольно ушедших из жизни объединяло чувство безысходности, во многом внушенное пропагандой гибнущего рейха.
Нет иного выхода
Еще в начале 1945 года пастор мемориальной церкви кайзера Вильгельма в Берлине Герхард Якоби предостерегал прихожан от опасности стать жертвой эпидемии самоубийств. Священнослужитель не был пророком, однако на исповеди многие члены общины доверительно поведали ему о том, что припасли на крайний случай ампулу с ядом.
В конце апреля 1945 года опасения Якоби подтвердились. Немцы стали массово сводить счеты с жизнью. Иной раз завершить начатое удавалось только со второй попытки. Самое страшное, что порой родители на тот свет вместе с собой забирали и своих детей.
По данным статистического сборника «Берлин в цифрах» за 1949 год, в германской столице суицид совершили по меньшей мере 7000 человек, однако, по мнению историков, эта цифра сильно занижена. Значительная часть самоубийств пришлась на конец апреля – период, когда советские войска были на подступах к городу. Что касается цифр, то, по сведениям из различных источников, решение уйти из жизни приняли от десяти до ста тысяч немцев.
«Хаос чувств»
Что же побудило немцев в массовом порядке расставаться с жизнью? На этот счет не существует единого мнения. Германская пропаганда пыталась всю ответственность переложить на советскую сторону, однако послевоенные исследования показали совсем иную картину. Местные жители рассказывали не о бесчинствующих красноармейцах, а о русских солдатах, которые приходили на помощь мирному населению: они вытаскивали из рек шедших топиться вместе с детьми матерей, они перевязывали раны тем, кто вскрывал себе вены.
Немецкий историк Флориан Хубер, долгое время занимавшийся проблемой массовых самоубийств в Германии, размышлял, что же заставляло людей вешаться на деревьях, топиться в реках и травиться? Был ли это нацистский фанатизм, боязнь репрессий или чувство вины за национал-социализм? Историк отвечает так: «Все эти факторы сложились в одно. К ним также добавился психологический эффект, сделавший суицид почти инфекцией».
«Если вы, находясь в кафе, видите, как все вдруг начинают убивать себя, то, возможно, и вы совершите суицид», – предполагает Хубер. По его мнению, наиболее удачный термин, передающий то, что произошло в Германии в конце апреля – начале мая 1945 года – это «хаос чувств».
Было немало случаев, когда к суициду людей подтолкнул крах надежд, которые они связывали с идеями национал-социалистической Германии во главе с Гитлером. «Кризис закончен. Орудия затихли. Кто знал, как нам стоит поступить?» – записал 9 мая 1945 года в своем дневнике профессор Йоханесс. В тот же день он застрелил свою жену, а затем пустил себе пулю в лоб.
Кровавый Деммин
С печальной славой Берлина, ставшего лидером среди немецких городов по числу самоубийств в конце войны, может посоперничать небольшой городок Восточной Померании Деммин. Там в период с 30 апреля по 4 мая 1945 года по приблизительным подсчетам свело счеты с жизнью от 1200 до 2500 горожан. Примечателено, что большинство самоубийц принадлежали к вполне респектабельной части немецкого общества.
Свою запись случаев суицида в Деммине вела и дочь кладбищенского садовника. Сегодня этот документ хранится в городском музее. В нем упоминаются 612 имен, приводятся даты и причины смерти жертв. Исходя из списка пик самоубийств пришелся на 2 мая, а самыми распространенными средствами суицида были: огнестрельное оружие, бритвенное лезвие, различные ядовитые вещества и удавка; некоторые также топились.
Учитывая, что в Деммине в 1945 году проживали около 15-16 тысяч человек, в среднем выходило, что самоубийство там совершил каждый седьмой житель. В чем же особенность этого городка, который по числу суицидов на каждые 100 жителей намного опередил Берлин? Историки объясняют это географией. Деммин располагался между реками Пене и Толлензе, и после распоряжения германского командования взорвать мосты он превратился в настоящую западню.
Многие демминцы, убежденные немецкой пропагандой, что в случае прихода в город Красной Армии их ждет страшный конец, без долгих раздумий шли на крайние меры - лишали себя жизни. Барбель Шрайнер, которой в конце войны было всего шесть лет, вспоминала, как чуть не стала очередной жертвой массового помешательства: «Я все еще помню реки, красные от крови. Если бы мой брат не остановил маму, она бы утопила нас обоих».
Случалось, что групповое самоубийство по каким-то причинам не удавалось довести до конца, и тогда выжившим приходилось долгие годы нести всю тяжесть содеянного. В 1959 году по обвинению в совершении нескольких убийств перед немецким судом предстал 55-летний житель Мекленбурга Пауль Китель. Тогда в 1945-м он застрелил жену и двух сыновей, на него самого патронов не хватило.
В настоящее время каждый год 5 мая в городской церкви Деммина исполняют «Реквием» Вольфганга Амадея Моцарта. По мнению горожан, это наиболее подходящий способ выразить скорбь и помянуть жертв страшной трагедии, которая разыгралась весной 1945 года.
Тарас Репин
Комментарии (0)