Сам Андрей Власов изложил мотивы своего перехода на сторону немцев в воззвании «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом?», впервые опубликованном в коллаборационистских изданиях и в немецких агитках в марте 1943 года.
Однако в искренность изложенных там мотивов трудно поверить. Власов говорит о том, что ещё коллективизация вызвала у него отвращение к сталинской системе. Однако почему-то в это же самое время, в 1930 году, он вступил в ВКП(б). Откровенно надуманным выглядит и объяснение измены тем, что Сталин, якобы, выполняет волю англо-американских империалистов.
Положение Власова и его соратников в плену не было безвыходным. Как говорит про Власова благосклонно относящийся к нему историк Кирилл Александров, «будучи в винницком лагере, ... он не умирал с голода... Ему не приставляли пистолет к затылку, перед ним не стояло проблемы выжить: мол, мы тебя расстреляем, если не будешь с нами сотрудничать». Выбор Власова был сознательным и был обусловлен желанием играть политическую роль.
То же самое можно сказать и про его сотрудников. Александров рассказывает о людях, которые становились на путь предательства уже в 1943-1944 гг.: «Уже в 1943 году условия содержания в лагерях для военнопленных стали меняться... И когда в 1943-1944 гг., не говоря уже о 1945-м, пленный соглашался надеть немецкую форму с шевроном РОА, он имел очень небольшую возможность выиграть. Это было, скорее, повышение жизненных рисков. С 1943 года в немецком лагере уже появилась возможность выжить, а шеврон РОА означал в будущем неизбежный приговор: расстрел или долгий лагерь».
Но это не могло относиться к тем, кто вместе с Власовым составил руководящую верхушку РОА. Они пришли к сотрудничеству с немцами ещё в 1941 году.
Деморализация первых месяцев войны
Наверное, лучше всего рассмотреть этот вопрос на конкретных примерах. Генерал-майор РККА Фёдор Трухин был одним из немногих, носивших до войны такой чин, кто не вступил в ВКП(б). Потомственный дворянин и военный, он в 1918 году добровольно пошёл в Красную Армию. Правда, в это же время его отец и брат были расстреляны большевиками за подготовку антисоветского мятежа в Костромской губернии. Это был первый счёт Трухина к советской власти. В 1938 году был репрессирован ещё один брат Фёдора Трухина. Даже странно, как при таком «послужном списке» родственников сам Фёдор продолжал делать успешную карьеру в РККА. Как и Власов, он ещё до войны был награждён орденом Красного Знамени, медалью «20 лет РККА».
Трухин попал в плен в первую неделю войны в Прибалтике. В плену сразу заявил о желании помогать немцам организацией диверсионных групп из советских военнопленных. В лагере он вступил в «Русскую трудовую народную партию», созданную для антисоветской пропаганды среди военнопленных, начал преподавать на курсах агитаторов для оккупированных территорий.
Аналогичные заявления и шаги в плену сделали и некоторые другие будущие видные деятели РОА. Обратим внимание на даты их сдачи в плен. 7 июля 1941 года – генерал-майор береговой службы Балтийского флота Иван Благовещенский, 26 июля – генерал-майор РККА Дмитрий Закутный, 24 октября – генерал-майор Василий Малышкин. В лагере Хаммельсберг в Восточной Пруссии, где находились Трухин и они, «среди пленных бурно обсуждались причины поражений, шли горячие споры о последствиях революции и гражданской войны, коллективизации, репрессиях и сталинской системе», пишет Александров.
Очевидно, жестокие поражения, понесённые Красной Армией летом и осенью 1941 года, убедили этих людей в неизбежности скорой победы гитлеровской Германии.
Кто пошёл на сотрудничество после 1941 года
Однако не все, даже сдавшиеся в плен в 1941 году, пришли в руководство РОА на волне деморализации от поражений этого года. Путь многих оказался сложнее. Так, полковник Михаил Меандров сдался в плен 6 августа 1941 года под Уманью, но согласился содействовать организации РОА не раньше лета 1942 года.
Полковник Григорий Зверев впервые попал в плен там же 11 августа 1941 года. Осенью 1941 года ему хитростью удалось освободиться из плена и выйти в расположение частей Красной Армии. Тут он был подвергнут спецпроверке, но освобождён. Ему, как и до пленения, доверили командование дивизией. С ней он и попал в плен во второй раз, уже в марте 1943 года, под Харьковом. После этого он и предложил свои услуги немцам.
Полковник ВВС СССР Виктор Мальцев был репрессирован перед войной, освобождён, но на фронт не призван. Явился к немцам во время оккупации Крыма в ноябре 1941 года и сам предложил сотрудничать в создании коллаборационистских авиационных формирований.
Полковник Сергей Буняченко, как и многие, воевал ещё на гражданской войне. В 1942 году был осуждён за то, что бросил свою дивизию в окружении (интересная логика: если бы он попал с ней в плен, считался бы предателем). Расстрел был заменён ему тюремным заключением с отсрочкой наказания на послевоенное время. Теперь же ему доверили командование бригадой. Она понесла тяжёлые потери в боях, Буняченко снова грозил трибунал, и тогда полковник очень «вовремя» попал в плен.
Интересная история случилась с Георгием Жиленковым, бригадным комиссаром. Попав в плен 14 октября 1941 года под Вязьмой, он скрыл свою должность, так как в вермахте действовал приказ о расстреле комиссаров. Жиленков выдал себя за рядового и предложил немцам свои услуги в качестве Hi-Wi – добровольных помощников вермахта из числа военнопленных. Так он и прослужил до лета 1942 года, когда был случайно опознан. Тут он, чтобы не быть расстрелянным, сразу и заявил о готовности служить немцам в высоком ранге, соответствующем его чину бригадного комиссара у большевиков. Это привело его в РОА на посты, связанные с идеологией и пропагандой.
Надежда на то, что союзники раньше РККА придут в Германию
Убеждённость в скорой грядущей победе Германии над СССР не была общей причиной для перехода соратников Власова на сторону немцев. Многие вступили на этот путь уже тогда, когда всё сильнее вырисовывалось будущее поражение Германии. Но личные обстоятельства делали для них неприемлемым возвращение в СССР. Их там ждали кары независимо от их поведения в плену.
Поэтому можно предполагать, что выбор коллаборационистского поведения в конце 1942 – 1943 гг. для многих связывался с шансом выиграть что-то от победы западных союзников. Никто не знал ещё, в какой конфигурации фронтов закончится Вторая мировая война. Для руководителей РОА оставалась надежда создать из советских пленных подобие антисоветской военно-политической силы, в сотрудничестве с которой могли быть заинтересованы после войны американцы и англичане. Жиленков едва не сумел обеспечить лично для себя такой исход, уже начав плодотворно сотрудничать с американской разведкой.
Вникнуть в личную мотивацию каждого отдельно из соратников Власова пока не представляется возможным. Эти люди были лишены возможности оставить истории исповедание своего «символа веры» перед казнью.
Ярослав Бутаков
Комментарии (0)