Неосвоенные просторы Нового Света манили трудолюбивых и предприимчивых поселенцев из Европы. Среди них было немало русских. Многие ехали в Южную Америку, надеясь обрести там новую жизнь после утрат и страданий на родине.
Эмигранты до революции
Первые русские эмигранты появились в Латинской Америке в 1870-е годы. Это были в основном старообрядцы, ехавшие от религиозных преследований. Большая их часть осела в самой удалённой от центров цивилизации стране Южной Америки – Боливии. Небольшие староверческие общины обосновались также в Бразилии, Уругвае и Аргентине.
В начале XX века потянулась вторая волна русских религиозных эмигрантов. Старообрядцы пополнили население тех же стран, в которые их единоверцы ехали раньше. Группа молокан в 1905 году обосновалась на севере Мексики, в Калифорнии, недалеко от границы с США, где и по сей день живут их потомки. А в 1913 году в Уругвае появился Новый Израиль русских хлыстов во главе с Василием Лубковым.
Лубков, харизматический руководитель одного из хлыстовских «кораблей» (как называются общины хлыстов) в Воронежской губернии, в 1891 году объявил себя «живым богом». Из-за преследований властей он с приверженцами был вынужден неоднократно менять место жительства. В 1905 году Лубков переместился в Донскую область. Одновременно он стал подыскивать возможность для эмиграции своих адептов. Завязав во время поездки в США контакты с южноамериканскими дипломатами, он договорился о переезде хлыстов в Уругвай.
В 1912 специальные представители президента Уругвая ознакомились с общинами лубковцев на Дону. В следующем году два корабля выгрузили триста хлыстовских семейств в Монтевидео. Те 27 июля 1913 года заложили своё поселение Новый Израиль – в уругвайских официальных документах оно получило название города Сан-Хавьер. Сегодня в нём живёт около 2 тысяч человек, 98% которых являются потомками русских иммигрантов.
В начале XX века, ещё до революции, в Уругвай и Аргентину из России приехало немало людей просто в поисках лучшей доли. Так, в 1913 году в Уругвай прибыли родители Георгия Чеботарёва, ставшего впоследствии одним из самых видных учёных этой небольшой страны.
Эмиграция после Гражданской войны
После лихолетья революции и Гражданской войны русских разбросало по многим странам света. Закинуло их и в Южную Америку. Хотя она была далеко, но для смелых и способных людей там ещё открывалось много широких возможностей. Так пополнилась русская диаспора в Бразилии, Аргентине и Уругвае.
Самую большую известность получили русские белогвардейские эмигранты в Парагвае, благодаря роли, сыгранной ими в истории этой страны, население которой в 1930-е годы насчитывало всего 800 тысяч человек. В первой трети XX века у Парагвая разгорелся пограничный спор с Боливией из-за огромной неосвоенной территории Гран-Чако. Когда в этой местности нашли нефть, в дело вмешались конкурирующие иностранные нефтяные компании, и в 1932 году между Боливией и Парагваем вспыхнула война.
Парагвай в преддверии неизбежного военного столкновения с Боливией с 1920-х годов занялся укреплением своих вооружённых сил с помощью иностранных специалистов. Ещё в 1924-1925 гг. в Парагвай переехало несколько офицеров белой армии. Некоторые из них благодаря содействию РОВС (Русского общевоинского союза) поступили на службу в парагвайскую армию. Интересно, что многие бывшие офицеры кайзеровской армии Германии, оставшись не у дел в Веймарской республике, поступили на службу в армию Боливии. Таким образом, для многих русских и немцев боливийско-парагвайская (Чакская) война 1932-1935 гг. воспринималась как своего рода продолжение Первой мировой войны, сведение счётов со старыми противниками.
Николай Эрн и Иван Беляев стали генералами парагвайской армии, Сергей Керн – полковником, Язон Туманов (потомок грузинских князей) – капитаном 1-го ранга речного парагвайского флота. Доктор физико-математических наук Карлова университета в Праге прапорщик Степан Высоколян приехал в Парагвай добровольцем уже в разгар войны и тоже дослужился до полковника. Он и Беляев по окончании войны были удостоены почётного гражданства Парагвая.
Иван Беляев получил известность также как выдающийся этнограф, изучавший жизнь индейцев и составивший словари двух коренных народов – мака и чамакоко. После Чакской войны он продолжил парагвайскую государственную службу и возглавлял департамент по делам индейцев.
Новые волны и репатриация
Докатились до Южной Америки и волны эмиграции из России, связанные со Второй мировой войной, преследованием диссидентов и экономическим кризисом 1990-х годов. Старообрядческие общины в Боливии пополнились также единоверцами, выехавшими из Китая в период «культурной революции» Мао Цзэдуна (конец 1960-х годов).
Наряду с этим во все времена происходили и обратные переселения. Так, значительная часть жителей Нового Израиля в Уругвае во главе с «живым богом» Лубковым поддалась советской пропаганде и в конце 1920-х годов приехала в СССР. Этому способствовало то, что жили лубковцы, по существу, колхозным строем. Казалось, они легко впишутся в программу коллективизации. Но в 1933-1938 годах их коммуны, основанные на Дону, были уничтожены, большинство членов, включая самого Лубкова, сгинули в ГУЛАГе.
Время от времени среди старообрядцев Боливии возникает тяга к репатриации, усиливаемая политикой президента-социалиста Эво Моралеса. Он проводит линию на «раскулачивание» белых фермеров и раздачу их земель индейцам. Многие старообрядцы из Боливии в последние годы начали выезжать в Россию, где их не ждут и чинят препятствия натурализации, как отмечал журнал «Самарское староверие» в 2011 году.
Ярослав Бутаков
Комментарии (0)