Отец мужа сказал: Расстанься с моим сыном и будь со мной

Лена ставила на стол горячие тарелки, когда услышала, как дверь в прихожей тихо закрылась. Не хлопнула — просто щёлкнула замком. Она обернулась. На пороге кухни стоял её свёкор — Сергей Николаевич. Держал руку на косяке и смотрел как-то по-другому: серьёзно, будто решился на что-то важное. За все семь лет брака с Андреем она не видела у него такого выражения лица.

— Лен, — сказал он тихо. — Надо поговорить. Только без Андрея.

Лена кивнула. Вернула сковородку на плиту, выключила огонь. Подумала, что речь пойдёт про сына — может, опять задолжал кому-то или сорвался с работы. Или про дачу — там давно требовалось чинить крышу. Она села напротив Сергея Николаевича, ожидая привычных упрёков или советов.

Но он молчал. Пальцем чертил по столешнице невидимые линии, будто собирался с духом. Потом вдруг поднял взгляд и произнёс почти шёпотом, но отчётливо:

— Расстанься с Андреем. И будь со мной.

Лена не сразу поняла, что услышала. Ложка с пюре застыла у неё в руке. Сердце сбилось с ритма. Несколько секунд она просто смотрела на Сергея Николаевича, пытаясь уловить в его лице шутку, издёвку, что угодно — но там была только серьёзность.

— Простите… что вы сказали? — спросила она, чувствуя, как голос предательски дрогнул.

— Ты всё слышала, — он посмотрел прямо, без тени улыбки. — Я не шучу. Ты с ним несчастна. Уже давно. Он не уважает тебя, не держится за семью, пьёт. А я… — Сергей Николаевич запнулся, провёл рукой по седым вискам. — А я тебя люблю. Давно.

Лена машинально поставила ложку на стол и встала. Слов не находилось. Она отошла к окну, будто хотела набрать воздуха. Нужно было расстояние — хоть метр, хоть два. Чтобы не задохнуться.

— Сергей Николаевич, — произнесла она ровно, — вы понимаете, что говорите?

— Понимаю. — Он встал, но не приближался. — Я думал об этом два года. После развода с Мариной я один. А ты живёшь с человеком, который тебя ломает. Зачем мучиться? Я мог бы дать тебе заботу, уважение, покой. То, чего у тебя нет.

Она смотрела на него — и не могла поверить. Перед ней стоял не просто свёкор. Этот человек помогал чинить розетки, таскал мешки с цементом, варил борщ для внучки. Всегда — спокойный, обстоятельный, немного скучный. И вдруг — такое.

В груди поднималась дрожь. От взгляда Сергея Николаевича стало холодно, как будто в кухне распахнули окно в январе.

— Вы отец Андрея, — сказала она тихо, но твёрдо. — Это безумие.

Он шагнул вперёд, но тут же остановился.
— Я вижу, как он тебя губит. Каждый день. А я бы тебя берег.

— Уходите, — сказала Лена. Голос прозвучал резко, чужим. — Прямо сейчас.

Он стоял, потом кивнул. Медленно повернулся к двери.
— Я подожду, когда ты сможешь говорить спокойно. Мои слова остаются.

И вышел.

Андрей вернулся через час. Пьяный, усталый, с помятым лицом. Бросил куртку прямо на стул, достал из холодильника банку пива.

— Где отец? — буркнул он, щёлкая крышкой.

— Ушёл, — ответила Лена, не поднимая глаз.

Он глотнул из банки, шумно выдохнул. От него несло табаком и алкоголем. Когда-то он был другим: весёлым, с огоньком, инженером на хорошем заводе. Они вместе строили планы, мечтали купить машину, съездить на море. Но после сокращения всё покатилось вниз. Водка, долги, усталость. И сейчас перед ней сидел человек, которого она едва узнавала.

— Чего молчишь? — спросил он, уставившись мутным взглядом.

Лена подняла глаза. Решила — скажет.
— Твой отец предложил мне развестись с тобой и жить с ним.

Андрей поперхнулся. Пиво пролилось на стол.
— Что? Ты издеваешься?

— Нет. Он сказал, что любит меня. Что я несчастна. Что ты меня не ценишь.

Муж опустил банку, провёл рукой по лицу. Потом достал телефон и ушёл в комнату. Лена слышала, как он звонит отцу — сначала спокойно, потом срывается на крик. Из обрывков слов доносилось: «совсем рехнулся», «моя жена», «чушь какая-то». Потом тишина.

Андрей вернулся, сел напротив. Лицо посерело, глаза потухли.

Лена кивнула. Она знала, что Сергей Николаевич не из тех, кто отступает.
— И что теперь? — спросил Андрей глухо.
— Не знаю, — сказала она честно. — Он прав — я несчастна. Но жить с отцом мужа… это уже за гранью.

Андрей вздохнул, достал ещё одну банку.
— Делай как хочешь. Мне уже всё равно.

Он ушёл, захлопнув дверь комнаты.

Неделя прошла в тяжёлом молчании. Андрей приходил, ел, пил, ложился спать, не произнося ни слова. Свёкор звонил трижды. Лена видела, как телефон дрожит на столе, видела имя на экране — и не брала трубку.

Она вспоминала, как выходила замуж. Андрей тогда был сильный, весёлый, уверенный. Она верила, что с ним будет спокойно и надёжно. Всё казалось простым и понятным. Но жизнь умеет ломать людей медленно, по чуть-чуть — так, что не замечаешь сразу.

Прошло три недели. Лена собрала документы и подала на развод. Не из-за Сергея Николаевича — из-за себя. Ей стало страшно от мысли, что можно так и состариться в одной квартире с человеком, которого больше не любишь.

Андрей не сопротивлялся. Подписал бумаги, молча. Лена собрала чемодан и две сумки. Уехала к сестре в Балашиху.

Свёкор звонил снова — мягко, настойчиво.
— Ты теперь свободна. И я. Зачем жить у сестры? Я всё устрою.

Она молчала в трубку. Не потому, что сомневалась — просто понимала: из этого нет дороги, по которой можно пройти, не испачкавшись.

Через два месяца приехала дочь — Кира. Училась в университете, повзрослела.
— Мам, — сказала она, — дед странно себя вёл. Спрашивал о тебе. У вас что-то было?

— Нет, — ответила Лена твёрдо. — Ничего.

И это была чистая правда.

Прошёл год. Лена случайно встретила свёкра у остановки. Он стоял с пакетом, постаревший, сгорбленный.

— Лена, — сказал он, — здравствуй.

— Добрый день, — ответила она.

— Как ты?
— Нормально. Работаю, живу у сестры.

Он кивнул, глядя в сторону.
— Ты думала о моих словах?

Лена посмотрела на него — и вдруг поняла, что не злится. Ни жалости, ни боли — только усталость.
— Нет.

Он вздохнул.
— Предложение всё ещё действительно. Я жду.

— Не стоит, — ответила она. — Я не передумаю.

Подъехала маршрутка, он сел, махнул ей рукой. Уехал.

Лена осталась стоять. Долго смотрела вслед машине и думала: некоторые слова нельзя вернуть, даже если произносил их из любви.

Через два года она сняла свою квартиру — небольшую студию на окраине. Сделала ремонт, купила дешёвую мебель, посадила на подоконнике герань. Кира приезжала помогать. Смеялись, пили чай с печеньем, слушали старые песни.

Жизнь стала тише. Без мужа. Без свёкра. Без недосказанности.

Иногда по вечерам Лена думала о том разговоре на кухне — как о сне, который когда-то приснился, но не оставил следов.

И понимала: в жизни бывают предложения, на которые нельзя ответить «да», если хочешь остаться собой.