Многие представители так называемой старой гвардии большевиков действительно до конца своих дней оставались официально холостыми. Яркий пример тому – Георгий Маленков, который прожил с Валерией Голубцовой много лет, но так и не оформил их отношения. Неужели таким образом партийная элита надеялась спасти своих близких от репрессий?
Ленин, революция и семья
Многие современные историки склоняются к тому, что Владимир Ильич Ленин являлся ярым противником института брака. Он, по всей видимости, не собирался регистрировать отношения с Надеждой Константиновной Крупской. Если верить Леониду Млечину, автору книги «Демонтаж патриарха», когда Крупская приехала к Ленину в Шушенское, от исправника поступил приказ: либо она венчается с Ульяновым, либо отбывает назад в Уфу. Позже супруга вождя назвала обряд венчания с мужем «комедией». Ильич также выступал и за свободу разводов, о чем написал в своей статье «Карикатура на марксизм» еще в 1916 году.
Поэтому неудивительно, что одними из первых декретов, принятых советской властью (Владимиром Лениным и Яковом Свердловым, главой ВЦИК) сразу после Революции 1917 года, стали декреты «О расторжении брака» и «О гражданском браке, о детях и ведении книг гражданского состояния». Согласно этим документам, отныне снимались прежние ограничения, которые мешали расставанию супругов, а также, как указано в «Советском семейном праве» (авторы: Анна Белякова и Евгений Ворожейкин), «внебрачные дети уравнивались с брачными относительно прав и обязанностей».
От Коллонтай до Маленкова
Таким образом, регистрация брака не являлась обязательной для его возникновения; признавался и фактический брак, не оформленный в загсе. Мужчины, женщины и даже дети теперь обретали доселе невиданные права. Масла в огонь подливали и дамы-революционерки, активно включившиеся в политическую жизнь новой России. Взять хотя бы Александру Коллонтай, первую женщину-министра в истории. Как утверждает Александр Левицкий, автор книги «Будущее России», Коллонтай выражала надежду на то, что гражданский брак окажется первой ступенью к полной ликвидации семьи в коммунистическом обществе.
Сама Александра Коллонтай вместе с Павлом Дыбенко стали первой парой в стране, узаконившей свои отношения не в церкви, а сделав лишь запись в Книге гражданского состояния, как того требовали новые правила. Однако многие революционеры предпочли обойти стороной и эту процедуру: брак, какой бы он ни был, тогда считался пережитком прошлого. Именно поэтому некоторые партийцы, впоследствии вставшие у руля государства, на бумаге так и остались холостыми. По словам Николая Зеньковича, автора книги «Самые секретные родственники», таковым являлся и Георгий Маленков, проживший вместе с Валерией Голубцовой большой отрезок времени. Не был расписан с Марией Маркус и Сергей Киров.
А что другие граждане?
Подобных примеров можно привести множество. Тем более что с партийных лидеров брали пример и остальные граждане Страны Советов. Например, если верить Арсению Соболевскому, автору книги «Революция любви или вырождение?», известный советский физик Лев Ландау оставался верен «идеалам сексуальной революции» до окончания Великой Отечественной войны. С Корой Дробанцевой Ландау сошелся еще в 1930-х годах. Однако расписались они только в 1946 году, буквально за несколько дней до рождения их общего сына.
И так жили в 1920-1930-х годах если не большинство, то многие. В книге «Демографическая модернизация России 1900-2000» под редакцией Анатолия Вишневского приведены результаты исследования, датированного 1923 годом. В указанный период в стране насчитывалось около 100 тысяч незарегистрированных браков. Да и с оформленными союзами дела обстояли не лучше. Сергей Гавров в «Историческом изменении институтов семьи брака» приводит данные социолога Питирима Сорокина, который в 1922 году в журнале «Экономист» писал, что после революции в одном только Петрограде на 10 тысяч браков приходилось 92,2 % разводов. Причем больше половины расторгнутых союзов не просуществовали и года.
Комментарии (0)