— Вы к дочери относитесь как к рабыне!

Кристина сидела на деревянной лавочке в небольшом сквере. Солнце пробивалось сквозь густую листву лип, птицы перекликались где-то наверху, дети носились неподалёку. Летний день казался почти нарисованным — ярким, прозрачным, лёгким. Рядом с ней устроился Егор — высокий, долговязый, с огненно-рыжими волосами и веснушками, раскиданными по носу и щекам. Вчера они ещё были школьниками, а сегодня уже — выпускники. Всё казалось новым, чистым и неопределённым.

— Представь, — заговорила Кристина, её глаза загорелись, — мы идём по столичным улочкам, над головой — мосты, воздух пахнет рекой… Утром торопимся в университет, пьём кофе на бегу… Своя жизнь, своя свобода.

Она мечтала вслух и сама верила в каждое слово.

Егор слушал её, будто заворожённый.

— Знаешь, чего я жду сильнее всего? — спросил он, чуть наклонившись. — Того момента, когда мы будем просыпаться вместе, завтракать, строить свой день. Это уже будет наша жизнь, не чья-то, а наша. А потом… потом мы поженимся.

Кристина улыбнулась, уткнулась подбородком в ладонь.

— Романтик ты мой. Но я этого тоже очень хочу.

Тишину прервал звонок телефона. На экране высветилось: «Мама».

— Сынок! — голос Веры звучал радостно и звонко. — Как вы? Мы тут с папой вареники лепим, вся семья собралась: бабушка, тётя с мужем, все поздравляют тебя с окончанием школы!

— Мы с Кристиной в сквере. Скоро домой.

Кристина знаками показала, что сегодня к ним не поедет: её ждут дома, а дома — лишние вопросы. Егор понял, но промолчал.

— Замечательно! — продолжила Вера. — Раз уж вы собираетесь жить вместе, как семья, нам пора бы познакомиться с её родителями. Интересно ведь, что это за люди. Да и связь поддерживать нужно. Вы ещё молодые, поддержка старших вам необходима.

— Да, мам, — сдержанно ответил он.

Кристина поднялась, взяла сумку и обняла Егора так крепко, словно боялась отпустить. Потом торопливо побежала к остановке.

— Мам, слышу, — тихо добавил он в трубку. — Надо познакомиться…

Но сердце у него упало. Он знал: эта встреча не принесёт ничего хорошего.

Дома пахло тестом, луком и мясом. На кухне кипела жизнь. Отец и мать в одинаковых фартуках спорили о толщине теста, бабушка — бодрая, хоть и седая, лепила вареники быстрее всех. Младшая сестра Настя тянулась к миске, но всякий раз попадалась и заливалась смехом.

— Вот и наш герой! — воскликнула Вера, заметив сына. — Рассказывай, как гуляли? Кристина определилась, куда поступать?

Егор умолчал о главном.

— Мы всё ещё думаем… — уклончиво ответил он.

Но потом решился:

— Квартира в столице ведь наша? Для нас с Кристиной?

— Конечно, — всплеснула руками мать. — Живите, квартира для тебя куплена. Нам Кристина нравится.

— Она замечательная, — добавил отец. — Но с её семьёй познакомиться нужно. Всё-таки они станут нашими сватами.

Егор сжал губы. Он знал, что убежать от этого разговора не выйдет.

— Сейчас, наверное, не время… — пробормотал он.

— Я сама всё организую, — решительно сказала Вера.

На следующий день Вера, не сказав сыну ни слова, села в машину и поехала к небольшому дому на окраине города. Сердце колотилось: ей самой было страшно, но любопытство и материнская решимость победили.

Дом выглядел запущенным. Двор зарос травой, крыльцо покосилось. По двору носились трое мальчишек: босые, грязные, разгорячённые игрой. Они даже не заметили машину.

К двери вышла женщина. Измождённое лицо, тёмные круги под глазами. Это была Людмила, мать Кристины.

— Вам что нужно? — резко спросила она.

— Я Вера, мама Егора, друга вашей дочери, — осторожно начала Вера. — Хотела бы познакомиться, поговорить…

— Ну, вот и познакомились. Достаточно. Уходите, — отрезала та.

Вера опешила, но собралась.

— Наши дети хотят учиться в столице, жить вместе. Нам нужно поддерживать связь…

— Учёба? — глаза Людмилы округлились. — Какая ещё учёба?

В этот момент из дома выбежала Кристина, бледная, словно привидение.

— Тётя Вера… зря вы сюда пришли, — прошептала она.

— Какая столица?! — взорвалась Людмила. — Ты что, решила сбежать? А я тут с малыми останусь? Мне твоя помощь нужна!

Кристина пыталась что-то объяснить, но мать перекричала её.

— Молчать! Вся в своего отца! Ни о ком думать не умеешь! Кто в дом деньги приносить будет? Ты нужна здесь!

— Но у меня будет стипендия, я работу найду…

— Работу? Ты и не знаешь, что это такое!

Людмила схватила полотенце и ударила дочь.

Вера едва удержалась, чтобы не сорваться. Она с трудом оттащила мать от девушки.

— Вы к дочери относитесь как к рабыне, — сказала она твёрдо. — Она не обязанная вам прислуга, а человек, у которого есть право на жизнь.

— Убирайтесь! — закричала Людмила. — Чтобы я вас больше здесь не видела!

— Мам, зачем ты туда сунулась? — с отчаянием спросил Егор вечером.

— Я не знала, что у неё мать такая… — призналась Вера. — Поэтому ты скрывал её семью?

Егор кивнул.

— Я боялся, что вы запретите нам быть вместе.

— Мы не запретим. Но как теперь? Её мать запрещает ей и учиться, и встречаться с тобой.

Егор сжал кулаки.

Он не мог дозвониться до Кристины: её заперли дома, лишили телефона, прогулок. Она жила под строгим надзором. А отчим был ещё страшнее — непредсказуемый, злой.

Но на этой неделе Кристине исполнилось восемнадцать. Теперь у неё появилось право самой решать свою судьбу.

Поздней ночью, когда улица погрузилась во тьму, Егор с отцом подъехали к дому. Сердце колотилось так, что казалось, его слышно на весь квартал.

Он тихо постучал в окно. Оно приоткрылось. Кристина выглянула с сумкой в руках.

— Ты готова? — прошептал он.

— Всегда.

Она спрыгнула вниз. В первый раз за многие недели улыбнулась — настоящей, счастливой улыбкой.

— Как хорошо снова чувствовать воздух!

Отец распахнул дверь машины.

— Быстрее. Пока никто не заметил.

До поступления Кристина жила у Егора. Его семья встретила её как свою. Она впервые чувствовала себя не брошенной, не виноватой, а нужной и любимой.

В августе пришли долгожданные списки. Их обоих приняли. И тогда они уехали в столицу — навстречу своей свободе, своей новой жизни.