С утра у Марины завал: отчёты, звонки, срочные письма. Коллеги выходили перекусить, но она осталась за компьютером. В животе урчало, глаза щипало от усталости, но бросать работу было нельзя.
И вдруг — звонок. На экране высветилось: «Мама».
— Мам, только быстро, я зашиваюсь, — произнесла Марина, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Доченька… — слабый, чужой голос, будто из другого мира. — Мне нехорошо…
Марину будто холодной водой окатило. Она застыла, вглядываясь в телефон, ожидая продолжения, но услышала только тяжёлый стон и сиплый вдох.
— Мама! Держись! Я еду! — в панике выдохнула Марина и рывком вскочила из-за стола.
Она на ходу схватила куртку, бросила коллеге: «Прикрой, если спросят!» — и выскочила в коридор. В лифте руки дрожали так, что она едва попала в нужную кнопку. Только на улице заметила: на ногах узкие лодочки на каблуке. Но возвращаться было некогда.
Квартира встретила её тишиной, в которой каждое сердце биение звучало как удар. Мама сидела на диване, сгорбившись, бледная, губы посинели, руки прижаты к груди.
— Мамочка… — голос сорвался. — Дыши, слышишь? Сейчас всё сделаем…
Она набрала «скорую», потом присела рядом, гладила по плечу, повторяя, что помощь уже едет, что всё будет хорошо. На деле внутри всё клокотало — страх, беспомощность, желание как-то помочь хоть чем-то.
Когда врачи в синих куртках вошли в прихожую, Марина едва не расплакалась от облегчения. Но слова «сердечный приступ, похоже на инфаркт» прозвучали приговором.
После того как скорую увезла мать, Марина села за руль и поехала обратно в офис. Голова гудела, мысли путались. И тут — удар по нервам: машину повело, шина спущена. Она вышла, холодный ветер обжёг лицо, дождь мелко моросил.
«Только этого не хватало…» — горько подумала она, глядя на сплющенное колесо.
Слёзы подступили к глазам, но вдруг рядом остановился тёмный внедорожник. Мужчина лет тридцати пяти, высокий, в спортивной куртке, уверенно подошёл. Его взгляд — быстрый, оценивающий — сразу снял с неё часть груза.
— Запаска есть? — спокойно спросил он.
Марина кивнула, не доверяя голосу — слёзы всё ещё жгли горло. Мужчина достал домкрат, инструменты и занялся колесом, будто это самое обычное дело в мире.
— Садитесь в салон. Замёрзнете.
Она послушалась. В салоне пахло дождём, мокрыми листьями. Она пыталась дозвониться Артёму — тщетно. Мужчина закончил и с лёгкой улыбкой вернул ей инструменты.
— Поезжайте аккуратнее. И не забудьте заехать в мастерскую. А вашей маме — скорейшего выздоровления.
Марина открыла рот, чтобы предложить деньги, но он лишь покачал головой и ушёл. В памяти остался только его спокойный голос и взгляд — немного усталый, но очень тёплый.
В офисе её встретила начальница — резкая, сухая, с ледяным взглядом поверх очков.
— Марина Сергеевна, вы снова после обеда? Если ещё раз — получите выговор, — холодно произнесла она, нарочито посмотрев на часы.
Марина сжала губы. Возражать не имело смысла.
Она сразу набрала Катю, подругу, работающую в той же больнице. Каждая минута ожидания её звонка тянулась вечностью. Когда наконец телефон завибрировал, Марина чуть не уронила его от волнения.
— Приступ сняли, инфаркт не подтвердился. Мама под капельницей, завтра, скорее всего, переведут в палату, — сказала Катя.
Марина закрыла глаза. Слёзы облегчения наворачивались сами собой.
Вечером Артём сидел за ноутбуком, сосредоточенно печатая. Он даже не заметил, как она вошла.
— Я тебе звонила целый день! — в голосе Марины дрожала обида.
— Совещание было. Звук выключил, — спокойно ответил он, не поднимая глаз.
Марина рассказала про мать, про колесо. Он лишь пожал плечами:
— Бывает. Надо осторожнее ездить.
Она замолчала. Поняла: ему всё равно.
Познакомились они два года назад в кафе. Артём улыбнулся, подошёл — и Марина влюбилась. Через две недели он переехал к ней. Она ждала предложения, но он всё откладывал, говоря, что «всё серьёзно только после квартиры». Это «после» длилось два года.
Однажды Марина нашла в его пиджаке коробочку с кольцом. Она обрадовалась: значит, скоро свадьба. Но на день рождения Артём подарил ей серьги.
— А кольцо? — спросила она.
Артём смутился и сказал, что оно было для друга. Марина не поверила.
На следующий день они пошли в ювелирный. Продавщица невзначай проговорилась, что Артём уже покупал кольцо. Он замялся, начал оправдываться.
Мир рухнул в один миг.
Марина выбежала на улицу, села в машину и разрыдалась.
И вдруг — стук в окно. Тот самый мужчина, который недавно помог ей с колесом.
— У вас снова неприятности? — спросил он. Его голос был серьёзным, но глаза светились теплом.
И Марина неожиданно для самой себя начала всё рассказывать: про кольцо, про предательство, про пустоту внутри. Мужчину звали Данил. Он слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда задавая вопросы. В кафе он заказал ей мороженое.
— Знаете, когда я был маленьким, мама всегда покупала мне мороженое, если я плакал. Мне оно помогало. Попробуйте, — сказал он.
Марина впервые за весь день улыбнулась.
С Артёмом они вскоре расстались. Данил будто случайно стал появляться рядом всё чаще: кино, прогулки, поездки в Питер, Суздаль. С ним Марина чувствовала спокойствие, которого давно не знала. Он не обещал несбыточного, не придумывал оправданий. Просто был рядом.
Через четыре месяца он сделал ей предложение и подарил кольцо. Камень был маленьким, но сиял так, будто вобрал в себя искренность его чувств.
Марина носила это кольцо всегда. Оно стало символом не блеска и роскоши, а честности и тепла.
И часто она думала: «Если бы я тогда не заглянула в шкаф, сколько ещё он обманывал бы меня? Может, иногда лучше не искать лишнего… Но предательство — вещь, которую невозможно забыть. Даже если простишь, в сердце след останется навсегда».
The post first appeared on .
Комментарии (0)