— Зай, ну черm попутал. Больше не повторится. Прости меня…

Марина стояла у окна, нервно теребя край занавески. Вечерний город погружался в сумрак, фонари зажигались один за другим, а её телефон молчал. Она ждала звонка. Ждала до последнего — надеялась, что Игорь хотя бы напишет пару слов: «Задержался», «Всё в порядке», «Увидимся утром». Но ни звонка, ни сообщения не было.

С каждой минутой тревога крепла, как стягивающийся пояс вокруг груди. «Может, он просто перебрал? Может, отключился у друзей?» — уговаривала она себя. Но в глубине души понимала: дело не только в алкоголе.

Телефон внезапно ожил. Звонила Лена — близкая подруга, с которой Марина делилась всем, даже самым сокровенным.

— Марин, ты лучше присядь, — голос Лены дрожал, будто она сама только что плакала. — Мне Костя рассказал… про вчера. Я не должна была, но не могу это держать в себе.

У Марины будто земля ушла из-под ног. В груди пронзило острое, предательское знание: она уже догадалась, что скажут. Но всё равно спросила, едва выдавив из себя:

— Что именно?

— Твой Игорь… он уехал не один. И точно не домой.

Слова повисли в тишине, как приговор. Марина не смогла ответить. Ноги подогнулись, и она едва удержалась, чтобы не опуститься на пол.

Лена, вздохнув, добавила:

— Марин, считай это предупреждением судьбы. Лучше сейчас, чем потом. Отмени свадьбу, пожалуйста. Игорь тебе не пара.

Марина кивала в пустоту, хотя Лена её не видела. Разум соглашался, но сердце рвалось на части.

Утро принесло не облегчение, а новое испытание. Когда Игорь вернулся, она встретила его молчанием. Потом, с трудом удерживая дрожь в голосе, спросила:

— Где ты был ночью?

— Да мы выпили… Я у ребят остался. Проснулся — сразу к тебе, — он говорил спокойно, даже слишком, словно заранее приготовил оправдание.

Но Марина не отступала. И в конце концов он сдался. Признался. Оправдывался традицией, мальчишником, «последней ночью свободы». И добавил:

— Зай, ну черт попутал. Больше не повторится. Прости меня…

Марина стиснула зубы. «Прости?» Ей хотелось кричать, бить посуду, выгонять его прочь. Но она лишь отправила его за цветами — подальше, чтобы остаться одной.

Она позвонила матери. Голос предательски дрогнул уже на первых словах:

— Мам, свадьбы не будет.

— Ты что несёшь? — мать была поражена.

И Марина всё рассказала: звонок Лены, признание Игоря, его оправдания. На другом конце провода повисла тягостная пауза.

— Марин, — наконец сказала мать, — ну как же так? Всё уже оплачено, гости приглашены. Будет неудобно. Люди осудят. Стыд-то какой.

У Марины перехватило дыхание.

— Значит, бросить свадьбу из-за измены — позор. А выйти за изменника — это не позор?

— Да он ещё формально и не изменял, — мягко возразила мать. — Просит прощения, значит любит. Дай ему шанс. Твой дед тоже до свадьбы шалил, а потом тридцать лет жил с бабушкой душа в душу.

Марина прикрыла глаза. Слова резали, как ножом. Вместо поддержки — уговоры смириться. И в итоге она согласилась. «Простила». Хотя на самом деле — нет.

Свадьба прошла тихо, даже красиво. Белое платье, бокалы шампанского, улыбки гостей, фотографии. Все выглядели счастливыми. Все — кроме самой невесты. Каждое «горько» отдавалось в её сердце пустотой.

Прошло восемь лет. У них с Игорем родилась дочь Катя. Для окружающих они казались идеальной семьёй: муж работает, зарабатывает, играет с дочкой, Марина ведёт хозяйство. Но внутри неё жила тень той первой измены.

Каждая задержка Игоря на работе, каждое сообщение ночью — и сердце уходило в пятки. Она проверяла его телефон, искала следы лжи. Иногда находила лайки на чужих фото, переписки, стертые номера. И каждый раз их разговоры заканчивались скандалом.

— Да когда ты уже угомонишься? — раздражённо бросал он.

Но Марина не могла. Сомнения съедали её.

Однажды, устав от постоянных подозрений, Игорь собрал вещи.

— Да, у меня есть другая. Потому что ты меня задушила. Мне надоело жить, как под следствием, — сказал он и ушёл.

Мать снова обвинила Марину: «Молодец, сама добилась. Удержать не сумела». А Лена, наоборот, обняла подругу и сказала:

— Поздравляю. Теперь заживёшь. Лучше поздно, чем никогда.

Сначала Марина металась по квартире, не находила себе места. Плакала ночами, прокручивала воспоминания, перечитывала старые переписки. Но однажды вдруг поняла: случилось то, чего она боялась все годы. И… мир не рухнул.

Пришла пустота, а затем — странная лёгкость. Будто она наконец сбросила камень, который таскала столько лет.

— Мам, а когда папа приедет? — спросила Катя, аккуратно закрашивая цветок на бумаге.

— В субботу, солнышко, — улыбнулась Марина.

И впервые за много лет эта улыбка была настоящей. Она принадлежала не только дочери, но и ей самой.

Она наконец поняла: нужно было закрыть дверь ещё тогда, после мальчишника. Ведь дом, построенный на песке, однажды всё равно рухнет.