Апогеем единения антигитлеровской коалиции в лице советских и американских войск стала легендарная встреча на Эльбе в апреле 1945 года, в результате которой остатки деморализованной немецкой нацистской армии были расколоты на северную и южную части. Это действо не имело большого стратегического значения – до бесславного конца Третьего рейха и так оставались считанные дни. Однако символический смысл той знаменательной встречи двух стран-победительниц был огромен.
Первое рукопожатие
Вопреки распространенному заблуждению, встреча на Эльбе не была спонтанной – Сталин и Черчилль спланировали ее заранее. Поэтому, когда с советской стороны к Эльбе подошел 1-й Украинский фронт, наших солдат уже дожидалась 1-я армия США. «Скоро встретимся с вами. Мы знаем ваше расположение. Наши танки приближаются к вам. Делаем все, чтобы скорее встретиться с вами», – сообщили наши радисты американцам.
В преддверии той встречи маршал Г.К. Жуков издал директиву: никаких сведений о планах и боевых задачах советских войск никому не сообщать, строго блюсти военную тайну, инициативу в организации дружеских встреч на себя не брать, но при этом вести себя с американцами приветливо, от их дружеских приглашений не отказываться и устраивать ответные радушные приемы. Предписывалось: «нашим войскам во всех случаях быть образцом дисциплинированности и порядка», а «всему генеральскому и офицерскому составу строго соблюдать форму одежды и иметь опрятный вид».
Первым американцем, встретившимся 25 апреля с советским отрядом под командованием подполковника Александра Гордеева, стал лейтенант Альберт Коцебу, пересекший Эльбу на лодке в сопровождении пяти своих подчиненных. Старший лейтенант Григорий Голобородько, участвовавший во встрече с Коцебу, вспоминал, что американцы в тот день даже заночевали на позициях Красной Армии.
Однако официальная встреча командиров 69-й дивизии Армии США и 58-й гвардейской дивизии Красной Армии состоялась только на следующий день на американской стороне в Торгау. Рукопожатие лейтенанта Александра Сильвашко и лейтенанта Уильяма Робертсона было запечатлено на фотографии, вошедшей в анналы мировой истории. А 27 апреля маршал Иван Конев в качестве дружеского жеста преподнес американскому генералу Омару Брэдли боевое красное знамя с надписью «От воинов Красной Армии 1-го Украинского фронта», пистолет и породистого донского коня. В качестве ответного подарка маршалу Коневу преподнесли винтовку, автомобиль «Виллис» и целый багажник американских сигарет.
Массовые братания и широкие застолья
Советские солдаты и офицеры вспоминали, что американцы с самого начала повели себя на удивление раскованно и в первый же день организовали «пир на весь мир». За той первой встречей в Торгау потянулась длинная череда встреч на самых разных уровнях, во время которых русские с американцами братались, выпивали и с удовольствием обменивались памятными вещицами. Особой популярностью пользовались пуговицы с кителей, эмблемы, звездочки с пилоток. Подобные сувениры подвыпившие американцы могли иногда «стянуть» даже без ведома хозяина. А офицеры нередко обменивались и более ценными подарками – наручными часами и портсигарами.
Не обходилось и без курьезов. Например, американский оркестр встретил советскую делегацию исполнением «Интернационала», тогда как к тому времени гимн СССР уже два года как изменился, а один из советских офицеров произнес тост за здоровье Сталина и Рузвельта – последний к тому времени уже скончался. Но подобные огрехи только прибавляли атмосферы всеобщего веселья. Ветеран армии США Пол Стауб так описывал застолья с русскими: «Мы не понимали друг друга, но единство чувств было очевидно. Мы были солдатами, братьями по оружию, разгромившими общего врага. Война кончилась, и мир был уже совсем близко. Значит, каждый из нас проживет – это уж точно – еще один час, еще один день».
Впрочем, как отмечал в то время журнал “New Yorker”, американцы были приятно удивлены хорошим уровнем владения английским в рядах советской армии, что стало результатом широкой кампании конца 1920-х годов по распространению иностранных языков в учебных заведениях СССР. Также приятное впечатление на американских военных произвела царившая в советских рядах чистоплотность и опрятность, а также отсутствие того агрессивного атеизма, о котором ходили слухи в западной прессе – на деле некоторые советские бойцы даже носили нательные крестики и карманные иконки.
Но наибольшее впечатление на американцев, как отмечал “New Yorker”, производили густой русский борщ, сибирские пельмени, красная икра и, разумеется, отечественная водка в сочетании с «великолепной способностью русских поглощать крепкие напитки». Удивительной для американцев привычкой советских солдат было являться в гости, захватив с собой фронтовые сто грамм. Ветеран армии США Билл Шанк вспоминал: «Мы пили за встречу, звучали аккордеон и балалайка, все танцевали. Русские пели американские песни. Оказалось, что некоторые ребята умеют играть на гитаре. С нами было еще несколько человек из гитлеровских лагерей принудительного труда. Русские девушки тоже были среди танцующих. Это было удивительное зрелище. Оно запомнилось мне навсегда».
Самым грандиозным стал банкет, организованный советской стороной в ночь с 8 на 9 мая, после капитуляции Германии. Советский комический киноактер Борис Сичкин, впоследствии прославившийся ролью Бубы Касторского в фильме «Неуловимые мстители», оставил красочное описание той ночи: «Генерал Телегин плясал "русскую" с платочком в руке. Маршал Жуков покорил всех присутствующих огненным русским танцем, это было на высшем уровне. Маршал Чуйков напоминал огромного обаятельного медведя. Он снял китель, оставшись в матросской тельняшке, и неожиданно сделал переднее сальто. Очень сложное движение! Тем более на скользком паркетном полу, плюс после двух литров выпитой водки. Но маршал сделал смертельный трюк безукоризненно и вызвал бурю аплодисментов».
Как советские, так и американские солдаты и офицеры, которым довелось быть участниками той недолгой, но горячей интернациональной дружбы, единодушно отзывались о встрече на Эльбе как о самом счастливом времени за весь пройденный ими военный путь. Спустя много лет, уже упомянутый выше американец Билл Шанк признавался: «Эти воспоминания и сейчас скрашивают мою жизнь, несмотря на все ее трудности, главная из которых – всеобщее безразличие».
Марианна Марговская
Комментарии (0)