2 июня 1828 в пабе «Джордж и Дракон» в английском городе Тонбридж состоялась типичная сделка того времени. Достопочтенный горожанин по имени Джордж Скиннер продал свою жену Мэри не менее уважаемому мужчине по имени Джон Сэвидж. Сошлись на одном шиллинге и кувшине пива, после чего Мэри и Джон ушли, держась за руки и весело воркуя. Или вот еще: некий мужчина из Смитфилд привел свою жену на ярмарку, привязал ее к стойке для скота и устроил аукцион. Выиграл покупатель, предложивший золотую гинею и двадцать фунтов мелочевкой.
А как вам такой из XIX века? По сообщениям шеффилдского Daily Telegraph, рыночная стоимость 26-летней местной жительницы по имени миссис Уэллс составила полгаллона пива. Ее у мужа выкупил некто Клейтон. Он подошел к супругу вышеозначенной особы и попросил уступить ему миссис Уэллс. Муж пожал плечами, ему было решительно плевать. На самом деле, его женушка уже два года жила с этим самым Клейтоном. Мистер Уэллс мрачно предложил отдать ее даром. Но это было как-то не по-мужски. Сторговались на четырех пинтах пива за жену и еще на пинте за ее дочь — она шла в придачу. Сама миссис Уэллс была так довольна этой сделкой, что сверх нее заказала бывшему мужу еще полгаллона пива. Все это участники сделки вместе и выпили, отмечая новую главу в их жизни.
Сколько пинт пива стоит жена?
На самом деле, речь идет не о проституции и не о каких-то вопиющих случаях торговли людьми. Так проходил среди сельской и городской бедноты Альбиона. Причем практиковалось это добрых три сотни лет: с XVII века по начало XX! Стоимость жены при этом варьировалась в широчайших пределах: вы могли прикупить себе новую женушку за стакан рома и щенка ньюфаундленда, за ржавый пистоль, за несколько пинт пива, бочонок сидра, кобылу или пару фунтов стерлингов. И это при том, что цена трупа, который продавали для научных изысканий, составляла 4 фунта. Самое большое, что удавалось выручить за покупку чужой жены — 40 фунтов, приличная по тем временам сумма, но все равно меньше раба.
Впрочем, основной валютой оставались пинты и галлоны пива, точнее, эля, который тут же выпивался и раздавался к радости всех присутствующих. Со стороны это может показаться скотством и доказательством убогости нравов, и именно так это все виделось иностранцам с материка (прежде всего французам, конечно же). Да и представители привилегированных классов из Лондона, чего уж там, не отставали: рисовали карикатуры, писали памфлеты. Однако это был по-своему недурной обычай. Тем более, что инициатором таких сделок зачастую выступали сами женщины. Даже Вольтер, ознакомившись с чудно́й традицией внимательнее, нашел ее занятной и по-своему цивилизованной.
Зачем англичане продавали своих жен?
Как нетрудно догадаться по всему вышесказанному, у островитян была сложная и своеобразная брачная жизнь. В отличие от материка, в Англии до XVII века закон не заставлял граждан регистрировать свой брак. Даже церковь оставалась в стороне, что в более поздние времена уже казалось немыслимым. Соответственно, простые жители Альбиона разбирались со своей личной жизнью сами, в согласии с обычаями той или иной местности — сходились и расходились по договоренности. Хотя развод, конечно, никогда не одобрялся.
В 1753 году правительство наконец решило озаботиться моральным обликом подданных и предписало им оформлять брак официально — у викария. А вот разводиться больше было нельзя. То есть можно, но только с ужасными сложностями — подмазать приходилось и церковные, и светские инстанции. И обходилось это все в 40-60 фунтов. Для сравнения: зарплата кормилицы или няни составляла 17 фунтов в год. Иначе говоря, развестись без связей и огромного количества денег было немыслимо.
В этой ситуации простые англичане придумали себе собственный бракоразводный процесс — ту самую продажу жены. Началось все, судя по всему, еще в XVII веке где-то на ярмарках в сельской Англии. Мужчина приводил свою жену на торжище, причем нередко на привязи, как корову. Собрав побольше зевак, он объявлял аукцион и продавал суженую тому, кто предложил хорошую сумму, и при этом будет хорошим «хозяином» сей даме. Выигравший тут же становился ей новым мужем. Вся ярмарка тут же пускалась в кутеж и пила за счастье молодых. Как вы уже догадались, все это было специально подстроено. «Выкупал» жену ее нынешний любовник, причем по договоренности с мужем.
Зачем все эти сложности, и почему ритуал проходил именно на ярмарке? На самом деле, все просто. Ярмарка была сердцем и душой сельской общины. Здесь собирались всем миром, а значит, любая сделка, объявленная во всеуслышание, считалась изначально легитимной. Тем более, сделка, где была четко названа сумма, а затем все участники ударили по рукам при сотнях свидетелей. Логика селянина проста: раз все видели — значит, это правильно и честно.
Паб как главный конкурент церкви
Со временем обычай перекочевал в города, только центром общественной жизни стал паб. В XVIII и XIX веках он был не просто питейным заведением: здесь кипела жизнь, бурлили политические и социальные страсти. Здесь зачинались реформы и бунты; говорят, во время Карла I, пытавшегося сбежать от гневной толпы, нашли именно в пабе, где он прятался от пламени Английской революции. Где, как не здесь просить внимания у всего сообщества?
Здесь же по понятным причинам особенно прижился обычай отмечать все выпивкой. Заключая сделки (не только брачные —любые) селяне привыкли «смачивать серп» — то есть выпивать по стакану пива в качестве подтверждения договора, а заодно на удачу. А уж для смачивания серпа пабы подходят как нельзя лучше. И простой люд так привык к такой форме развода, что большинство искренне считало ее абсолютно легальной и даже единственно правильной. Например, английский писатель и ученый , собиравший девонширский фольклор, рассказывает, что был свидетелем занятного случая: однажды местный поэт вернулся с рынка с купленной женой, а когда на него набросился гневный викарий, новоиспеченная парочка совершенно не понимала, в чем проблема. Поэт , что сделка была проведена при всем честном народе, так что она была в высшей мере законной и христианской.
Правда, случались и казусы. В марте 1766 года плотник из Саутворка продал свою жену «в припадке супружеского безразличия в пивной». Очнувшись, мужчина попросил жену вернуться, а после того, как она отказалась, он повесился. Другой нетипичный случай развода произошел с Генри Бриджесом, вторым герцогом Чандоса, который, как сообщается, купил свою вторую жену у конюха в 1740 году. Причем у пары все, вроде как, сложилось неплохо. Несмотря на вопиющую классовую разницу, за герцога вступилась сентиментальная публика: предыдущий муж бил и унижал женщину, а Его Светлость, вроде как, спас ее по самым что ни на есть рыцарским заветам.
Как и когда англичане перестали продавать жен за пинту пива?
Удивительно, но столь странный обычай продержался в Англии три сотни лет. Последний случай официально задокументирован в 1901 году. Хотя даже в 1913 году один мужчина из Лидса обряд по-старинке, и все бы прошло как по маслу, но вмешалась полиция, и власти объявили развод недействительным.
Но почему правительство не вмешивалось все это время? На самом деле, оно периодически пыталось, но каждый раз неудачно. Типичный пример такой отеческой заботы — случай Бетси Уордл из Ливерпуля. В 1882 году ее приговорили к неделе каторжных работ за «двоежемужество» после того, как ее собственный муж продал ее за пинту пива. Приговор вызвал бурю негодования у простых ливерпульцев. До этого момента они даже не знали, что это незаконно — за полторы сотни лет их так никто и не предупредил!
К тому же, власти оказывались перед непростым моральным выбором. Продажа жены не была типичным способом окончания отношений. На сотню таких случаев приходилось десять тысяч «побегов». Мужчины (да и женщины тоже) попросту сбегали от супругов — вот и весь развод по-викториански. Так что получалось, что традицию продажи жены соблюдали не маргиналы, а довольно приличные члены общества. Ущемлять их на фоне сотен тысяч бессердечно бросивших семьи было лицемерием.
Традиция умерла, как только появилась возможность развестись просто и легально, а главное — когда весть об этом дошла даже до самых отсталых селян.
Комментарии (0)