Пустующее место Марии никак не давало Марине собраться с мыслями. Без неё класс казался пустым и безжизненным. Она была сердцем этой комнаты, её пульсом, её движением. Никто, кроме Марины, не видел густую тень, что день за днём теснее обвивала её фигуру. Лишь Марина чувствовала холодное дыхание этой тьмы и понимала: Мария невольно тянет её за собой в глубину.
Это осознание пришло не сразу.
— Мария, подожди! Я больше не пойду туда, — сказала Марина пару недель назад. — И тебе не стоит.
Они остановились на развилке: одна дорожка вела к школьному крыльцу, другая — к полуразрушенному корпусу, скрытому в зарослях тополей.
— Что не так? — Мария нетерпеливо тёрла ладони о куртку и бросила на неё раздражённый взгляд. Было холодно, ветер резал щёки. Зачем эти странные разговоры? До урока оставалось всего десять минут.
Марина выдержала её пустые глаза.
— Мне всё надоело. Эти игры в «звёзд двора», попытки казаться крутыми. Брат сказал, что мы ведём себя жалко. И я поняла — он прав.
Мария рассмеялась нагло и громко.
— Да твой брат с детства на меня заглядывался и до сих пор не может забыть! Передай, что он мне и во сне не привидится!
Марина вздохнула. Под ногами скрипели серые сугробы, прикрытые свежим снегом. В свете фонарей Мария в бело-голубой куртке выглядела как ледяная королева — красивая, но холодная.
Они дружили с самого детства: общий двор, песочница, теперь вот выпускной класс. Марина — мягкая, доверчивая, а она — яркая, самоуверенная. Мария всегда знала, как жить напоказ, не задумываясь о последствиях. Но в какой момент их дороги разошлись? И сколько ещё она собиралась подыгрывать?
— Я должна готовиться, чтобы поступить. Ты знаешь, у мамы нет денег на платное.
— Да ты и так проскочишь! Всё будет, как должно. Расслабься и плыви.
— Мария, в жизни не всё получается по щелчку пальцев.
— Посмотрим! — бросила она и ушла к заброшенному корпусу.
С того утра Марию мучила странная слабость. Вкус железа во рту, тошнота, синяки без причины. Дома она пожаловалась матери.
— Температура 37,5. И тошнит.
— Ты что, беременна? — мать резко поставила крем и уставилась на неё.
— Нет!
— Точно?
— Точно.
Она тут же успокоилась:
— Ну и хорошо. Полежи — пройдёт.
Но через несколько дней Мария потеряла сознание прямо у себя в комнате. Диагноз оказался беспощадным — лейкоз.
Лечение было долгим и мучительным. Она несколько раз стояла на грани. В эти минуты память впитывала лишь одно: безумное желание выжить. «Дышать… только бы дышать! Не туда, не в пустоту, не в холодную тьму!»
— Пульс есть! Господи, дочка, ты жива!
Она не могла открыть глаза, но слышала голоса и чувствовала свет.
В палате Мария узнала о смерти соседки — молодой Вики. Её не стало ночью. В памяти всплыл их недавний разговор у зеркала. Она улыбалась, говоря о сыне, о лете, о ягодах. Жила мечтой, а теперь…
Мария ощупала свой висок. Когда-то там были густые локоны, теперь — только редкий пушок. В зеркале она не узнавала себя.
Между курсами её отпускали домой. Комната, шкаф с одеждой, косметика — всё выглядело ненужным хламом. Корона, которую она носила в глазах других, оказалась тяжёлой и бессмысленной. Марина поняла это раньше. Надо бы позвонить ей.
— Привет, Марин, это Мария.
— Господи, Мария! Я так волновалась!
— Хотела услышать тебя.
Они болтали о школе. Марии вдруг захотелось сидеть на уроках, подарить конфеты строгой Инне Вячеславовне и увидеть её тёплый взгляд: «Что ты, Мария. Я не сержусь».
По щекам текли слёзы. Настоящие, очищающие.
— У нас выпускной двадцать первого июня. Может, придёшь? — спросила Марина.
— У меня курс химии с девятнадцатого. Буду с вами мысленно. С тебя фотографии.
Через пару лет Мария уже училась в институте. Одногруппники не верили, что на старой фотографии — она.
— Повзрослела. Изменилась, — только и сказала она.
В парке она столкнулась с парнем в очках. Тот пролил кофе на её белую куртку и долго извинялся. Мария лишь улыбнулась. Они обменялись взглядами и пошли в разные стороны. Оба подумали одно и то же: «Разве такой человек может обратить на меня внимание?..»
Через два года на паре у Марии пошла носом кр*вь. Паника: «Неужели снова?..» Но анализы показали лишь давление.
Дома её ждал Дима. Они жили вместе.
— Помнишь тот день, когда мы познакомились? — сказал он, обнимая её.
— Как забыть. Ты струсил и убежал.
— Но потом всё же догнал. Потому что понял: если уйду, буду жалеть всю жизнь.
Вдруг Марию вырвало. Она рыдала на кафеле ванной:
— Дима, я больна! У меня был лейкоз, я скрывала это! Хотела, чтобы ты видел во мне человека, а не беспомощную. И теперь всё вернулось! Я не выдержу!
Дима не знал, что сказать, только держал её за плечи.
Врач вошёл с анализами.
— Мария, с вами всё в порядке. Кроме одного нюанса: вы беременны. Недель десять.
— Что?.. — Мария не поверила.
— Вы ждёте ребёнка.
Дима сжал её руку. Мария зарыдала. Это не конец. Это начало. Она всё ещё успеет — жить, любить, стать матерью.
«Скорее бы ты родился, мой малыш, — подумала Мария, положив ладонь на живот. — Я уже так люблю тебя».
The post first appeared on .
Комментарии (0)