Кому-то бабочки в животе, а кому-то - дрель в голове. Незадолго до объявления тотальной самоизоляции подружка позвала в "Леруа Мерлен" потусить на вечерок. Там я, к изумлению своему, наблюдала пышные человеческие стада, груженые товаром.
Сама-то я сделала ремонт совсем недавно. Поэтому всего лишь прикупила гвозди и мотивирующий плакат "Никогда не унывай".
Помню, мы пили желудевый кофе из бумажных стаканчиков. Смотрели на караваны проезжающих мимо тележек. Из них, как из тачанок, торчали трубы и дула обоев в рулонах. Мы смеялись и шутили: так вот, где люди скрываются от коронавируса. Тогда я еще не понимала, что все эти дула ощетинились на меня.
Район, в котором я живу - сказочный. У людей, живущих в нем, преобладает мифологическое сознание.
Когда началась вся история с пандемией, местные мужчины организовали патрули. По ночам они кричали под окнами: "коронавирус - сосать", подобно древним воинам, устрашающим противника перед поединком неприличными боевыми кличами. Когда объявили самоизоляцию, кричать стало нельзя, они позаботились, чтобы враг не прошел и исписали спасительной фразой подъезды домов.
Я вздохнула свободнее. С надписью под окном жить легче, чем с криками под окном.
Но в понедельник, с тех пор, как людей попросили сидеть дома, мой сон прошел с первой же дрелью. Мифологический сосед справа затеял ремонт. И сосед слева тоже затеял ремонт. И сосед снизу затеял ремонт, и сосед сверху - тоже.
Уж лучше бы они кричали.
Людей понять можно. Что делать целую неделю дома, не в лото же играть. Но меня понять тоже можно. Как сидеть дома, когда тебе в голову вгрызается то дрель, то отбойный молоток.
Я пробовала вразумить соседей, но они крикнули через дверь: "Ремонтировать никто не запрещал".
Психологи советуют находить позитив во всем, что с тобой происходит. Я пыталась. Например, поняла, что я круче психиатра Станислава Грофа. Старику Грофу удавалось стать телевизором, а у меня получилось стать целым домом. Нервом и чувствилищем моей панельной девятиэтажки. Каждый молоток, который ударяет по стене, трепанирует мне череп. Болью в зубах отзывается визг пилы. Дрель крошит зубы и выбивает искры из глаз.
В любое другое время я могла бы уйти в кафе, чтобы работать там, то теперь - не могу. Кафе, как известно закрыты.
Утром со стены упал свежеповешенный плакат-мотивация "Никогда не унывай".
Я собралась и вышла за хлебом до метро. На улице было пусто. Молча летел снег, каркали черные вороны. На входе в "Пятерочку" стоял белобородый старик в шляпе, похожий на академика Павлова. За триста рублей он продавал методичку, испещрённую формулами.
Я знала этого старика. Он говорил, что всю жизнь изучал эфирный ветер в Гольяново и доказал, что теория относительности Эйнштейна - это опасная религия, замаскированная математическими выражениями.
Я покупала его методичку уже несколько раз и обычно, положив деньги, стремительно убегала, зная желание автора объяснить все до последней точки, "дота", как называл точку старик.
Но не на сей раз. Я слушала с радостью и наслаждением. Трепанация черепа, произведенная дрелью, благотворно сказалась на моих ментальных способностях. Я понимала почти все, а через антипандемическую маску уже не просачивался запах миндаля и копченой скумбрии.
Квадратная скобка закрылась. Нужно было расставаться.
- Передай Ацюковскому, что он ошибся, - крикнул собеседник в спину.
Я не знаю, кто такой Ацюковский. Может быть, это мой сосед справа, или сосед слева. Или сосед снизу или сверху. Или все они - Ацюковский, который ошибся. И тогда им обязательно передам важную мысль, которую принес на хвосте эфирный ветер. Не все, что запрещено - можно.
Это я про ремонт.
Комментарии (0)