— Воровка! — мать почти визжала. — Обманула родного брата, пока отец умирал!
Наталья замерла.
Мать, багровая от ярости, ткнула в неё пальцем и, чтобы услышали все на поминках, выкрикнула:
— Усадьба! Шесть миллионов! У Сергея дети в тесной двушке задыхаются, а эта…
Наталья тяжело выдохнула. Родня смотрела на неё как на мошенницу, а она… Что она? Полгода назад отец неожиданно приехал к ней. Он был исхудавший, с осунувшимся лицом.
Он прошёл за Натальей на кухню, сел и попросил стакан воды.
— Наташенька, поехали к нотариусу? — тихо сказал он.
— Зачем, папа? — удивилась она.
— Усадьбу на тебя переписать хочу. Не перечь. И никому не рассказывай пока.
— Но Сергей же…
— Я сказал: молчи. Решение принято.
Она тогда промолчала. Отец уже был тяжело болен… Наталья решила, что он просто хочет упростить наследственные дела. Поэтому молчала все месяцы.
Не выдала и тогда, когда он уже лежал в больнице…
Усадьбу отец строил тридцать лет, каждую субботу был там. Дом добротный, сад, огород, рядом лес и река…
После поминок Сергей остался и, когда все ушли, подошёл к сестре.
— Ты специально его обработала! — глухо сказал он, злобно глядя. — Втерлась в доверие к больному, а я остался ни с чем…
— Серёжа… — вздохнула Наталья. — Ты как всегда: слышал звон, да не знаешь, где он. Папа сам приехал ко мне…
— Врёшь! — взревел он. — Папа бы никогда так не поступил! У меня двое детей, тесная квартира…
Он приблизился и навис над ней.
— А ты бездетная, при своей просторной квартире, и тебе ещё и усадьба понадобилась?!
— Я не просила… — возразила Наталья.
— Ага, ага, конечно, — хмыкнул Сергей. — Ладно. Бог тебе судья. Если наказание придёт, не по моей вине.
Жена Сергея, Марина, работала кассиром в том же магазине, где трудилась Наталья. На следующий день, подкараулив на обеде, она начала наступать:
— Так папа распорядился, — сухо отрезала Наталья. — Всё?
Тон её остановил Марину, но мать стала названивать почти каждый день:
— Отец последние месяцы был не в своём уме! Он был справедливым и никогда бы не оставил Сергея ни с чем!
Спорить было бесполезно. Мать не слушала, а выплёскивала обиды.
Даже племянница, шестнадцатилетняя Вика, выложила в соцсетях: «Тётя лишила нас дома» и фото их тесной квартиры. Комментарии посыпались:
«Эгоистка без детей!» — возмущались одни.
«Карма её настигнет!» — писали другие.
Наталью это выводило из себя. Она сама позвонила брату:
— Зачем детей втягиваешь?
— А тебе неприятно? — злорадно отозвался он.
— Неприятно.
— Ну вот. Всё в твоих руках. Верни справедливость — и всё закончится!
Она оборвала разговор.
Через неделю давление усилилось. Марина на соседней кассе громко пересказывала «историю про жадную свояченицу». Клиенты косились, коллеги шушукались. Начальник вызвал Наталью:
— Уважаю вас, но скандалы в коллективе мне не нужны. Решайте свои семейные дела поскорее.
Вечером Наталья решила позвонить матери, но конструктивного разговора не вышло.
— Как смеешь мне звонить? — кричала мать. — Ни мужа удержать, ни детей родить! Совести у тебя нет! Верни брату усадьбу или хотя бы половину!
Наталья почувствовала смертельную усталость.
— Может, половину отдать? — мелькнуло у неё.
Но отец… Он ведь хотел именно ей оставить…
Перед сном снова позвонил Сергей:
— Наташа, слушай внимательно.
— Нет, это ты послушай! — вспыхнула она. — Прекрати травить меня!
— Ты одинокая, больная женщина, — холодно произнёс он.
— Я не больная!
— Ну-ну… Все так говорят. А мы через суд тебя недееспособной признаем.
— Что за чушь? — рассмеялась она.
— Не спеши. Неделя на раздумья, потом действовать начну.
Наталья отключилась и пожалела, что не записала разговор.
Она поехала на усадьбу, чтобы побыть там и всё обдумать.
В письменном столе отца она нашла аккуратно собранный архив: письма, фото и толстую тетрадь с его записями. Сомневаясь, открыла последние страницы — год назад, когда ему поставили диагноз.
Там было:
«Врачи дали полгода. Тогда хотя бы напишу то, чего боюсь сказать: Сергей не мой сын. Я знал об этом, но не хотел скандалов. А вот Наташа — моя, родная… Доченька моя…»
Она осела на пол. Перечитала снова. Сердце колотилось.
Последняя запись, за неделю до смерти:
«Усадьбу оставлю Наталье. Это малое из того, что могу для неё сделать».
Наталья прижала тетрадь к груди и расплакалась. Отец всегда выделял Сергея, а её словно ставил второй. А оказалось всё иначе…
— Ну и что за тайну ты нам тут выдать решила? — спросил Сергей.
— Заходи, брат, садись, — ответила Наталья. — И ты, мама, тоже.
Родня переглянулась и прошла на кухню. Наталья поставила чайник.
— Мне можно, — сказал Сергей, — без сахара, но с молоком.
Мать от чая отказалась.
— Ну, — нетерпеливо спросила она, — зачем позвала?
— Я уже говорила по телефону. Хочу раз и навсегда всё прояснить. Почему отец оставил усадьбу именно мне.
Наталья достала с подоконника толстую тетрадь и раскрыла её.
— Всё читать не стану. Только вот это.
Она произнесла вслух:
— «Врачи дали полгода. Тогда хотя бы напишу то, чего боюсь сказать: Сергей не мой сын. Я знал об этом, но не хотел скандалов. А вот Наташа — моя, родная…»
Сергей резко побледнел.
— Где? — сипло спросил он.
— Вот, смотри. Но знай: я уже сфотографировала нужные страницы.
Сергей выхватил тетрадь и уставился в строки. На виске у него задёргалась жила. Он углубился в чтение, словно перестал замечать остальных.
Наталья перевела взгляд на мать:
— Что скажешь, мама?
— Ничего. — та вздёрнула подбородок. — Оправдываться не собираюсь.
— Я ведь и не обвиняю. Просто хочу понять: как всё было?
— А вот так и было! — выпалила мать, глаза у неё вспыхнули. — До него у меня был роман с военным. Женатый оказался, сбежал, когда я Сергея под сердцем носила. А тут твой отец подвернулся. Вот и вышла за него.
Она пожала плечами, будто говорила о пустяке.
Наталья сжала губы. Её задели эти циничные слова. Но осуждать? Многие так жили и живут…
Она всмотрелась в брата и вдруг ясно увидела: действительно, в нём нет ничего от отца. Черты матери есть, а отцовских — ни капли.
— Так что же это значит? — дрогнувшим голосом спросил Сергей. — Получается, мама?..
— Да, нагулянный ты, — отрезала мать. — И что с того? Он тебя вырастил. Значит, отец. А остальное неважно!
— Для него, как видно, было важно, — холодно заметил брат.
Они начали спорить, но Наталья перебила:
— Вот что, дорогие мои. Хотите оспаривать его решение в суде? Ради бога. Я тогда предъявлю дневник. И пусть правда станет известна всем. А отношения выясняйте без меня.
Первым ушёл Сергей, следом — мать. В окно Наталья увидела: пошли они в разные стороны.
Споры вокруг усадьбы стихли сами собой. Мать звонить перестала, другие родственники тоже отстали. Сергей исчез и не давал о себе знать.
Но на работе Наталье пришлось уволиться: сплетни Марины, его жены, сделали пребывание рядом невыносимым. Вскоре она устроилась в другой супермаркет — ближе к дому.
По выходным ездила на усадьбу. В один солнечный сентябрьский день услышала скрип калитки. Повернулась — Сергей.
— Привет, — сказал он.
— Здравствуй. Судиться собрался?
— Нет. — Он тяжело вздохнул. — Мама всё рассказала.
Наталья молчала.
— Прости меня, Наташ, — тихо сказал он, опустив голову. — Я всю жизнь считал, что я любимый сын, а ты… лишняя. А оказалось наоборот.
— Ты ни в чём не виноват, Серёжа. И вообще тут сложно кого-то винить.
— Знаю. Но больно всё равно.
Он замялся и спросил:
— Слушай, можно я иногда буду приезжать сюда? Я больше не претендую… Просто побыть тут. Можно?
— Приезжай, — кивнула Наталья.
Сергей теперь заезжает изредка, но надолго не остаётся. С матерью ни он, ни Наталья пока не общаются.
The post first appeared on .
Комментарии (0)