Музыкант Никколо Паганини был далеко не красавцем. Даже восторженные почитатели таланта скрипача отзывались о его внешности коротко: «на черта похож»: тощий, кудрявый, горбоносый, с тонкими губами и крючковатым подбородком. Ходил он косо, размахивая непропорционально длинными руками. Однако дам это не смущало. Они находили в Паганини какую-то редкую изюминку, и охотно падали в его объятия. Конечно, было много слухов о мистических способностях музыканта: говорили, что он ученик дьявола, что он завораживает женщин своей музыкой.
В биографии Паганини и правда, много странных, почти мистических моментов. Он родился в Генуе, в одном из самых бедных кварталов, в переулке с названием Черная Кошка. Все детство его преследовали неудачи и беды. В четыре года он тяжело заболел краснухой, но в семье не было денег, чтобы пригласить врача или купить лекарства. Родители надеялись на чудо, но готовились к худшему и смастерили гробик. Однажды отец Никколо, Антонио, наклонился к нему и замер: его сын был неподвижным и бездыханным. Антонио завернул своего малыша в саван и положил в гроб. Вытер слезы, накрыл гроб крышкой, взял гвозди и молоток.
— Погоди! – закричала мать Никколо. – Мне кажется, что он дышит.
Мальчик, и правда, ожил и начал дышать.
При всей своей бедности, Антонио Паганини учил детей музыке. Но не от большой культуры: в бедной Италии это был вполне себе работающий социальный лифт, способ выкарабкаться из нищеты.
«Сын станет знаменитым и богатым и вытащит всех нас из переулка Черная Кошка», — так рассуждал Антонио.
Правда, тут он надеялся больше на старшенького, Карло – больно уж болезненным был Никколо, того и гляди помрет. Но матери мальчиков однажды приснился вещий сон: к ней на спинку кровати сел ангел и сказал, что младшенький будет великим музыкантом. Карло был освобожден от уроков музыки – играть на скрипке по нескольку часов в день родители теперь заставляли Никколо. Плевать, что это была скрипка для взрослого и для малыша она слишком тяжелая! Кстати, отсюда его кособокость: ребенку все время приходилось держать одно плечо выше другого и вытягивать одну руку.
Наука музыканта была суровой: родители запирали его в чулане на 15 часов и заставляли играть там, ему запрещали играть с другими детьми: «занимайся!». Его жестоко наказывали за малейшее уклонение от курса. В нем уничтожали ребенка, человека — оставляли только музыканта.
Вокруг Никколо не было любви, и он полюбил музыку. Все в его жизни было ужасным, казалось, его ненавидит весь мир. Прекрасной была только музыка. Он отдал ей всего себя, без остатка. Антонио просчитался – когда его младшенький стал богатым и знаменитым, он даже не вспомнил про своего садиста-отца. Он рад был его забыть.
Свой первый концерт Никколо дал в 12 лет. Свою первую скрипичную сонату написал в восемь. Он сразу стал востребованным исполнителем. Антонио возил его по городам Италии, концертное расписание было заполнено на месяцы вперед. Но Никколо, как только смог, сбежал из дома. Ему предложили хорошую работу, у него появились деньги, он стал независим. Все крупные города Италии рукоплескали молодому скрипачу. Он был в полушаге от мировой славы. А потом что-то случилось, в этом месте в биографии музыканта пятно.
Он исчез на три года: не выступал с концертами, не писал музыку.
По слухам, это как-то связано с женщиной, но все слухи противоречивы: говорили, что Никколо сидел в тюрьме за убийство любовницы, говорили, что за связь с контрабандистами. Ничего хорошего, в общем, не говорили.
Никколо было 23 года, когда его пригласили работать дирижером местного оркестра в Лукке. В это время начался его роман с сестрой Наполеона, Элизой. Ее называли Белой Розой. Она была хороша, умна, богата, влиятельна. Позже он завел роман с другой его сестрой, Красной Розой. Он вообще быстро менял возлюбленных, всю жизнь скакал от одной к другой, никому не открывая по-настоящему своей души.
Паганини девять лет был придворным музыкантом Элизы. Она была его покровительницей, его музой, он как-то успокоился, много путешествовал, редко болел. Написал для нее «Любовную сцену» для двух струн, а когда она, смеясь, спросила, сможет ли он придумать что-нибудь для одной струны, написал военную сонату «Наполеон». Это с трудом умещалось в рамки разумного – по стране поползли слухи, что Паганини давно заключил договор с самим дьяволом, что его скрипка вся исписана сатанинскими письменами. Говорили, что человек так играть не может, без колдовства тут не обошлось!
«Никто не в силах выразить словами очарование, которое вызывает его благородное исполнение. Никто никогда не смел даже мечтать о том, что можно наяву услышать нечто подобное. Когда смотришь на него, слушаешь его, невольно плачешь или смеёшься, невольно думаешь о чём-то сверхчеловеческом. С другими скрипачами у него общее только скрипка и смычок».
С годами Паганини стал тяготиться властной Элоизой, и однажды просто от нее сбежал. Сначала было трудно – все-таки его знали только в Италии, виртуозом он был местечковым. Но потом на его концерт зашел один немецкий журналист, и слава побежала впереди Паганини – по всей Европе. Он снова стоял на пороге мировой известности…
…и тут опять все пошло кувырком. Паганини влип в историю с дочерью портного, Анжелиной Каванна. Девушке было всего 17 лет, она очень хотела посмотреть на знаменитого музыканта вблизи, и на одном его концерте пробралась за кулисы. Паганини заинтересовался, увлекся, влюбился и уговорил девушку уехать с ним. Когда Анжелина забеременела, ее отец подал на музыканта в суд, обвинив его в изнасиловании и похищении девушки. Два года длился судебный процесс, но скрипач все-таки выпутался из этого дела, заплатив отцу кучу денег. За это время у Анджелины родился ребенок, но он прожил всего несколько месяцев.
Пережить эту историю Паганини помогла начинающая оперная певица Антония Бьянки. Красивая, нежная, легкая, но ветреная и влюбчивая. Ее не ранили измены Паганини: она и сама изменяла ему направо и налево и со всем подряд. Антония родила сына Ахилла (Паганини было уже 43), и когда малышу исполнилось три года, они с музыкантом полюбовно расстались. Никколо достался сын, Антонии – хорошие отступные. Потом Паганини часто говорил сыну, что мать его продала. Музыкант обожал сына и жил только для него. Вот какие письма он ему писал:
Эти несколько дней без тебя тянутся как десять лет. Когда я уезжаю от тебя, Бог свидетель! я едва терплю эту муку, и путешествие для меня — настоящая катастрофа.
Сын стал для него чем-то вроде стимула к жизни: музыкант заботился о его благополучии, много работал, гастролировал по всей Европе, требовал для себя огромные гонорары и стал очень богатым человеком.
Каждый его концерт был чем-то невероятным. Несколько раз на его скрипке рвались струны и он продолжал играть на одной или двух. Говорят, он сам их подпиливал, чтобы было эффектно. И люди приходили в невероятный восторг от его игры, но этот восторг всегда граничил с ужасом: да кто он, этот музыкант? Как он это делает?
Игрой Паганини все восхищались, а его личность почти никому не нравилась. Злой, скупой, постоянно какие-то дикие истории с женщинами… Однажды ему повезло. На этом своем извилистом и довольно одиноком пути он встретил очень хорошую, добрую даму, Елену Добенек, дочь писателя Фейербаха. Она полюбила его всем сердцем, развелась ради него с мужем, ездила с ним на гастроли, заботилась, когда он болел…. А он ее бросил. Елена долго страдала, а когда Паганини умер, ушла в монастырь.
Последней любовью Паганини стала Шарлота Уотсон. Музыканту было уже 56 лет, Шарлоте – 17. Его снова обвинили в похищении и насилии. Италия уже не могла выдерживать этого музыканта со всей его гениальностью и виртуозной игре на одной струне, слишком много сомнительных делишек было на другой чаше весов. Он и в этот раз откупился от правосудия. Дело закрыли, но репутацию было уже не высушить. Остаток жизни Паганини провел вдали от родины.
Еще 10 лет он прожил во Франции. В конце жизни он тяжело болел и не мог взять в руки смычок. Скрипка – единственная настоящая любовь музыканта – всегда лежала рядом с ним на кровати. Никколо грела мысль, что он позаботился о сыне. Да, он брал огромные гонорары, отказывался играть в благотворительных концертах и заслужил репутацию редкого скупердяя, но он оставил сыну состояние и купил титул барона, который перейдет к Ахиллу по наследству. Кроме титула, Ахилл получит огромное имение в Парме, пол миллиона долларов и коллекцию очень дорогих музыкальных инструментов. Отлично!
Когда Паганини умер, церковники запретили хоронить его прах на городских кладбищах, а о похоронах в Италии разговора не было и вовсе. Тут все сразу вспомнили все разговоры о сотрудничестве музыканта с дьяволом. В те годы такие слухи не игнорировали.
Ахиллу было всего 15 лет. Ему пришлось быстро повзрослеть, и потратить много времени, сил и денег, чтобы все-таки захоронить прах отца в Италии. На это ушли годы. Еще: Ахилл сделал все, чтобы не повторить неприкаянную судьбу отца. Он не боялся любви – его-то не запирали в чулане со скрипкой! Он рано женился, был счастлив в браке и в 19 лет уже стал отцом.
Лариса Хомайко
The post first appeared on .
Комментарии (0)