Игорь застал мою мать за тем, чего я не могла вообразить

Камера зафиксировала всё.

Алина сидела перед ноутбуком и наблюдала, как её мама методично выворачивала карманы, перебирала сумки, проверяла кошельки. Ловко, быстро, бесшумно. Забирала не всё — лишь часть, чтобы не бросалось в глаза. Считала купюры, прятала их в халат.

На записи было видно, как Марина раскрывает Алинину сумку, достаёт косметичку, где дочь хранила деньги. Она знала все тайные уголки. Все места, где можно спрятать наличные в собственном доме.

— Довольно, — Игорь захлопнул ноутбук. — Ты себя мучаешь.

— Она даже не колеблется, — прошептала Алина. — Словно это естественно.

Вечером Марина вернулась из магазина с тяжёлыми пакетами. Новый крем для лица выглядывал наружу — дорогой, заграничный. Алина узнала коробочку: такой стоил три тысячи.

— Мам, надо серьёзно поговорить.

— Снова? — Марина устало поставила пакеты. — Что теперь?

Игорь развернул ноутбук и включил запись.

Марина смотрела на экран. Лицо оставалось холодным. Ни стыда, ни раскаяния. Лишь раздражение.

— Подглядываете за мной? В моей квартире?

— Мам, ты тянешь у нас деньги.

— Я забираю то, что мне причитается! — Марина повысила голос. — Это мой дом! Моё право!

— Нет, — Игорь говорил спокойно. — Это наши средства. Мы сами их заработали.

— А кто вас кормит? Кто за вами убирает? Я как служанка?

— Мы даём тебе десять тысяч каждый месяц, — напомнила Алина.

— Копейки! Квартиру бы снимали — тридцать отдавали бы! А тут живёте в комфорте!

— Значит, ты тянешь разницу? — Алина не верила в логику матери.

— Я не ворую! Я взыскиваю плату за жильё!

— Без согласия. Тайком. По ночам.

— А что, мне у вас спрашивать? У собственной дочери?

Алина поняла — бесполезно. В её картине мира мать не считала себя воровкой. Для неё дочь всегда оставалась должницей.

— Мы съезжаем, — сказал Игорь. — Завтра.

— Куда денетесь? — Марина усмехнулась. — На улице ляжете?

— Я договорился. Однушка в спальном районе. Дороже, но честно.

Марина посмотрела на дочь. В глазах мелькнуло беспокойство.

— Алина, ты не вправе. Я твоя мать!

— Именно поэтому больно, мам.

Ночью Алина не сомкнула глаз. Слышала, как мать бродит по квартире, что-то шепчет, плачет. Ближе к четырём дверь тихо заскрипела.

— Алина, ты спишь?

— Нет, мам.

Марина присела на край кровати. В темноте лица не было видно, но Алина ощущала — мать плачет.

— Я не хотела… Просто нужны были деньги. Всегда нужны. Ты не понимаешь, каково жить на пенсию.

— Мам, ты ведь работаешь. И мы тебе платим.

— Этого мало! Хочется для себя. Купить красивое, сходить в салон. Я жизнь на тебя потратила, неужели не заслужила?

— Заслужила, мам. Но не так. Не воровством.

— Я не воровка! — Марина всхлипнула. — Я просто брала понемногу. Вам не убудет.

— Убудет, мам. Доверие уйдёт.

Марина молчала. Потом поднялась и вышла.

Утром Игорь загружал вещи в машину. Их было немного. Марина заперлась у себя, включила телевизор на полную громкость.

Алина постучала.

— Мам, мы уезжаем.

— Дорога вам под веник! — крикнула Марина из-за двери.

— Я буду звонить.

— Не смей!

— Буду, мам. Ты же моя мама.

Тишина. Потом щёлкнул замок. Дверь приоткрылась. Марина стояла на пороге — маленькая, постаревшая за ночь.

— Ключи оставьте.

— Конечно. — Алина протянула связку. — Мам, если что понадобится…

— Ничего от вас не нужно! — Марина выхватила ключи. — Предатели!

Дверь захлопнулась.

В машине Алина разрыдалась. Игорь молча держал её за руку. Что тут скажешь? Что будет хорошо? Не будет. Для дочери мать останется воровкой. Для матери дочь — предательницей.

Квартира оказалась маленькой, но уютной. Пятый этаж хрущёвки, окна на гаражи, до метро двадцать минут пешком. Но своя. Честная.

— Теперь денег впритык, — сказал Игорь. — Свадьбу придётся отложить.

— Ничего. Главное — вместе.

Первая неделя — тишина. На второй Марина прислала смс: «Не звони. Такая дочь мне не нужна».
Алина всё равно звонила. Каждый день. Мать сбрасывала.
На третьей неделе ответила:

— Чего тебе?

— Мам, как ты?

— Отлично! Без вас спокойнее. Никто не шпионит.

— Давай встретимся. В кафе.

— Денег нет на кафе.

— Я угощаю.

Пауза.

— В субботу. В три. Там, где обычно.

Марина пришла при параде: новое платье, прическа, маникюр. Села напротив, подняла подбородок.

— Ну что, нагулялась?

— Мам, я не гуляю. Я живу с человеком, которому доверяю.

Слова попали точно в цель. Марина сжала губы.

— И что дальше? Так и будете ютиться?

— Будем жить. Честно. Без обмана.

— Намекаешь?

— Просто говорю, как есть.

Они пили чай молча. Потом Марина вдруг выдала:

— Подруга сдаёт комнату студентке. Девочка порядочная, платит вовремя.

— Хорошо.

— Деньги лишними не бывают.

— Верно, мам.

— Алина… — Марина запнулась. — Я не хотела. Просто… привыкла. Ещё когда отец твой жил, приходилось выкручиваться.

— Я знаю, мам.

— Нет, не знаешь! — Марина повысила голос, но тут же осеклась. — Ладно, забудь.

Они встречались раз в неделю. В кафе. На нейтральной территории. Марина больше не просила вернуться. Алина не приглашала к себе.

На свадьбу Марина пришла. Подарила конверт.

— Тут немного, — неловко сказала она. — Но от сердца.

Внутри было пять тысяч. Честные деньги. Алина обняла мать, и обе заплакали.

Потом стало легче. Марина навещала недолго, Алина приезжала к ней, но сумку держала при себе. Обе делали вид, что всё нормально.

Через год Алина забеременела. Марина обрадовалась, начала вязать пинетки.

— Может, вернётесь? — спросила она. — С ребёнком тяжело будет. Я помогу.

— Мам, мы справимся.

— Я больше не буду… — Марина запнулась. — Не буду брать.

— Знаю, мам. Но мы уже привыкли.

Марина кивнула. Понимала: доверие не вернуть. Простить можно, забыть — нет.

Когда родилась внучка, Марина приехала первой. Держала малышку, плакала от счастья.

— Красавица! Вся в меня!

Алина улыбнулась. Мама есть мама. Со всеми слабостями, странностями, болями. Не идеальная, но своя.

Вечером Игорь спросил:

— Не жалеешь, что съехали?

— Нет. Это было правильно.

— Но она твоя мать.

— Именно. Моя мать. Которую я люблю. Но жить с ней не могу. И это нормально.

Игорь обнял жену и дочку. Семья. Настоящая. Основанная на доверии, а не на долге. На любви, а не на манипуляциях.

А Марина… Марина училась быть бабушкой. Хорошей бабушкой на расстоянии. Приходила в гости, баловала внучку и уходила домой. И больше не брала чужое. Потому что потеряла самое ценное — доверие дочери. И поняла: никакие деньги этого не стоят.

Поздно поняла. Но хотя бы поняла.