Ты теперь будешь жить со своим отцом! А я свободна!

Артем стаскивал ботинки, стараясь не смотреть на Веру.
Из комнаты доносился ровный шорох — телевизор бормотал что-то фоном. На диване сидела она: прямая спина, сухие движения, ладонь с горсткой орехов. Ни гнева, ни слёз — только усталость, похожая на пепел.

В соседней комнате сопел пятилетний Матвей. Над кроватью медленно кружилась карусель с животными. Было воскресенье, почти полночь. Артём не появлялся дома с пятницы. Впрочем, это не впервые. «Любит — значит, стерпит», — самодовольно отметил он, бросив взгляд на часы: успел до понедельника.

— Ну что, ничего не скажешь? — нарушил он молчание.
— А повод есть? — Вера даже не пошевелилась.
— Хотя бы «привет». Мы не виделись два дня.
— Ты только заметил?
— Я был у Женьки, — буркнул Артём. — Систему настраивали.
— Я интересовалась?
— Просто подумал, тебе будет любопытно.
— Напрасно подумал.

«Тактика тишины», — с иронией отметил он. Прошёл на кухню, загремел крышками, открыл холодильник. Почти пусто: детский йогурт, контейнер с супом и миска с салатом.

— Вера! Где еда? — громко бросил он через плечо.
— Мы с Матвеем поужинали. Себе приготовь, — без эмоций отозвался зал.
— Ты шутишь?
— Совсем нет. Хочешь — готовь. Не хочешь — закажи. И не заслоняй экран.

Артём стиснул зубы. За все годы брака Вера ни разу не оставляла его голодным. Он открыл пару шкафов, нашёл макароны, но, вспомнив прошлую неудачу, ткнул в телефон: «пицца, два сыра, острые крылышки».

На стуле в спальне лежала его рубашка — несвежая, мятая.

— Вера, почему белая не постирана? Завтра же на работу.
— Возьми чистую. Или сам постирай.
— Я не умею!
— Освоишь. Или попроси ту, у кого ты “систему настраивал”. Она, наверное, и гладит, и готовит лучше.

— Я был у Женьки! — вспыхнул Артём.
— Великолепно. Я тоже занималась делами. И, представь, даже не звонила.

— Чем?
— Это не имеет значения. Но дома меня тоже не было.

Артём попытался усмехнуться, но уголки губ предательски дрогнули. Он ушёл в спальню, хлопнул дверью и замер. Вера говорила по телефону ровным, спокойным тоном:
— Да, я согласна. Буду через десять минут.

Он вышел в зал. На кресле висело синее платье, у ног стоял чемодан.
— Ты куда намылилась? Ночью?!
— А догадок нет? — она посмотрела прямо, не мигая.
— Например?
— Я ухожу, Артём.
— К кому? Куда?
— К мужчине. И не притворяйся удивлённым.

— А Матвей?
— Первое время он поживёт с твоим отцом.
— С отцом?! Да ты с ума сошла! У него же комната как чулан.
— Мы всё обсудили. Твой отец переедет сюда.

— Что? — выдавил Артём.
— Да, Степан Андреевич уже в пути.

— Вера, это несерьёзно!
— Наоборот. Это впервые всерьёз.

В дверь позвонили. На пороге стоял Степан Андреевич — аккуратный, сухой, с пакетом, от которого пахло мятными каплями и аптекой.
— Ну что, сын, не ожидал?
— Папа…
— Добрый вечер, Степан Андреевич, — Вера протянула руку. — Проходите. Теперь вы здесь главный.

Она закрыла чемодан, надела пальто и вышла. Без слёз, без истерики — просто ушла.

Утро понедельника встретило Артёма запахом гречки и котлет. На столе лежал аккуратный список: «график уборки», «закупка продуктов», «распорядок Матвея». Подписано «С.А.».

В ванной висели новые полотенца. Две старые футболки исчезли — «дырявые, выкинул». Мир перестроили без его участия.

— Пап, ты надолго? — спросил он за завтраком.
— На месяц, — спокойно ответил Степан Андреевич. — Так Вера попросила.
— Она тебе звонила?
— Мы говорили. И, к слову, пора тебе научиться жить по-людски.

— Я вечером заберу Матвея из сада, — поспешно сказал Артём.
— Заберёшь. Только без опозданий. У него теперь режим. И разговаривать с ним нужно по-доброму, понял?
— Понял.

В офисе Артём слышал обычные шутки: «Как выходные?» — «Нормально». — «Женька говорит, ты его обыграл в FIFA!» — «Бывает». Но в голове крутилось одно: чемодан, духи, фраза «это решение».

Вечером он пришёл к садику раньше. Матвей бросился к нему:
— Пап, а мама придёт?

— Я люблю гречку, — серьёзно сказал мальчик.
— Вот и отлично, — выдохнул Артём.

Телефон ожил ночью:
«Я в порядке. С Матвеем завтра созвонюсь. — В.»
Он набрал ответ, но стер. «Прости» — дешево. «Вернись» — глупо. «Давай поговорим» — поздно.

На третий день Степан Андреевич вошёл в зал с корзиной белья.
— Утюг видел когда-нибудь?
— Ну… да.
— Отлично. Будем практиковаться. И перестань разбрасывать носки.
— Ты не Вера! — не выдержал Артём.
— Спасибо, что заметил. Вера тебе жена. Была. Теперь взрослей.

— Пап, я люблю её.
— Любовь — это не сообщение “я у Женьки”. Любовь — это когда ты дома в пятницу. Когда звонишь, если задерживаешься. Когда женщина не плачет в тишине.

Артём молча кивнул. В груди стянуло.

Матвей требовал сказку на ночь. Раньше этим занималась Вера, но теперь Артём пробовал сам:
— Жил-был дракон, который вечно опаздывал…
— Почему?
— Потому что играл в приставку.
— А другие ждали?
— Ждали. А потом ушли.
— Пап, а ты не уйдёшь?
— Нет, малыш. Больше не уйду.

Через неделю позвонила Вера.
— Привет. Как вы?
— Нормально. Папа у нас, Матвей скучает.
— Завтра приеду, погуляем.
— Хорошо. Вера… можно пару слов?
— Говори.
— Я был дурак.
— Это не новость, — тихо улыбнулась она. — Но дураки могут меняться.
— Я хочу.
— Тогда учись не обещать, а делать. Я ушла не к кому-то, а от твоей тени. Я хочу быть женщиной, а не сторожем твоих выходных.

— Понимаю. Пытаюсь, по крайней мере.
— Вот и пытайся. Я не закрыла дверь. Просто поменяла замок.

Вера приезжала пару раз в неделю. Они гуляли втроём. Без упрёков, без старых слов. Артём стал приходить в садик вовремя, научился гладить, готовить и говорить «я задержусь» без оправданий.

В пятницу они с Матвеем пекли блины — неровные, но настоящие. Дом наполнился теплом, не идеальным, но живым.

Однажды Вера сказала:
— Я сняла квартиру. Матвей будет со мной, но ты — его отец. Это не меняется.
— Я знаю, — кивнул он. И впервые почувствовал, что эти слова — не формальность.

Когда Вера переезжала, Артём помог ей переносить коробки. В новой квартире она расставляла вещи спокойно и уверенно.
— Здесь будет игрушечный уголок, — сказала она.
— Я помогу полки повесить.
— Умеешь?
— Научусь.

Матвей бегал по комнате, крича:
— Это наша крепость! Пап, ты сторож!
— Всегда, — ответил Артём.

В воскресенье они встретились в парке. Артём пришёл раньше, чем нужно — не из страха, а потому что хотел быть там, где его ждут.

— Ты изменился, — сказала Вера.
— Я стараюсь.
— Это видно.
— Без обещаний. Только действия.
— Вот это и важно.

Поздно ночью Артём получил сообщение:
«Если тебе неудобно по средам — могу сама забирать Матвея. График согласуем?»
Он ответил:
«Лучше я. Так спокойнее».
И впервые понял: дом — это не стены. Дом — это те, кто ждут, когда ты придёшь.

Матвей сонно спросил из комнаты:
— Пап, а дракон завтра не опоздает?
— Нет, малыш, — шепнул Артём. — Теперь он всегда приходит вовремя. И домой.