Что вы не знали о маршале Жукове?
Баин-Цаганское побоище
Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как действия Георгия Жукова в ходе сражения за гору Баин-Цаган 3-5 июля 1939 года.
Тогда японским войскам удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил. Противник был обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужденно занял оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-й армейской группой приказал 11-й бригаде комбрига Михаила Павловича Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции. Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но вынуждены были отступить, поскольку перенесли тяжёлые потери.
Второй день сражения свёлся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход. До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошёл на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Тогда японцы могли продолжить движение к переправе и тогда бы произошла катастрофа.
Вероятнее всего, в той ситуации другого выхода у Георгия Жукова не было. Можно рассуждать, насколько грамотно отдавались приказы, действовали танкисты и части поддержки в отдельных эпизодах. Известен результат — японцы отступили, понеся колоссальные потери, но так и не выполнив основной задачи. Более того, ни разу на протяжении конфликта противник более не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно — единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана, а стратегическая инициатива стала постепенно переходить в руки советского командования.
Бессарабия, 1940 год
В 1940 году Георгий Жуков был назначен командующим Южным фронтом, войска которого готовились вступить на территорию Бессарабии. Жуков подготовил два плана на случай мирного и военного решения бессарабского вопроса. В первом случае предполагался ввод войск без тяжёлой артиллерии и всяческое избегание провокаций. В сложных погодных условиях советские войска, преодолевая водные преграды, заняли Бессарабию, для того чтобы румыны не успели вывести значительную часть материальных ценностей были воздушные десанты. В целом румынское командование начало отвод войск, и сопротивление оказывалось лишь эпизодически. Общие потери Красной Армии в перестрелках и от небоевых причин составили 119 человек, румынской армии — несколько десятков человек убитыми и около 65 тыс. дезертировали. 2 августа Верховный Совет СССР принял закон об образовании Молдавской ССР и включении в состав УССР Северной Буковины и трёх уездов Бессарабии на Черноморском побережье.
Из загадок Малой Земли
В мемуарах Георгия Константиновича можно было обнаружить весьма странный момент о том, что он, будучи маршалом, приезжал под Новороссийск посоветоваться с полковником Леонидом Ильичом Брежневым. Кажущаяся курьёзной и неправдоподобной история всё же могла иметь определенные реальные основания. В опубликованных в 2006 году части воспоминаний адмирала Георгия Никитича Холостякова, не вошедших в его произведение «Вечный огонь», упоминается о том, что в апреле 1943 года Георгий Жуков проводил совещание в Кабардинке, а немецкая авиация активно штурмовала советские позиции, и Георгий Константинович несколько раз спрашивал о том, кто из командования 18-й десантной армии в этот критический момент находится на плацдарме. Генерал Константин Николаевич Леселидзе невнятно оправдывался, что там находился начальник полит отдела Леонид Брежнев. На этот счёт Жуков разразился бранью, смысл которой сводился к тому, что «какой-то Брежнев» там ему сейчас не нужен — на плацдарме должен быть командующий армией или его заместитель.
После войны Леониду Ильичу рассказали эту историю, правда, не уточнили в каком контексте о нём говорил Жуков, и уже в 1970-х Брежнев попросил маршала упомянуть об этом эпизоде в его «Воспоминаниях и размышлениях», что последний и сделал. Конечно, воспоминания Георгия Холостякова, причём неоднократно переписанные, являются одним из самых ненадежных источников и содержат определённую долю условности, но всё же заставляют задуматься о произошедшем.
Маршальский «дуглас»
Неоднократно жизнь сводила Жукова с интересным человеком — Виктором Тёминым. Именно Тёмин сделал первый снимок знамени Победы на Рейхстагом, облетев 2 мая 1945 года вокруг пылающего здания на самолете «По-2». Но на этом биплане из Берлина до Москвы сразу не долететь, а Тёмину срочно нужно было в редакцию «Правды». Тогда, якобы сославшись на приказ, он угнал личный самолёт командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Жукова. Нрав у Георгия Константиновича был сложный. Когда он узнал, что его именем кто-то вздумал играть, то пришёл в ярость и приказал расстрелять Тёмина за самоуправство. Но когда фотокорреспондент вернулся на маршальском «дугласе» со свежим тиражом «Правды», Жуков увидел на первой полосе снимок знамени Победы. Мелким шрифтом ниже было указано, что данный снимок был доставлен в редакцию на личном самолёте и по личному приказу маршала Жукова. Тогда Георгий Константинович сменил гнев на милость и наградил Тёмина орденом Красной Звезды, правда, при этом заметил, что тот заслуживает более высокой награды, но обойдется. Следует заметить, что после войны полководца и отчаянного корреспондента связывала многолетняя дружба, а знакомы они были ещё со времен событий на Халхин-Голе 1939 года.
Комментарии (0)