Жил-был кот
Было дело за океаном. Мы тогда жили в одной далекой холодной стране. Нам из России в подарок прислали кота. Обыкновенного, серенького с подарочной ленточкой на шее. Мы, когда кота в аэропорт встречать поехали, очень боялись. Думали, как он там бедненький столько часов в небе выдержит?
Подошли мы окошечку, где багаж выдают. Стоим и ждем. Вот чемоданы поехали, сумки, авоськи и снова чемоданы. А кота все нет. Тогда папа подошел к работнику аэропорта. Спрашивает:
— Извините, вы не знаете, где котов здесь получают?
Дядечка рассказал, куда идти нужно, и мы пошли.
Заходим в отделение выдачи животных. А там кого только нет: змеи в баночках тропические, рыбки в аквариумах, попугайчики, тигренок, собаки и коты – каких хочешь пород. Прям, как в зоомагазине.
— Неужели это все из России? – спрашиваем.
— Почему ж из России, — отвечает тетенька. Тут со всего мира. А вам кто нужен?
Мы назвали номер, по которому кот на рейс был зарегистрирован. Тетенька пошла кота приносить, а пока ходила нас чуть мартышка не обворовала. Папа не заметил ее, повернулся спиной к клетке и стал по телефону с начальником разговаривать. В это время мартышка через прутья руку протянула и тянет у папы из брюк кошелек. Хорошо, что тетенька с котом нашим вернулась.
Увидела она, что мартышка делает и вовремя папу от клетки отодвинула:
— Это, — говорит, — очень грамотная мартышка, у бродячих мошенников работала. Она кого хочешь обчистит.
Мы кота своего получили, где положено, расписались и поехали домой.
Надо вам сказать, что кот этот был нам не просто так подарен. Он хоть и был молод, успел много домов поменять. Сперва, жил в квартире у нашей бабушки. Вел, так сказать, тихое сытое существование. Вот только бабушка скоро обнаружила у себя аллергию на кошачью шерсть. И, хотя всем известно – мы в ответе за тех, кого приручили, приносить себя в жертву живой природе бабушка никак не желала. Так кот мирно перекочевал в квартиру к тете Гаяне.
Тетя Гаяне, а особенно ее сорванцы-дети от такого подарка растрогались до слез. Кот сразу же стал активным участником всех детских забав. Он был так счастлив и даже обескуражен, внезапно свалившимся на его хрупкую кошачью голову весельем, что вскоре в квартире тети Гаяне обнаружились:
- — кожаный диван (почти новый) изорванный до поролоновой обивки;
- — новый мотив на обоях в туалетной комнате (кто вообще клеит обои в туалетах?)
- — следы от кошачьих когтей;
- — замшевая сумочка тети Гаяне (привезенная ее подругой из Италии) безвозвратно изничтоженная в качестве когте- и зуботочилки.
Это, конечно, далеко не полный список ущерба, нанесенного славному семейству Бабаян. В итоге кот оказался у тети Нарины, месяц тому назад обручившейся и считавшейся уже без пяти минут замужней дамой.
Тетя Нарина жила в студенческом общежитии, в котором, с молчаливого согласия вахтерши и соседок по комнате, котов держать не воспрещалось. Зато жених тети Нарины, усатый и буковатый Георгий кота сразу невзлюбил. Между ними возникло то, что называется борьбой за власть. Кот неизменно прудил в туфли Георгия, а тот в отместку каждый раз грозился, не глядя плюхнуться на кота. И один раз, между прочим, чуть не раздавил бедолагу.
После этого, кот переехал к слепому деду Араику на хутор Волчий. И, казалось бы на этом в истории можно было поставить жирную точку. Но в одно прекрасное утро дед споткнулся об кота и сосчитал ступени своего крыльца, которые и без того знал наизусть (слепым иначе никак).
Это событие навело всех наших многочисленных родственников на мысль, что негоже коту осквернять своим присутствием Русь-матушку. А потому, оформив все причитающиеся документы, его отправили за океан, чтоб как говорится, этим басурманам от него житья не стало.
Кот-Мигрант
Рассказав в подробностях всю недолгую, но очень насыщенную биографию нашего кота, можно вернуться к тому моменту, когда мы впервые привезли его домой.
Жили мы в очень красивом и зеленом пригороде большого города. Кругом сосны высоченные, машин мало – все больше велосипеды, а живности сколько! Индюки группами по три – четыре по дорогам шатаются, белки без страха по забору прыгают, бурундуки, как воробьи снуют по двору. И вот в это звериное царство попал наш котейка. Между прочим, в виду обилия имен и фамилий, полученных котом при жизни, мы решили не выпендриваться и называть его просто Котейка. (Хотя в официальных сопроводительных документах его величали Стефан Альберт де Ливийский Третий)
Первый день Котейка осторожничал. Все высматривал, вынюхивал. Но, что самое удивительное, при всех его былых заслугах – не бедокурил.
На другой день мы решили выпустить его в сад. Там он тоже не спешил проявлять свои таланты. Бродил чинно меж столетних дерев, кое-где точил когти, территорию метил. Ничего предосудительного.
На третий день Котейка уже самовольно попросился на улицу. Мы делали генеральную уборку к приходу гостей, так что следить за котом было особенно некому. К обеду собралась приличная толпа. Погода стояла теплая, так что столы мы поставили на веранде. Уселись и только хотели трапезничать, как глядь – бежит наш Котейка, а в зубах у него кто-то живой трепыхается.
Подбежал Котейка к столу, убедился, что на него все смотрят и плюх… На пол выпал маленький бурундук. Живой, только чуть-чуть прокусанный. Сжался бедняжка и ждет своей неминуемой участи. Но Котейка его не ест, следит краем глаза за нашей реакцией. Когда бурундук уже было поверил в свое нежданное счастье и собрался бежать, Котейка остановил его лапой.
Мама хотела вмешаться, но папа не позволил:
— Смотри, — говорит, — у животного инстинкты проявляются.
Так наш Котейка забавлялся с бурундуком еще какое-то время, но едва только заметил, что на него перестали обращать внимание, сразу отпустил животное восвояси.
С этих самых пор, каждый раз, когда собиралась приличная публика, достойная лицезреть представление Его Высочества Кота, он приносил свои военные трофеи: бурундуков, летающих белок, обыкновенных белок, кроликов и самых разнообразных птиц. С наступлением зимы, пыл его ничуть не убавился. От вольготной жизни Котейка теперь приобрел ту особенную царственную томность, которая появляется только у самых счастливых и благородных котов.
В письмах наши далекие родственники часто интересуются судьбой своего нерадивого питомца. Но, кроме хорошего, сказать о нем нам нечего.
— Подождите, — бухтит старый слепой дед Араик, — это он еще в стране не обжился. Боится депортации. Вот обвыкнется и закатает гадость, каких еще не было.
Комментарии (0)