11 декабря исполняется год со дня смерти мастера корейского кинематографа.
«Остров» (2000) Кадр из фильмаРовно год назад, 11 декабря, стало известно о смерти знаменитого режиссера Ким Ки Дука – он скончался от коронавируса в Латвии, где, судя по всему, собирался приобрести недвижимость. Главный enfant terrible азиатского кинематографа, персона нон грата у себя на родине и художник-дикарь в европейской культуре, он умудрился уйти из жизни ровно в тот момент, когда жизнь кинематографа Южной Кореи как мирового феномена только началась. 20 декабря ему бы мог исполниться 61 год. Рассказываем, как в его фильмах уживались любовь и похоть, поэтика и грубый натурализм, жизнь и смерть.
В 2000 году в темном зале Венецианского кинофестиваля раздался крик – через какое-то время из зала вынесли потерявшую сознание женщину. Эта известная байка сложилась после показа «Острова» Ким Ки Дука, на котором пострадавшей стало плохо после сцены, где один из героев фильма вытаскивает из себя леску с рыболовным крючком на конце, попутно цепляясь за каждый внутренний орган и харкаясь кровью. В фильмах этого странного южнокорейского режиссера смерть и искусство всегда шли рука об руку. Провокатор-нигилист, он выступал против всего кинематографа собственной страны, называя его мертвым и насквозь фальшивым.
«Самаритянка» (2004) Кадр из фильмаОб этой и многих других вещах можно узнать из созданного им в 2011 году полудокументального фильма «Ариран». Его Ким Ки Дук снял, уйдя в добровольное отшельничество после инцидента на съемках фильма «Мечта», где актриса Ли На-ен чуть не умерла во время сцены с суицидом. «Я убил этот плод, чтобы жить», – говорит Ким Ки Дук, показывая полусъеденное яблоко, а потом продолжает: посчитайте, сколько животных мы съедаем за всю нашу жизнь, чтобы остаться людьми. На ум вновь приходит сцена из «Острова»: главная героиня вылавливает рыбу, наживо отрезает от нее кусочки плоти для суши и после этого отпускает в озеро. Стоит ли воспринимать слова режиссера про яблоко и животных как троллинг, или это он всерьез? Скорее всего, он сам не знал.
В этом, пожалуй, и есть весь Ким Ки Дук – неоднозначный, непонятный (или непонятый) и чрезвычайно спорный режиссер, в жизни которого было так много загадок и недомолвок. В том числе – для него самого. По его же признанию, свой первый фильм он увидел в 30 с чем-то лет, когда учился живописи в Париже с 1990 по 1993 год. В 1996 году он снимает «Крокодила» – на тот момент ему уже 36 лет; поздновато для дебюта. Другой плодовитый провокатор мирового кинематографа, Райнер Вернер Фассбиндер, в этом возрасте уже успел снять около сорока картин. В то же время «Крокодил» однозначно один из наиболее зрелых дебютов в истории кино. К нему Ким Ки Дук пришел с огромным жизненным опытом: покинув школу и начав трудиться с 15 лет на самых разных работах – от каменщика до столяра, – отслужив пять лет в морской пехоте и поработав в школе для незрячих (и даже хотел стать там священником).
«Пьета» (2012) Кадр из фильмаИзвестность к Ким Ки Дуку пришла с «Островом», в котором закрепились все характерные черты его кинематографа: натурализм и жестокость, ненависть, смешанная со странной, почти мазохистской страстью, вечное противостояние женщины и мужчины, как жизни и смерти соответственно. Маргинальная поэтика режиссера обходится почти без слов, а если герои что-то и говорят, то чаще всего это лексика людей из подворотни: «иди сюда, ублюдок!», «я тебя сейчас трахну!», «неси пожрать, сука!». Большинство ключевых героев в конце ждет смерть – либо буквальная, либо фигуральная. К ней они придут либо морально изменившимися, либо морально разложившимися (иногда и физически). Этот путь – и есть главный объект интереса Ким Ки Дука.
Его фильмы всегда были нарочито схематичными – при всем натурализме они бесконечно далеки от реальности. Поэтому вместо нормальных людей у него, чаще всего, архетипы. Женщины в его лентах, как правило, делятся на три категории: невинная жертва, что безуспешно пытается изменить свою судьбу («Время»), роковая околонуарная стерва, мстящая всем, чаще всего мужчинам («Остров»), либо соблазнительная красотка – проститутка по призванию («Самаритянка») или по неволе («Плохой парень»). Мужчины – либо агрессивные грубияны, либо эгоцентричные рохли, не способные постоять за себя. За это преподавательница университета Колорадо, историк азиатского кино и профессор киноведения Хе Сын Чан в своем труде, посвященном режиссеру, даже назвала творческий метод Ким Ки Дука «пенис-фашизмом».
«Весна, лето, осень, зима... и снова весна», 2003 Кадр из фильмаНеудивительно, что при таком положении дел в адрес режиссера постоянно доносились гневные возгласы феминисток. Даже слегка символично, что сейчас, в разгар «культуры отмены», кинематографист с мировым именем, до этого фактически изгнанный с родины за обвинения в сексуальных домогательствах, умирает от самого страшного среди ставших банальными диагноза 2020-х – от коронавируса. Парадоксально при этом, что на главном феминистическом киноресурсе России – «Kimkibabaduk» – до сих пор не было ни одного материала, посвященного сексизму в работах режиссера, чье имя стало частью названия этого сайта. С другой стороны – любому, кто внимательно смотрел фильмы Ким Ки Дука, будет очевидно, что на самом деле ни о какой мизогинии речи не идет. Насилие в его фильмах от того и столь реалистично, что он просто осознает и показывает его, как часть нашей безумной жизни (и смерти, конечно же). Оно несет чисто драматургическую функцию, а не прикладную.
Главный герой фильма «Плохой парень», молчаливый бугай Хан Ги, влюбляется в девушку, но та отвечает ему отказом и публично унижает после его неловких попыток насильной близости – тогда он подставляет ее, подбросив чужой кошелек в сумку и вынудив стать проституткой. Выйди такое кино в 2020-м, у людей встали бы волосы дыбом. На Берлинском кинофестивале, где в 2002 году состоялась премьера картины, фильм тоже приняли, скажем так, не ахти: жиденькие хлопки в конце, полупустой зал на пресс-конференции, общее недоумение. На южнокорейское кино (которое для мировой публики на тот момент было вообще диковинной зверушкой) смотрели, как на нечто странное и слегка ненормальное. И это еще до выхода «Олдбоя» в 2004-м, где один из героев отрезает себе ножницами язык.
«Самаритянка» (2004) Кадр из фильмаПочему же в таком случае Ким Ки Дука в Европе со временем все-таки приняли и даже полюбили, а у себя, на родине так называемого «азиатского экстрима» (термин, которым киноведы обозначают фильмы стран Азии 1990 – 2000-х), он почти всегда был гонимым режиссером? Наверное, потому что выращивал из своей страны в лоне культуры образ территории дикости, смерти и претенциозной метафоричности. Один из самых популярных фильмов Ким Ки Дука «Весна, лето, осень, зима… и снова весна» – игрался с буддизмом, вводя нехитрую символику времен года, отречения от любви и служения некой высшей цели до самой смерти. В своем последнем крупном фестивальном фильме «Пьета» он (и уже не в первый раз) ступил на территорию христианства, возводя в абсолют жертвенность и непротивление злу, которое неизбежно. «Чтобы увидеть белое, надо показать черное», – часто говорил он в различных интервью.
Так и есть: настоящая любовь особенно заметна на фоне зла и ненависти, жизнь становится особенно ценна, когда осознаешь неизбежность боли и смерти, мимолетность момента ничто в сравнении с вечностью. Сиюминутный шок от гипертрофированного насилия фильмов Ким Ки Дука – лучшее средство для того, чтобы начать ценить редкие проблески хорошего. Всю жизнь через свои фильмы он будто пытался, оставаясь в перманентном духовном кризисе, показать, что именно в периоды самых страшных потрясений человеку открывается настоящий облик нашего мира. Жестокого, полного разочарований и потрясений, и одновременно – вещей, ради которых стоит жить: красоты мира, искренних чувств и радости созидания. Таким мы и запомним его творчество: полным непомерной жестокости, пройдя через которую, зритель получает очищение духа. Слегка перефразируя музыканта Билли Новика: «Много смерти, немного любви».
Статьи по теме:
Комментарии (0)