— Я вынуждена его простить. Или, по крайней мере, делать вид, что простила.

— А не этой ли девочке мы обязаны болезнью Маши? — отрешённо поинтересовалась Анна.

— Ты к чему клонишь? — раздражённо рявкнул Игорь.

— Да так… как-то совпадает, вроде бы… — Анна устало провела руками по лицу. — Та дата в памяти засела, а тут вот новоиспечённый акт о рождении, — она кивнула на документ, — всего неделя…

— Если ты ещё и теорию заговора под это подтянешь, то все вместе поедем в психушку сдаваться! — усмехнулся Игорь. — Хватит с меня этих построений! Ладно?

— Какие построения? — Анна глянула на мужа. — Для меня всё ясно, как день! И ясно, кто ты!

— Анна, будем дальше ругаться или всё-таки начнём думать по-взрослому? — Игорь отодвинул акт со стола. — Катя — моя дочь! Это уже факт!

Её мать умерла. Это трагедия — и тоже факт! Я не могу просто так отдать девочку в детдом! При живом отце ведь!

— Конечно нет, — машинально проговорила Анна.

Ответ сработал сам по себе. Мысли у неё рвались далеко. Так далеко и в таком количестве, что кружилась голова, и в горле поднималась тошнота.

— Ты всё время с ней общался? — не в тему спросила Анна.

— Ну, естественно, — отозвался Игорь. — Чем мог, помогал. И растил, насколько успевал.

— Вот ты какой молодец, — тяжело выдохнула Анна.

Она умолкла, взгляд её скользил по комнате. Рука невольно потянулась к виску, сомкнулась в кулак, и он прикрыл ей рот.

— Ты чудовище, Игорь! — воскликнула она. — Ты сам понимаешь, что натворил?

— Хватит этого! — зло потребовал Игорь. — Можешь называть меня как угодно! Но это уже данность! И от этого нам не уйти!

Ни мне от тебя, ни тебе от меня, ни нам от этого всего! Теперь у нас две дочери, и исходя из этого будем жить!

— С-с-стратег! — еле выговорила Анна.

Она хотела сказать совсем иначе. Но фактически была вынуждена согласиться. Другого выхода не просматривалось.

Надо было просто продолжать жить. И принять факт — у них теперь две дочери.

— Можешь оставить меня немного одну? — попросила Анна совсем другим голосом.

Без упрёков, без обиды. Просто просьба.

— Мне нужно всё это как-то уложить в голове, чтобы потом меньше болело!

— Ладно, — сказал Игорь. — Успокойся! Я пойду дочерей знакомить.

Когда Анна осталась одна, у неё сильнее забилось сердце. Перед глазами промелькнула вся картинка последних пятнадцати лет её жизни.

И теперь всё стало предельно ясно, жёстко и неумолимо реально. И она никому не могла ничего изменить.

В семье Игоря и Анны родилась здоровая милая девочка. Назвали её Маша. При рождении у неё были очаровательные кудряшки.

— Игорь поцеловал жену в висок. — Наша кудряшка будет!

— Вряд ли кудри у неё останутся, — заметила Анна. — У тебя и у меня волосы прямые.

— Ничего, — отмахнулся Игорь. — Это будет наша семейная тайна! Только нам двоим известно, почему малышка носит такое имя!

Счастливая молодая семья обрела свою первую маленькую тайну. А может, и легенду.

В каждой семье есть такие байки, что передаются из поколения в поколение, чтобы потом удивить кого-нибудь: «А вы знаете, почему нашу бабушку назвали Марией? Потому что у неё были кудряшки!»

Смешно. Но не так смешно, когда тайны рождаются лишь у одного из супругов.

Анна начала подозревать, что у мужа кто-то появился, где-то через полгода после её выхода из декрета.

Она работала переводчицей, поэтому часто уезжала за границу или ездила в командировки внутри страны. Дома её было мало. Нужно было работать и зарабатывать.

Денег никогда не хватает, понятно. Но Анна трудиться приходилось не потому, что муж не хотел работать. Игорь работал — профессиональным фотографом.

Но сколько бы он ни пытался, большого заработка у него не было. На жизнь — хватало, но не больше.

Они взяли в ипотеку трёхкомнатную. До этого жили в однокомнатной в отдалённом районе.

С рождением дочери места стало значительно меньше. Квартиру Игоря сдавали, чтобы его доходы не выглядели совсем уж скромными. И поэтому их хватало.

Анна как раз и поднимала деньги, чтобы скорее закрыть ипотеку.

Пока она пропадала на работе неделями, Игорь, по мнению Анны, завёл кого-то.

Прямых подтверждений не было. Иначе Анна бы не терпела. Были косвенные признаки… Но на них особо не поставишь. Единственное, на что она надеялась — что Игорь сам проговорится.

Она иногда пробовала его «подловить»: как-то спросит так, как-то иначе. То ненароком, то прямо при удобном случае.

Однажды они ехали к матери Игоря на другой конец города. Бабушка скучала по внучке и хотела поболтать с невесткой.

У Игоря в тот день был солидный заказ на фотосессию. Он собирался только подвезти жену с дочкой и ехать на работу.

В выходной лезть через центр — дело невыгодное. Решили ехать объездом. Дорога длиннее, но времени ушло меньше. И скорость на объездной позволяла мотору выложиться по-полной.

— А твоя мама в курсе, что у тебя есть любовница? — как бы мимо спросила Анна.

— Что ты врёшь? — возмутился Игорь. — Этого я тебе не говорил! Придумала!

— А сообщения в два ночи – это тоже выдумка? — голос Анны заострился.

— Да ты… да ё…! Да, б…! — Игорь рвал слова, потому что при дочке нельзя было выражаться так, как хотелось. Ярость требовала выхода.

На мгновение он отвлёкся от дороги. Следующий кадр — машина в кювете, и он вытащил жену и ребёнка из искорёженного автомобиля.

Оба отделались синяками и ушибами. А Маша…

Безопасность детских кресел оказалась переоценена.

— Пока ей четыре года, предсказать трудно, — сказал врач. — Есть серьёзные проблемы. Уже на этом этапе нужно лечение. Но есть шанс, что с возрастом мозг частично восстановит функции.

— Вы выражаетесь не по-научному, — отозвался Игорь.

— Я говорю понятным языком, — в усталом лице врача проступило напряжение. — Могу рассказать про гематому, до которой сложно добраться, про глубинные очаги поражения.

Я могу перечислять потерянные функции, уменьшение чувствительности, утрату нормальных импульсов. И много ещё чего. Но итог один: бороться с симптомами и надеяться, что организм создаст обходные нейронные пути. Компенсация возможна.

Анна положила ладонь на плечо Игоря, чтобы унять его раздражение.

— Она будет здорова? — спросила Анна.

Врач молча смотрел на супругов, в поисках слов.

— Нужны терпение и силы. Что-то мозг сам может поправить. После шестнадцати появится шанс оперировать, убрать гематому.

— Почему не сейчас? — спросил Игорь.

— Мозг ещё не сформирован окончательно. На него сейчас возлагаются большие надежды. Если вмешаться, развитие может остановиться или ухудшиться.

Сейчас девочка умеет ходить и говорить, но последствия операции пока непредсказуемы.

При выписке семье дали список препаратов и направления в реабилитационные центры — чтобы восстановление велось под контролем специалистов.

Первую группу инвалидности Маше присвоили в больнице, ещё до выписки.

Взвесив «за» и «против», и учитывая доходы, на семейном совете решили: Анна продолжает работать, а Игорь займётся ребёнком.

Объективно, сверхусердной опеки не требовалось — не больше, чем за здоровым ребёнком. Нужно вовремя давать лекарства и ограждать Машу от сильного стресса и возбуждающих факторов.

Если возбуждение начинало овладевать девочкой, приходилось добавлять успокоительные.

Игорь справлялся с обязанностями нормально. Иногда приглашал сиделку — всегда ту же самую. Сам же ездил на фотосессии и подрабатывал.

Анна носилась по миру и по стране с переводческой работой: четыре языка, один из которых — китайский. Она была востребована! И зарабатывала деньги. Много денег. Но всё уходило на лекарства и реабилитацию.

Вечный круговорот: препараты, центры, занятия, упражнения. Новые лекарства, прогрессивные методики, экспериментальные подходы. И снова лекарства.

И на всё это — деньги, деньги, деньги.

Как Игорь занимался практикой с дочерью, так Анна зарабатывала деньги, чтобы это всё оплатить.

Маше исполнилось четырнадцать лет, когда их жизнь потрясло снова.

Игорь вернулся домой, держа за руку десятилетнюю девочку. Представил её как Катю. Отправил Катю в комнату отдохнуть, а сам заперся с Анной на кухне.

Положил на стол свежее свидетельство о рождении:

— Это моя дочь. Мамы её больше нет. Мне пришлось через ДНК-тест установить отцовство, чтобы забрать девочку. У неё больше никого нет. Только я.

Анна ошарашенно смотрела то на мужа, то на бумагу, снова на мужа. Мысли плели сеть в её голове…

Те подозрения, что у неё были десять лет назад, вдруг получили подтверждение в образе живой девочки. А дата рождения Кати пришлась ровно через неделю после аварии.

— Ты же тогда не спешил на работу, а к своей любовнице? — спросила Анна. — Она же должна была рожать через неделю, и ты решил быть рядом?

— Да какая сейчас разница? — небрежно ответил Игорь.

— А не этой ли девочке мы обязаны болезнью Маши? — Анна сложила в голове причинно-следственную цепочку.

Анна осознавала весь ужас положения.

Десять лет назад муж ушёл налево. Его спутница забеременела. Не важно, радовался он этому или нет — ребёнок готовился появиться.

Игорь ездил к той женщине, помогал, когда нужно было. Когда срок стал близок, она потребовала его рядом.

Игорь решил отправить жену с дочкой к своей матери, сославшись на срочную работу.

Авария случилась потому, что он слишком спешил. И кричал на Анну, что её подозрения беспочвенны. Оказалось — не совсем беспочвенны…

И десять лет он как-то участвовал в воспитании второй дочери. Видимо, отлучаясь по делам.

— Теперь понятно, почему зарабатывать не удавалось: то заказ сорвался, то съёмку отменили…

А ещё он помогал той семейке на деньги, которые ЕЩЁ зарабатывала Анна…

— Господи, он же во всех отношениях предавал!

Анна опустила голову на сложенные перед ней руки.

Из груди вырвался то ли стон, то ли крик.

Но выгнать его она не могла! И развестись не могла! И ничем помочь себе не могла!

Если Игорь исчезнет из её жизни, придётся выбирать: либо она продолжает зарабатывать на лечение дочки, либо полностью посвящает себя уходу. А с Игоря она не получит таких алиментов, чтобы это покрыть.

Ей нужен был Игорь.

— Я вынуждена его простить. Или, по крайней мере, делать вид, что простила. Он нужен…

Анна признала: муж рядом — это вынужденная мера ради продолжения жизни семьи.

Но она верила, что настанет час расчёта! И он обязательно ответит! За всё! За все предательства!