С установлением советской власти после 1917 года, в жизни казымских народов практически ничего не изменилось. Лишь в начале 1930-х годов, с целью развития советской культуры, здесь начались преобразования, вызвавшие, не без участия местных шаманов, резкое недовольство местного населения. Дошедшее в итоге до вооруженного восстания.
На какие хитрости пошло руководство СССР, чтобы приучить хантов и ненцев к новым условиям жизни
Ученики Казымской школы-интерната на уроке физкультуры, 1935 год
Кардинальные перемены в жизни остяков, начались со строительства «культурной базы» – четырнадцати помещений для школы-интерната, ветеринарной и больничной помощи, овощного хранилища, столовой, дома местной культуры и т. д. Располагалась будущая культбаза в 17 км от реки Казым, и в её возведении принимали участие, как спецпереселенцы, так и коренные жители. Торжественное открытие нового посёлка произошло в конце осени 1931 года; полномочия по его функционированию были возложены на туземный совет, действовавший в регионе с сентября 1926 года.
Для привлечения населения к общественной жизни на культбазе стали проводиться семейные праздники, организовываться лекции о пользе чистоте жилья и тела, демонстрироваться достижения советской культуры и техники. В открывшейся больнице проводились профилактические осмотры, назначалось лечение, а также проходили медосмотры детей с измерением веса, роста, объёма грудной клетки.
Однако если преимущества больницы местные граждане оценили очень положительно, то акушерские услуги оказались полностью не востребованными – женщины продолжали производить потомство на свет, находясь в своих юртах. Чтобы уговорить их рожать в роддоме – специальном отделении при больнице – пришлось даже делать дорогие подарки. Например, первой официальной родительнице, в 1936 году вручили швейную машинку «Зингер»: правда её в скором времени продали – владелица не знала, как с её помощью шить.
Но настоящая проблема возникла, когда потребовалось собирать детей в школу-интернат для обучения грамоте и проживания (на полном государственном обеспечении) во время нахождения родителей на промысле в тайге. Семьи отказывались разлучаться с ребёнком, боясь, что после изоляции он «забудет свой язык и не вернётся в стойбище». Чтобы сломить родительское сопротивление, власти прибегали к фальшивым посланиям из Москвы – «от самого главного начальника». В них говорилось о необходимости учёбы и её полезности для будущего детей. Если же и это не убеждало строптивого родителя, то у него просто забирали ружье – главное орудие в тайге, позволяющее не умереть от голода. После такого «убедительного довода», семье ничего не оставалось, как сдать позиции и позволить забрать чадо в школу.
Почему ханты и ненцы относились враждебно к советской культбазе 
Казымская культбаза, 1931 год
Недовольство кочевники проявили ещё при строительстве поселения: во-первых, слово «культбаза» из-за местной мифологии у них ассоциировалось со злым духом куль; во-вторых, если работы по вывозу леса первоначально были добровольным делом, то позже их сделали обязанностью, присовокупив к этому требования по срокам и объёму вывозок.
Позже начались жалобы в туземный совет по поводу изъятия детей в школу-интернет; а также претензии к местным коммунистам, решившим разработать под сельскохозяйственные угодья старое хантское кладбище. Добавило масла в огонь и лишение избирательных прав у представителей шаманства и зажиточных кочевников, которые использовали наёмный труд. Но основной причиной, приведшей к восстанию, стали непомерные налоги, которые предусматривали бесплатно сдавать государству определённое количество рыбы, мяса и пушнины. Порой, выполнив условия сдачи, у хантов практически не оставалось средств для собственного существования.
Как аборигены подняли восстание против «красных» и принесли в жертву советских дипломатов
Охотские фактории, 1925 год
Первым, кто решил воспротивиться новым порядкам, стал Иван Ерныхов – местный житель из хантов, владевший оленьим стадом численностью в 168 голов. Собрав в декабре 1931 года более 40 человек, он согласовал с ним список требований: о закрытии интерната, о свободной продаже промысловой добычи из тайги, о прекращении гонений на кулаков и шаманов; о переизбрании тузсовета, который игнорирует интересы коренных жителей; о запрете ловли рыбы из священного озера Нумто.
После чего, проведя религиозный обряд с жертвоприношением 15 оленей, и получив «помощь бога», бунтовщики начали действовать. Сначала они забрали почти всех детей из школы-интерната, затем двинулись в село Полноват, чтобы объединиться с другими недовольными. Однако по дороге повстанцы встретились с работниками райцентра, которые убедили их разойтись, пообещав выполнить большую часть требований. Десятого января 1932 года, выполняя обещание, тузсовет переизбрали, при этом виновники мятежа не остались без внимания – их арестовали.
Второй эпизод восстания спровоцировал лов рыбы на озере Нумто, начатый в декабре 1932 года для исполнения государственного плана по рыбозаготовкам. Туземцы, препятствуя рыбакам, грозились сжечь культбазу и требовали освободить арестованных. Переговоры с протестующими шли несколько месяцев: за это время представители власти четыре раза безрезультатно встречались с кочевниками. Третьего декабря 1933 года в стойбище, где собрались восставшие остяки, прибыла пятая переговорная комиссия.
В состав очередной делегации входило шесть представителей районной и областной администрации, а также два переводчика и три члена местного тузсовета. Уже на следующий день, по указания шамана Молданова, которому «бог приказал принести в жертву русских», пять человек из группы были задушены, переводчики взяты в заложники.
Как СССР удалось подавить Казымское восстание
Хант с самострелом, 1920-е годы
После исчезновения чиновников, разрешать конфликт взялось руководство области: чтобы подавить восстание, вместо не оправдавших себя переговоров, оно решили применить силу. Для карательной операции в условиях строгой секретности был создан отряд численностью около 50 бойцов. После безуспешных попыток убедить аборигенов освободить заложников мирным путём, в ход пошло огнестрельное оружие. Одновременно с этим использовались и прибывшие из Москвы аэропланы, призванные посеять панику среди местного населения, никогда ранее не видевшего «больших птиц».
Во время подавления бунта, по официальным данным, жертвами стали три солдата, застреленные хантом Геннадием Сенгеповым, и два местных жителя – сам Сенгепов и его мать. По слухам, среди населения пострадало около 20-30 остяков, но документальных подтверждений об этом нет.
Комментарии (0)