– Мы зря, по-твоему, детей растили? – с нажимом выкрикнула Галина, нервно поправляя сползший платок. Голос её звенел, как ржавый колокол. – Марина, я не понимаю… Ты нам что, в поддержке отказываешь? Сама, значит, в доме живёшь в тепле, а мы с грудничком по углам скитаемся? Я считаю, что этот дом ты обязана нам уступить. Да, во имя детей! А сама… Ну ничего, перекантуешься пока в нашем обгорелом бараке.
Марина молчала. Она уже знала: любые слова будут лишь поводом для новой истерики.
Андрей терпеть не мог ни тяжёлого, ни лёгкого труда. От самого слова «работа» у него чесались руки и сжимались зубы. Зато в одном деле он считался мастером – в увеличении семейства. За пятнадцать лет брака его жена Надежда родила восемь детей, и каждая беременность становилась «неожиданностью», хотя о предохранении в семье предпочитали не говорить.
В маленьком посёлке таких, как они, не любили. Дети бегали босые и грязные, дрались с соседскими, таскали с прилавков яблоки. Взрослые же жили под подачками, и все это видели.
Андрей же считал себя умным: завёл страницу в соцсетях и каждый день писал жалостливые посты. «Помогите, у ребёнка нет сапожек!», «Срочно нужны деньги на питание малышу!». Поначалу люди верили и пересылали вещи, продукты, игрушки. Из других городов приходили посылки – иногда по пять в неделю. Но посельчане смотрели на это с отвращением: «Дармоеды!», «Мошенники!».
Когда подписчики начали требовать фотоотчётов, Андрей вспыхивал, словно его оскорбили до глубины души. Он тут же блокировал «подозрительных» и шипел:
– Не верите – значит, и не люди вы вовсе!
Но вскоре и доверчивые люди кончились.
Когда Надежда вновь оказалась беременной, Андрей пошёл на новую хитрость. Создал другой профиль, представился «отцом-одиночкой», разместил фото старшей дочки и написал, что она больна редкой болезнью, требуется операция за границей.
Сначала история вызвала слёзы и жалость: на счёт перевели восемь тысяч. Но вскоре нашлись внимательные – стали требовать анализы, заключения врачей, контакты клиники. Андрей заблокировал всех и резко замолчал.
Соседи махнули рукой: «С этими всё ясно». Старших детей иногда подкармливали тайком – жалко было малышей. Родственники отвернулись, лишь Марина, троюродная сестра Надежды, продолжала раз в квартал пересылать пять тысяч.
– Вот же скупердяйка, – ворчал Андрей, – могла бы и двадцать дать. На такую ораву пять тысяч – смешно!
Когда соцсети перестали приносить доход, Андрей отправился в администрацию.
– Мы многодетная семья, нам положена поддержка! – кричал он, размахивая руками. – Семеро детей, восьмой на подходе! Где деньги на коляску? Где машина, чтобы развозить детей по кружкам? И чтоб новая была, без пробега! Дом наш разваливается, потолок течёт, ванны нет! Вы что, бездействовать будете?
Мэр, Николай Сергеевич, знал его давно.
– Андрей, а ты не пробовал работать? – устало спросил он. – Сколько можно тянуть из бюджета? Ты же мужчина, обязан семью содержать. Мы выделяли деньги – где они? Где котёл, где крыша?
Андрей взвизгнул:
– А отчего я должен отчитываться? Деньги пошли на нужды! У меня восемь ртов! Да и Надежду надо было одеть. Знаете, сколько стоит платье?
Мэр пригрозил: либо работаешь, либо социальные службы заберут детей. Андрей испугался и согласился устроиться механиком.
Но хватило его на два дня. Потом он заявил, что силы уходят, здоровье страдает, и снова улёгся на диван.
На рынке Андрей встретил мужчину в шляпе – Валерия.
– Вы – мой клиент! – с улыбкой заявил тот. – У меня уникальное предложение: вложите деньги в стартап, получите десятикратную прибыль.
Андрей загорелся. Выгреб пятнадцать тысяч из-под матраса, получил расписку и счастливо вернулся домой.
– Всё! – радостно сказал он Надежде. – Скоро мы будем богаты! Купим квартиру, машину, поедем к морю!
Но «инвестор» исчез. В полиции лишь посмеялись.
Тогда Андрей подхватил другую идею – обмануть страховую. Застраховал дом, а потом ночью вместе с приятелем облили сарай бензином. Огонь перекинулся на дом – жильё сгорело дотла.
Агент страховой лишь развёл руками:
– Это поджог. Никаких выплат.
Вся улица смеялась.
Семья перебралась к Марине. Сначала «на пару дней». Но прошёл месяц, потом три, полгода.
Андрей не работал, только писал жалобы и требовал у страховой миллионы. Надежда обнаглела до такой степени, что просила Марину делать ей массаж ног.
– Вы обещали неделю погостить, – срывалась Марина, – а живёте полгода! Я вас кормлю, стираю за вами, даже на собрания школьные хожу! А вы мне в благодарность заявляете, что я обязана дом переписать на вас?
Андрей оскорблённо поднимал брови:
– А что нам остаётся? У нас дети! Тебе одной проще, ты и в сгоревшем бараке сможешь пожить. А нам – тесно. Подумай о нас!
Свет терпелась до последнего, но когда Надежда намекнула, что «было бы правильно дом передать детям», терпение лопнуло. Она вызвала соседей и участкового. «Гости» были выставлены со скандалом.
Марина перекрыла все денежные переводы и оборвала контакты.
– Хватит, – сказала она. – С меня довольно.
The post first appeared on .
Комментарии (0)