Михаил Жванецкий: наша мама всегда стирала, а мы всегда ходили грязные…

Юзик, Юзик, дедушка не может быстро, дедушка устал. У дедушки ноги старенькие. Давай посидим. Ты же хороший мальчик. Сядь, Юзенька, сядь, дорогой. Я сказал: сядь! Я стенке сказал или кому я сказал? Или стенке, или кому?.. А, бандит, чтоб ты был здоров, арестант. Если бы у меня было такое детство! Ну-ну…

Наша мама всегда стирала, а мы всегда ходили грязные… И какой гвалт… Пятеро хотят писать, один хочет селёдку. Какие книжки, какие тетрадки? Я ещё получил очень удачное образование, я чинил примуса. Ты слышишь, Юзик, головки, пистоны, насосы, я знаю, главное — это керосин, чтоб он горел… Моя вся жизнь пропахла керосином. Нас нельзя было позвать в гости: они от нас имели аромат… Сабака падали в обморок. Ты не знаешь, что такое примус. Вся Одесса качала по утрам и вечерам, и ревела, и взрывалась.

Я тоже был отчаянным, я имел троих, и они выросли. Старший стал военным, утонул в Керченском проливе в первые дни войны. Младший окончил политехнический, уехал в Новосибирск, твоя тётя закончила консерваторию, сидит в Москве… Все разъехались, все ищут счастья. Только мы остались на месте… Ты знаешь, Юзик, я так смотрю и думаю, что я такого сделал особенного?.. Так я тебе скажу что. Ничего… Всё вложил в детей. Стакан молока — дети. Кусочек яблочка — дети. Ложка сахара — дети. Твой папа был слабый мальчик, ему нужны были витамины. А твоей тёте нужен был приличный инструмент — она же в консерватории. Так всю жизнь. Вы маленькие — мы переживаем, что вы болеете. Вы старше — мы переживаем, что вы плохо кушаете. Потом вы устраиваете нам попадание в институт — мы ночи не спим. Потом вы женитесь — с нами такое творится, моим врагам…

Что надо сказать дяде? Ну!.. Здра… Ну!.. Здра… Ох, я ему напомню, так он всю жизнь будет помнить. Ну!.. Здра… Такой буц здоровый, четыре года скоро.

Отдай девочке мячик. Отдай, солнышко. Ухаживай за ними. Всё равно они отдают нам больше, если они хорошие. Всё равно они отдают нам всё, если они золотые. Твоя бабушка была и ударник, и застрельщик, и я знаю кто?.. А дети на ней, весь дом на ней. Я ей говорю, Соня, перестань уже…! Перестань! Дети все устроенны, мы на пенсии. Перестань. Соня, поспи до восьми. Поедем к детям. Дети за нами будут ухаживать.

И мы сели на колёса и поехали в Новосибирск, где твой папа кандидат, а мама аспирант. Все математики, все в очках, а кто будет варить обед? И я вижу, моя Соня стирает, а я выкручиваю. Она моет полы, я стою в очереди.
Кое-как поставили этих кандидатов на ноги. Поехали к дочке. Уже в Москва, уже скрипачка, уже все удобства. И что я вижу?.. Соня стирает, я выкручиваю. Соня варит, я стою в очередях.

Поставили на ноги скрипачей, сняли у них с шеи детей, вернулись домой. Дома отдохнём. Летом у моря. Мы на пенсии. Дети съедутся, будут ухаживать. Съехались дети… Что я вижу, Юзик?.. Соня стирает, я выкручиваю. Она варит, я тяну с базара кошёлки — лошади оборачиваются. Дети должны отдохнуть. У детей один только месяц. Так мы не пойдём на море. Я не помню, когда я был на пляже. Лет десять назад. Случайно. Неважно. Мы отпляжили своё.

Что нам надо, Юзик?.. Чтоб у детей наших было немножко больше счастья, чем у нас. Чтоб ты уже попал в институт и удачно женился: есть такие жёны — моим врагам… ты же знаешь. И чтоб у тебя были хорошие дети, и чтоб они попали в институт и удачно женились, и чтоб у них были свои дети, тоже хорошие и тоже способные. А мы будем ездить и не будем говорить о болячках. Потому что у кого их нет, и ещё не хватает об этом говорить.

И будем смотреть на наших внуков, и радоваться, и потихоньку уходить… А всё это называется очень просто — хорошая старость.

Правда, Юзик?.. Ты же всё понимаешь. Ну, дай ручку дедушке, дай, золотко. Мы уже идём. Бабушка нас ждёт. Дай ручку. Чтоб ты не знал того, что я видел… Чтоб ты был здоров! Юзик, дедушка не может быстро, не забывай…
(Михаил Жванецкий)

На фото: работа художницы Elena Flerova