«Зритель раздражается, если пытаешься думать за него»: интервью с Кириллом Алехиным

О российских веб-сериалах, естественном отборе и ненужных военных блокбастерах.

30 сентября на видеосервисе Premier состоялась премьера второго сезона «Естественного отбора», успешного веб-сериала про девушку, которая пытается знакомиться с парнями из интернета, но с каждым свиданием все больше разочаровывается. Во втором сезоне тоже самое происходит с мужским персонажем. Снял шоу Кирилл Алехин – бывший кинокритик, а сейчас продюсер, сценарист и режиссер, известный по таким проектам, как «Изи катка», «Рокетджамп», «Вы из будущего», «Летсплей» и другим. Мы поговорили с Кириллом об истоках создания «Естественного отбора», как переквалифицироваться из человека пишущего про кино в человека, его снимающего, и о подводных камнях (и, наоборот, спасательных тростинках) для тех, кто мечтает снять проект своей мечты.

— Кирилл, как дела?

— Очень хочется спать. Вчера начались съемки «Изи катки — 2» (веб-сериал о женском киберспорте — прим.). Проект подтвердился в середине августа, а уже 5 ноября — премьера. Так не бывает. Мы запустили сценарий, которым я не до конца доволен, так что снимаем и одновременно переписываем — по ночам, в отсыпные, отдаем этому все свободное время. Стараемся сделать лучше, собрать этот кубик Рубика, хотя время против нас. Посплю, наверное, уже в декабре. 31 декабря.

— Расскажи, как появился «Естественный отбор»?

— В 2015 году захотелось снять нашу «Реальную любовь». Собственно, была голая идея — фильм-альманах об одиночестве в большом городе. Потому что, все это не о любви, а о потерях — самых разных. Довольно быстро я понял, что нет смысла снимать полный метр — в России он никому не нужен. Что история эта, скорее, для интернета. Герои – наши современники, они похожи на нас и живут в социальных сетях. Еще три года не то, что ходил по площадкам и студиям, но при случае рассылал синопсис и показывал презентацию. Всем проект очень нравился, но финансировать не спешили.

— А онлайн-платформы?

— Это сейчас они разошлись, а до этого тихонечко стартовали и старались не рисковать. Отвечали одно и то же: ребят, идея норм, но вы сначала снимите, покажите, а дальше мы подумаем, что со всем этим делать. Мы попали в финал Питчинга дебютантов Московского международного кинофестиваля. Нас отметило жюри, но честно сказало: «Кирилл, приз не дадим, потому что зачем вам деньги? Вы справитесь». Хотя чем старше я становился и чем больше продюсировал, тем лучше понимал, что нельзя снять кино на коленке, с друзьями, на айфон. Кино – это бюджет. И его нужно где-то найти.

Пару лет назад появился новый формат: есть короткий метр, есть большое кино — и есть веб-сериалы. Люди при словах «веб-сериал» перестали разбегаться врассыпную, как тараканы. Привыкли, что это те же самые сериалы, только недорогие и быстрые в производстве. Одна из студий несколько месяцев обсуждала со мной «Отбор», дала ряд рекомендаций. Моя любимая — выбрать актрису с четвертым или пятым размером груди. Мы понимали и уважали друг друга, но уже было ясно, что ничего не произойдет: просьбы доработать сценарий, с моей точки зрения, уничтожат кино.

В 2020 году открылся Институт развития Интернета. Я подал несколько проектов, которые давно мечтал запустить. Среди них был первый сериал о киберспорте «Изи катка», «Естественный отбор» и тревел-шоу (зимой 2020-го это еще никого не пугало). Поддержали комедию о геймерах. Я подумал: эй, это работает! Еще раз отправил «Естественный отбор». Докрутил презентацию, приложил сценарии – в общем, расширил заявку. И супер неожиданно, как раз в разгар съемок «Изи катки», приходит письмо: «Ваш проект поддержан».

— Какие деньги выделяют на такие проекты?

— Конкретные цифры не назову. Это был небольшой, но достаточный для первого сезона бюджет. И десять недель, чтобы всё реализовать. Сначала хотел отказаться: невозможно так быстро снять. Потом подумал, что вот, есть шанс, можно его использовать, а можно ждать еще пять лет.

Мы заключили договор на производство, начисто переписали сценарий и, по-моему, за три недели все сняли. Первый сезон прошел замечательно: его тепло принял зритель, номинировали на Национальную премию в области веб-индустрии, сейчас он летает по международным фестивалям. И ещё на площадке я почувствовал, что история не дорассказана, что это такой тизер — и за два дня придумал второй сезон, в два раза длиннее. Снова подал заявку ИРИ. Нас поддержали уже в двойном объеме. На съемки второго сезона «Естественного отбора» было девять месяцев. Казалось, что это фантастическая свобода: вухуху, теперь мы сможем все! Но девять месяцев на двести минут хорошего кино — это все равно мало. Мы снова попали в локдаун: вторая, третья, пятая волна ковида, закрытие города, запрет на съемки, экспресс-тесты, локации закрываются... Но я был уже спокоен.

— А расскажи, как это вообще происходит: вот занимался ты кинокритикой, писал про кино, а потом бац — переквалифицировался в продюсеры, начал снимать?

— Маршрут примерно такой: со школы, лет с пятнадцати, писал в журналы о видеоиграх. Был редактором, главным редактором, даже издателем в какой-то момент. А в 2004 понял, что хочу заниматься кинокритикой. Не было чувства, что могу как-то изменить мир, что надо рассказывать людям что хорошо, и что плохо — ни в коем случае! Просто подумал: а что еще я люблю? Вот этот вопрос: «что ты любишь?» всегда становится лучшим драйвером, чем возможная карьера, большая зарплата, какие-то предложения или удобные возможности. Я вырос в видеопрокатах. Все детство и юность все, что зарабатывал, тратил на пиратские кассеты, те, где два фильма на одной. Поэтому разослал резюме во все издания, которые освещали премьеры, их было не так много. Первую рецензию написал для сайта «Утро.ру», потом был журнал «Премьер», «Огонек», глянец. В итоге почти десять лет прошли в кинокритике. Молодой, борзый, не особо образованный, хлестко, едко и бесстрашно рассказывал о том, что увидел. Так меня затянуло в киноиндустрию. Она всех забирает по-разному. Кто-то в итоге становится программным директором фестиваля. Может — маркетинг: ты уходишь в дистрибьюцию и начинаешь продавать фильмы. Этот путь я тоже прошел.

— Так и сидел бы в маркетинге — деньги хорошие, комфортно, престижно!

— Да, но я хотел заниматься кино — не заметки о нем печатать, а снимать. При этом ничего не умел. У меня нет режиссерского образования, продюсерского — вообще никакого. Все, что мог — это писать. С этого и начал: написал несколько сценариев короткометражек. Потихоньку включился в среду молодых кинематографистов, у которых нет ничего, кроме горящих глаз. И на питчинге дебютантов одном из первых в кафе Дома Кино меня познакомили с Алексеем Нужным, который в тот момент снял короткометражку с Кевином Спейси. Меня представили как продюсера, хотя я им в тот момент не был. А Алексея как состоявшегося режиссера, хотя он им тоже не был. Мы друг на друга посмотрели, поняли, что оба немного аферисты, пожали руки. И на первом фильме (комедия «Петух» о москвичке, которая живет с птицей — прим.) я научился искать деньги, работать с партнерами, вести документооборот и еще много-много-много чему. Это было настоящей, суровой такой школой. После съемок поступил в Московскую школу кино на режиссуру, но меня моментально выгнали, потому что я к обучению относился иронично: вовсю продюсировал короткометражки, рубился за реальное созидание, сталкивался со сложностями, о которых тебе не расскажут на лекции. А там — теория, педагог, мастера... В общем, меня депортировали, потому что я не тот студент, который удобен куратору курса. Следующие пять лет зарабатывал как продюсер. Снимал рекламу от подгузников до фильма для «Сбербанка» и все вкладывал в кино. Экономика примерно такая: заработал двести тысяч, из них две трети оставил семье, а треть отложил на очередную короткометражку.

— Звучит так, будто через пару лет такой работы можно превратиться в продюсера мечты.

— Это не сверхинтенсивный рост. Это медленный процесс, состоящий, в основном, из «нет», которое ты слышишь из самых разных дверей. Но на десять «нет» бывает одно «может быть» — так появляются связи. Самая ценная валюта в киномире — это репутация и доверие. Есть люди, которые верят в тебя, и если таких людей много, ты можешь что-то создать. Зона комфорта росла и продолжает расти. На протяжении этих пяти лет я как режиссер снимал документалки — в основном, о киберспорте. Когда нам подтвердили «Естественный отбор» и стало понятно, что его можно снять здесь и сейчас, или не снимать вообще никогда, сначала честно поискал режиссера. Но столкнулся с тем, что эта история очень личная, она про мои ошибки и, наверное, мне проще рискнуть и сделать все самому. Как продюсер я понимал, как все работает. Но режиссер иначе взаимодействует с группой. Площадка учит тебя всему — в том числе, режиссуре. Она гораздо жестче и круче любой киношколы. И после того, как мы выпустили «Естественный отбор», уже не было вопросов, кто снимет второй. Я планирую дальше продюсировать, как шоураннер, но что-то буду ставить — вот этими руками и головой.

— Ты, наверное, хорошо знаешь аудиторию «Естественного отбора». Опиши ее.

— Это ты. Это я. (смеётся) Давай издалека начну. Лет десять, наверное, я был кинокритиком, летал по фестивалям и общался с прокатными компаниями. И все эти годы думал об аудитории и каком-то усредненном «зрителе». Потом работал директором по маркетингу в большой киностудии — и снова думал про аудиторию и рынок. Но когда начал продюсировать короткометражки, оказалось, что в них нет коммерческой составляющей. Как бы это кино, на него нужно тратиться. Но эти деньги никогда не вернутся. Поэтому ты забываешь о том, что надо нащупать какой-то сегмент целевой аудитории и собрать с него, например, три миллиона рублей, чтобы компенсировать затраты. Ты заранее знаешь, что этого не будет. Ты просто снимаешь что-то хорошее, что понравится тебе и твоим друзьям. Это и есть наша фокус-группа.

Потом ты, допустим, снимаешь брендированный сериал, сидишь над сценарием с отделом маркетинга заказчика… И снова: целевая аудитория, возраст, демография, доход, таргет-группы.. Опять все мысли — о том, как ублажить какого-то очень абстрактного зрителя. Которому 34 года, он живет в городе с населением от 150 до 185 тысяч, у него доход 30 тысяч рублей…

— И ты должен сделать что-то такое, что понравится ему.

— Ага. Но так не работает (смеется). Года два-три назад в России начали поддерживать креативные индустрии, и это удивительным образом открыло дорогу таким, как мы. Тем, кто хочет просто поговорить со зрителем, ровесниками о том, что их волнует. Я отлично понимаю, что таких зрителей на самом деле не много. Но когда ты выкладываешь фильм сразу в интернет, можно до них добраться. Найти точные каналы распространения — паблики, группы Вконтакте, инфлюенсеров. Можно очень точечно, буквально по одному, этих зрителей собрать. И ты уже не думаешь о том, как понравиться всем. Есть другие критерии. Хорошо —  это не то, что нравится кинопрокатной компании и штату маркетологов, а то что нравится мне или тебе. На примере сериала «Естественный отбор» я знаю, что наш зритель —  это девушки 25-35 лет...

— Я вроде на девушку не похож…

— Мне тоже так кажется. (смеется) Это не значит, что смотрят одни только девушки. Соотношение девчат к мальчишкам — примерно 65 к 35. Мужчины тоже смотрят, ведь они тоже люди — чувствуют, ошибаются, переживают. Не самая модная точка зрения для 2021 года, но это так. Помогают ли мне эти цифры корректировать творческий маршрут, стать эффективным продюсером? Да нифига. Мы общаемся со зрителями, собираем обратную связь, рецензии, критику, что понравилось, что не понравилось... Поможет ли это снять следующий проект? Ни-фи-га! Вообще никак. Не надо подстраиваться под готовую реальность и пытаться угадать, что она ждет. Надо создавать свою, честную для тебя. Вот путь продюсера на ближайшие десятилетия.

— То есть ты не считаешь, что будущее российского кино за правильным пониманием своего зрителя, который сейчас у нас, кажется, довольно сильно меняется, и надо к нему прислушиваться, так?

— Понимаю, о чем ты, но это опасная тропинка. Если ты пробуешь думать за зрителя, если решаешь за него, что ему интересно, то выпускаешь то самое маркетинговое кино. Например, новый военный блокбастер, потому что считается, что это важная тема, которую нужно освещать. И это реально важная тема, которую нужно освещать. Но есть проблема. Сегодня российского зрителя эта тема почти не волнует. Не значит, что он не патриот, он злодей, плохой — нет! Мир быстро меняется, под ногами трещат тектонические плиты – как мы думаем, о чем мы думаем, чего боимся. Например, высшее образование обесценивается, потому что адаптивность и кратковременная память, умение найти информацию, сегодня важнее, чем хранение этой информации в больших объемах. И зритель сидит на этих же тектонических плитах. И его точно так же сейчас колбасит — он парится не о том, что было 70 лет назад, а о том, что происходит с ним здесь и сейчас. И когда ты пытаешься за зрителя сочинить, что для него важно, у него это вызывает только раздражение. Поэтому мне и кажется, что правильный подход – снимать о том, что важно и честно для тебя, и искать единомышленников.

— История «Естественного отбора» закончена?

— Нет, нет, нет! На съемках второго сезона я придумал третий. Не могу спойлерить, но он есть. Надеемся снять весной 2022-го. И вот тогда — точно все.

Статьи по теме:

• «Мне после этого интервью ещё жить как-то надо»: Алексей Герман-младший о «Деле» и преданности делу
• Юлия Ауг: «С ходу закричать и дать по башке, – мы все так сейчас живем»
• «Говорили, что это призыв к экстремизму»: интервью с режиссером «Папа, сдохни» Кириллом Соколовым