По официальным данным, казак Иван Никитич Кононов появился на свет в Новониколаевской станице под Таганрогом в 1906 году. Как узнали позже, он был одним из тех, чья семья пострадала от зверств большевиков в Гражданскую — в восемнадцатом красные повесили отца — казачьего есаула и мать-казачку. Старшего брата убили в ходе боевых действий, а двух младших — сгубили в лагерях в тридцатые. На большевиков Кононов затаил лютую злобу; он сменил метрические данные, назвался сыном «пролетариев» и в 1922 году поступил на службу в Красную армию.
Если он и задумал отмщение, то отложил его до лучших дней. И действительно, слава карателя еще ждала его впереди.
Карьера сложилась удачно: Кононов служил в 79-м кавалерийском полку, окончил школу 14-й дивизии, стал младшим командиром. Затем отучился в военной школе ВЦИК, получил отделение. В 1927 году вернулся в кавалерию, был взводным на Северном Кавказе, принимал активное участие в подавлении крестьянского восстания под городом Курском, которое случилось из-за насильственной коллективизации. В 1929 году вступил в партию и был активистом — секретарем партбюро полка. К 1937 году дослужился до и. о. начальника штаба 30-го кавалерийского полка, а в 1938-м окончил Военную академию, после чего его назначили начальником штаба Второго кавалерийского корпуса на Украине.
Принимал участие в военном походе на Западную Украину осенью 1939 года и в военной компании против Финляндии; позже вспоминал, что уже тогда у него возникла идея перейти к финнам. Действия его говорят об обратном: за боевые заслуги он был награжден орденом Красной звезды. Биограф Кононова К. С. Черкассов указывает, что тот не был особо образованным, но притягивал казаков лихостью, храбростью, удалью и отеческим обращением.
Перед Великой Отечественной Кононов стал командиром 436-го полка 155-й стрелковой дивизии, базирующейся в Барановичах под Брестом. Известно, что полк, состоявший из казаков, летом 1941 года попал в окружение, и 22 августа 1941-го к генералу Максимилиану фон Шенкендорфу явился парламентер, который сообщил, что казаки готовы сдаться за гарантии сохранения им жизни. Когда договоренности были достигнуты, полк перешел к немцам. Есть и другая версия событий: историк, Кирилл Михайлович Александров, считает, что в плен к нацистам сдалась группа командиров, а не весь полк, который еще какое-то время сопротивлялся.
Сам Кононов писал в мемуарах, что он перешел к нацистам всем полком, предварительно договорившись, что немцы помогут ему в создании воинских частей — «для освобождения страны от большевиков». Так нацисты получили еще одного предателя-помощника.
Фашистам Кононов пришелся кстати — они искренне надеялись на «помощь» казаков, даже «реабилитировали» их из «недочеловеков» в «полноценных людей», создав теорию, что казаки произошли не от славян, а от смешения готов с черкесами. Немецкий офицер фон Паннвиц, командовавший в 1943 году сводными казачьими частями, вообще верил, что казаки — это потомки готов.
На службе у нацистов «полноценный человек» Кононов слово сдержал. К 28 октября из пленных казаков он сформировал в/ч No 102, в которую вошли 4 эскадрона и 2 взвода. В 1942 году часть разрослась до дивизиона No 600, а Кононов стал подполковником вермахта. Сначала его части вели боевые действия против попавшего в окружение под Смоленском генерала Павла Белова, затем дивизион перебросили на борьбу с партизанами у Могилева. Фон Шенкендорф в дневнике отмечал, что настроение у казаков «боевое», боеспособность «превосходная», а отношение к партизанам — «беспощадное». Но не все было так хорошо, потому что в начале 1943 года казаки стали уходить к партизанам, предпочитая смерть предательству.
После этого дивизион реорганизовали в пятый Донской полк, включили в Первую казачью дивизию и перевели в Югославию — убивать сербов и хорватов. И тут казачки Кононова отличились, оставляя после себя выжженную землю. Местное население даже русскими их не называло, а звало черкесами, отказывая им в праве быть славянами. За «заслуги» перед новыми хозяевами Кононова вскоре произвели в полковники и наградил двумя железными крестами I и II классов. Впрочем, удалось казакам отведать и настоящего пороха — в бою под Питомачем коллаборационисты вступили в бой с регулярными частями Красной армии.
К концу войны казаки вошли в войска Ваффен-СС, где Кононов возглавил пластунскую бригаду. Он начал склоняться к тому, чтобы казаки вошли в армию предателя Власова, к которому питал самые теплые чувства. 1 апреля 1945 года так и произошло, причем, Кононова в этот день произвели в генерал-майоры. Погибающий вермахт щедро раздавал должности, чины и награды. Власов даже назначил Кононова общевойсковым атаманом, однако насладиться властью тот не успел: советские войска уже брали Берлин, надо было спасать шкуру.
Удивительно, но Кононов стал единственным генералом Русского освободительного движения, избежавшим суда. Апрель он встретил на севере Италии, затем встречался в Чехии с Власовым, а потом пробрался в Австрию, куда с боями рвались его казаки, мечтавшие сдаться англичанам.
Известно, что он каким-то образом очутился на территории американцев, был на нелегальном положении под Мюнхеном, а позже сбежал в Австралию. Большинство казаков, которых Кононов бросил на произвол судьбы, были выданы англичанами СССР, где их ждал суд и наказание. Кононов был осужден заочно, приговорен к смертной казни и до самой смерти находился в розыске КГБ.
Любопытно, что в Австралии он жил в городе Аделаида вместе с женой и детьми — возможно, гитлеровцы еще во время войны способствовали его воссоединению с семьей. Жил в крайней бедности, в построенной собственными руками халупе, ненавидел Германию, считая ее «жестокосердной», тосковал по прошлому, славил Власова. Умер в 1967 году после нескольких сердечных приступов, и смерть его была очень тяжелой. Существует и другая версия его гибели — конспиративная. Якобы всемогущее КГБ все-таки добралось до Кононова, и он погиб, сбитый неизвестной машиной.
Майя Новик
Комментарии (0)