- Да просто… мам уверяет, что ты в последнее время ведёшь себя странно.
- Ах, мама уверяет… — протянула Марина, слегка скривив губы.
Слова мужа сразу вернули её к недавней стычке. Она была уверена: свекровь не рискнёт пересказывать сыну, как Марина ей накрыла лавочку, когда та в сотый раз начала с эмоциональной дрожью рассказывать о своей трагической молодости.
Марина слишком хорошо помнила тот момент.
Ольга Сергеевна только начала размахивать руками, готовясь в пух и прах описать свои давние несостоявшиеся беременности, как Марина накрыла её фразу:
- Ольга Сергеевна, давайте сменим тему.
Сказано было не грубо, но настолько чётко, что свекровь, казалось, захлебнулась воздухом.
Она вытаращила глаза – словно на неё вылили стакан ледяной воды – и снова попыталась разыграть из себя страдалицу:
- Марина, я же тебе добра хочу. Поддержать хочу.
- Спасибо, но мне не нужна поддержка от человека, у которого эмпатия по уровню развития сравнима с черствым сухарём.
Эти слова пробили в свекрови такую дыру, что слёзы мгновенно стекли в уголки глаз.
- Это ты меня сейчас бессмысленной назвала?! — её голос сорвался и задрожал.
Раньше Марина бы испугалась такой реакции.
Раньше она бы спешно извинялась, подбирала слова, закатывала глаза, изображая виноватую.
Раньше она бы придумала срочный звонок, чтобы незаметно исчезнуть из квартиры.
Но времена изменились.
Пятый месяц беременности превратил мягкую, вежливую Марину в женщину, которая больше не собиралась проглатывать чужие выходки.
Ни разу.
- А как мне вас назвать, если вы в трёхсотый раз поднимаете тему, которая мне неприятна и совершенно неуместна?
Она покачала головой.
- Вот мой знакомый — высокофункциональный аутист. Он может начать пританцовывать посреди магазина или не понять шутку. Но даже он понимает, что рассказывать такие вещи беременной — поступок уровня глупости, который сложно превзойти.
Это уже было добиванием.
Ольга Сергеевна выдохнула что-то нечленораздельное, развернулась и ушла, захлопнув дверь.
Марина же спокойно присела на стул, вдохнула, выдохнула… и удовлетворённо улыбнулась.
Ей казалось, что теперь свекровь от неё точно отстанет.
Хотя бы на пару недель.
А лучше — навсегда.
Но это была всего лишь первая волна.
Вечером Игорь — муж Марины — был задумчив и неразговорчив.
Марина по привычке пыталась завести беседу: рассказывала о том, что читала, показывала смешные видео, упоминала выбор детских вещей.
Но Игорь отвечал односложно.
Отводил взгляд.
Словно его мысли были в другом мире.
Марина решила, что он устал после работы.
Или, может, что-то случилось, о чём он не хочет говорить, чтобы её не тревожить.
Связать это с утренней ссорой ей и в голову не пришло.
Спустя несколько дней, уже за поздним завтраком, Игорь неожиданно выдал:
- Марин, ты вообще слышала что-то про депрессию у беременных? Она вроде появляется ещё до родов… Да?
Марина медленно подняла взгляд.
- Теоретически — да. Но с какой стати ты это спрашиваешь? Я похожа на человека в депрессии?
Она усмехнулась.
- Впрочем, если тебя так заботит моё состояние, я могу сходить к психиатру. Но только если ты пойдёшь со мной и расскажешь врачу, что именно в моём поведении навело тебя на мысль о депрессии.
- Да просто… Мама уверяет, что ты какая-то… необычная стала.
Марина перестала улыбаться.
- Ах, опять мама что-то уверяет… — протянула она, и в голосе её мелькнула сталь.
- Игорь, давай прямо. Твоей маме в первую очередь стоило бы обратиться к специалисту. Знаешь, что она мне сказала в последний наш разговор?
- Я только знаю, что у вас постоянные разногласия. Мама уверена, что ты специально ей пакости устраиваешь: то маску неправильную ей посоветовала, то адрес указала неверный…
- Что?! — Марина вскочила. — С каким адресом?
Игорь напомнил: две недели назад его мама купила маску для волос — такую же, как у Марины. Якобы Марина ей посоветовала.
Попользовалась… волосы стали хуже… и она решила, что Марина специально подсунула «плохой» вариант.
Марина рассмеялась так громко, что даже Игорь вздрогнул.
- Игорь… если бы ты хоть что-то понимал в уходе за волосами, ты бы сразу понял, какой абсурд несёт твоя мама.
И она начала объяснять:
- У меня живые, толстые волосы, без окрашивания и жёсткой химии. Та маска, что у меня, подходит только здоровым волосам.
А у твоей мамы волосы после многолетнего обесцвечивания, после этих её «биозавивок», которые она делает каждые полгода. Для таких волос нужна совершенно другая серия ухода. Я бы ни при каких обстоятельствах не предложила ей свою маску — просто потому что у неё она будет работать иначе.
Игорь молча кивнул.
Тогда Марина достала телефон:
- А вот адрес, который я ей отправила, — она показала переписку. — Смотри сам. Всё верно.
Игорь побледнел.
- Прости… Мне не следовало верить маме на слово. Я просто… я раньше её другой знал.
Он замолчал.
- Вы с ней… с чего начали ругаться?
- Она начала рассказывать мне про свои прошлые беременности. Про все четыре. Детально. По кругу. И это при моём положении, Игорь! Мне это слушать было… мягко говоря, тяжело.
Игорь сжал кулаки.
- Ясно… — прошипел он. — Я поговорю с ней.
Марина потом ещё долго вспоминала этот «разговор» по косвенным признакам: громкие голоса за дверью, резко захлопнувшийся телефон, глухое «всё, хватит».
Вечером Игорь вернулся и спокойно произнёс:
— Мы с мамой больше не общаемся.
Марина не стала скрывать облегчение.
- Она пыталась меня выставить монстром, — сказал Игорь. — А потом ещё и соврала про тебя. С меня достаточно.
Родственники Игоря долго осуждали его:
- Как ты мог? Мать на чужую женщину сменил!
- Хоть ребёнка бы ей позволили увидеть!
- Это же единственная радость старому человеку!
Игорь отвечал холодно, жёстко и даже с удовольствием:
- Матерь моего ребенка «чужой» не бывает. А если мама виновата — виновата. Тут степень родства роли не играет.
Хотите бабушке общения? Берите её себе. Посмотрим, на сколько вас хватит.
После пары таких переписок родственники резко сдувались.
Особенно когда Игорь прекращал с ними общение окончательно — вместе с любой помощью, к которой те привыкли.
Теперь их маленький сын растет в спокойной обстановке.
Марина с Игорем стараются всеми силами продлить этот период тишины.
Ближе к школе они научат его отвечать наглым родственникам правильно.
Учить будет чему:
- Марина не потеряла свою прямоту и после беременности.
- Игорь никогда не был слишком мягким.
Скромные люди — удобные люди.
А удобных всегда используют.
Марина рада, что поняла это вовремя.
Она сбросила с шеи всех тех, кто годами висел на её доброте.
И теперь живёт так, как хочет она — а не кто-то другой.
Комментарии (0)