В половине третьего ночи, когда последние автобусы уже видели третий сон на конечных станциях, а продавцы круглосуточных магазинов пробивали по тройному ценнику алкоголь, в аварийную службу позвонили.
― Диспетчерская, ― отозвалась сонным голосом Лидия и выпила залпом половину кружки остывшего чая, который так сильно заварился, что от его горечи желудок жалобно застонал, а голос осип.
― Вы не могли бы кого-нибудь прислать? ― практически шёпотом раздалось в трубке.
― Что у вас случилось?
― Я не могу уснуть, кажется, у меня пропала надежда…
― Кажется или пропала? ― надеясь избежать ночной заявки, переспросила диспетчер.
― Пропала, точно пропала…
― Надежда — это имя?
― Нет, надежда — это моя вера в будущее.
― Так надежда или вера?
― Перестаньте издеваться, я же тут совсем одна, мне страшно…
― Адрес назовите, ― громко зевнула в трубку Лидия и щёлкнула пару раз автоматической ручкой
― Улица Весёлая, дом один, квартира семь.
― Опять, ёпрст, Весёлая! ― выругалась диспетчер, ― рассадник депрессии и вечно пьяных поэтов. Вы, случайно, не родственница Дубова из двадцатой?
― Н-н-нет, ― словно сомневаясь, ответила девушка.
― А то этот каждую неделю нам звонит и говорит, что у него цель в жизни пропала. Мы не частное бюро, а муниципальная служба, Вы понимаете?
― Понимаю, но мне очень нужна помощь.
― Вы точно всё проверили? Это только у Вас или у соседей тоже случилось?
― Кажется, что только у меня, я не уверена.
― Может, у вас короткое замыкание? Вы случайно в проводку своей нервной системы не лазили? Если слишком много плюсов соединить в одном направлении, то может коротнуть на радостях и появится испуг, что всё рухнет. Очень легко перепутать с потерей надежды. Тогда просто нужно поменять предохранитель.
― Нет, у меня как у всех: чёрная полоса, белая, потом пятница, а с понедельника всё по новой.
― Ясно, ― без интереса произнесла Лидия и налила в разбухшую заварку ещё воды.
― Возраст?
― Двадцать три года.
― Профессиональная деятельность?
― А это зачем?
― Мастеру нужны будут данные для ремонта вашей надежды.
― Я ― дизайнер интерьеров.
Звонившая слышала, как Лидия царапает ручкой бланк.
― Муж, дети?
― Я одна, есть молодой человек, но мы недавно познакомились, пока ничего серьёзного.
Диспетчер долго записывала, а потом щёлкнула ручкой, что означало: заявка оформлена.
― Мастер будет у вас через два часа. Приготовьте триста пятьдесят рублей за вызов, если будет просить больше — не давайте, а то он тот ещё жук.
― Через два часа? А раньше никак?! ― жалобно прозвучало в трубке.
― Никак, он же не метеор.
― Ну… ну, может, Вы со мной тогда поговорите?
― Я? О чём нам с тобой говорить? О надежде? Хах, ты живёшь в новостройке, судя по плану дома: в двухкомнатной квартире. Тебе двадцать три года, у тебя профессия: дизайнер интерьеров!
― И что? ― удивилась девушка.
― А то, что я сижу в предбаннике два на три метра — почти под землёй, а в соседней комнате храпят мастера. Мне пятьдесят два года, муж ушёл пять лет назад к такой же вот дизайнерше туалетов, дети звонят только когда деньги нужны, а белые полосы у меня только на экране мобильного, который упал на асфальт на прошлой неделе. О чём мы с тобой можем поговорить? В чём твоя проблема?
Девушка растерялась. Слова застряли где-то в горле и в трубку врывалось лишь её сбивчивое дыхание.
― Я боюсь, что меня переводят в новый офис, а там я не смогу найти общий язык с коллективом, а ещё у меня сломалась… ― она хотела сказать про свою недавно купленную «ауди», но замолчала.
Ей вдруг стало так неудобно, что первой пришлось заговорить Лидии.
― Чего замолчала-то? Что сломалось? Нога?
― Ага…― стыдливо пробубнила трубка.
― Сожалею, ― впервые с сочувствием в голосе произнесла Лидия. ― Ноги ломать неприятно. Я в том году сломала, а кости как-то неправильно срослись и теперь хром…
― Стойте! ― закричала в трубку девушка.
― Чего это?
― Я… я просто… просто я только что поняла, что зря вам позвонила…
― Что значит — зря? Аварийная ситуация же!
― Наверно, я всё-таки в проводку залезла случайно и предохранитель перегорел, сейчас проверю, подождёте?
― Ага, ― отхлебнула Лидия из кружки.
Прошло секунд десять.
― Да, так и есть — это предохранитель.
― Мастера нужно выслать для замены?
― Нет, он нормально подошёл на место перегоревшего, я снова полна сил.
― Так что же, я заявку отменяю?
― Да, отмените пожалуйста, у меня всё хорошо, я… Я Вам так благодарна, простите меня, пожалуйста!
― За что? ― удивилась диспетчер.
― Просто… Просто понимаете, я сейчас осознала, что у меня столько всего впереди, и я могу сделать что угодно, построить жизнь так, чтобы…
― Чтобы не стать как я?
В трубке снова замолчали.
― Ладно, не переживай, всё нормально ― это же аварийная служба, мы для этого и существуем, чтобы помогать. Всего хорошего, звони, если снова будут проблемы.
― Спасибо огромное!
Вызов сбросили.
Лидия вылила в раковину подкрашенную заваркой воду и вывалила жмых в мусорное ведро, а затем прочистила горло. Голос её снова стал молодым и звонким. Она подошла к стеклянной стене своего офиса и взглянула в монокуляр.
Свет в квартире номер 7 в доме 1 по улице Весёлая погас. Значит девушка легла спать. С тридцать второго этажа хорошо просматривалась вверенная их аварийной службе территория. Окна отражали юное лицо Лидии и просторный комфортабельный офис, в котором она вела приём в одиночестве. За всё время существования их службы не было нанято ни одного мастера — она справлялась со всеми вызовами самостоятельно. Заварив новую кружку чая, она легла спать.
Ближе к утру раздался вызов. Лидия выпила противный, но необходимый для работы напиток — голос её осип, стал противным и приобрёл нотки старости.
― Диспетчерская, ― пробубнила она в трубку.
― Здравствуйте, прошу прощения, что так рано, не могли бы Вы кого-нибудь прислать? Кажется, что я потерял своё счастье.
The post first appeared on .
Комментарии (0)