Императорский двор, безусловно, оказывал большое влияние на облик Петербурга с первых лет его существования. Об этом свидетельствуют многочисленные указы по благоустройству города, соблюдению в нем чистоты и порядка, обеспечению противопожарных мер, безопасности уличного движения и другие. Сегодня мы поговорим о том, что было предметом беспокойства российских императриц.
Как ни странно - праздничные фейерверки, устраиваемые зимой на льду Невы или на плоскодонных помостах на воде перед царским дворцом. Яркие пиротехнические шоу вносили особый колорит в столичную жизнь, но и таили в себе опасность. По свидетельству иностранца, находившегося в 1736 году в Петербурге, во время фейерверка по случаю именин императрицы Анны Иоанновны «одна ракета упала в окно дворца, где стояли рядом принцессы Анна (племянница Анны Иоанновны, принцесса Мекленбургская. - М. К.) и Елизавета (дочь Петра I. - М. К.), и одна из принцесс пострадала от разбившегося стекла... однако причиненный ракетой вред не был серьезным».
Однажды при запуске фейерверка огонь попал в ящики с порохом в Петропавловской крепости и даже у Строгановского дворца. В указе по этому поводу возмущенно вопрошалось: мол, кто и зачем их туда поставил?!
Не меньшее негодование вызывали бродячие собаки. Одну из них в сентябре 1739 года угораздило оказаться в Летнем дворце Анны Иоанновны. На следующий день последовал указ государыни, благодаря которому случившееся и осталось в истории: «Множество непотребных собак в городе весьма умножилось и бесятся; а вчерашнего дня одна бешеная собака в Летний Наш дворец вбежав, двух человек дворцовых служителей и одного еще малолетнего жестоко изъела».
Императрица указала на ненадлежащий полицейский надзор и дала указание, «чтобы падалища (то есть мертвые животные. - М. К.) не валялись и собак не множилось».
Кроме того, Анна Иоанновна запретила проносить мимо дворца покойников. В один из апрельских дней 1740 года мимо дворца Анны Иоанновны, как отмечалось в ее указе, «пронесли мертвое человеческое тело, что весьма непристойно есть...», поскольку для этого «много других дорог сыскать можно». Полиции велели смотреть, чтобы такой вольный проход или проезд похоронных подвод мимо императорских «покоев и окошек отнюдь не был».
Через полтора десятка лет с этим столкнулась и Елизавета Петровна. Через полицию обывателям было объявлено, чтобы «мертвых для погребения мимо Зимнего Ее Императорского Величества деревянного дворца не носили, как по Невскому проспекту, так и по Мойке», «а обносить другими улицами далее».
Несколько указов в елизаветинское время запрещали приезжать ко двору в траурной одежде и в траурных экипажах. Елизавета ввела в 1746 году ограничение больших церемоний, совершаемых при погребении знатных особ, по причине «великих и напрасных расходов». Родственникам умершего «траурное платье носить и ливрею черную иметь не запрещается, токмо в оном ко Двору Нашему не ходить». Этот указ государыня подтвердила спустя пять лет в связи с тем, что его нередко нарушали. Согласно указу от 11 июня 1751 года, носить глубокий траур разрешалось только иностранным дипломатам, министрам и их служителям.
Не устраивали императрицу Елизавету Петровну и располагавшиеся на больших улицах и поблизости от дворца кабаки и харчевни. Она повелела «немедленно вывесть» кабак, поставленный на Мойке напротив старого Зимнего дворца. , указ 1742 года о переводе кабаков «в особливые места» и харчевен на рынки выполнялся очень туго. Казне не хватало денег (а сбор с кабаков был существенной статьей государственных доходов), и даже Сенат встал на сторону владельцев заведений. Однако государыня проявила упорство и повторила свои требования в 1746 и 1752 годах.
Более того, дочь Петра первой из правителей объявила войну рекламе: «чтоб по тем (знатным) улицам никаких вывесок, как ныне их множество разных ремесел видно, и против самого дворца Ее Императорского Величества не было, а быть вывескам по той улице, что на Мойку». В 1753 году вновь издан указ о том, чтобы в Петербурге по знатным улицам никаких вывесок и кабаков не было...
Ряд ограничений на приезд во дворец был связан с мерами предосторожности. Указы Елизаветы 1742, 1746, 1747, 1754, 1755, 1757 годов запрещали приезжать ко двору больным оспой, корью, «у кого горячка с пятнами», сыпь, а также, если в доме был больной. Предписывалось также не допускать в случае болезни «к себе в дом особ, имеющих приезд ко Двору». Определялись и сроки, в которые после болезни придворным можно было приезжать к Ее Императорскому Величеству: через два месяца после выздоровления...
На елизаветинские указы в отношении заболевших и появлении их во дворе ссылалась и Екатерина II. Интересно, что во время правления императоров-мужчин подобных указов не появлялось.
Комментарии (0)