Первую космическую фантастику сняли в СССР еще в в 1924. Другие высокохудожественные картины этого периода в основном были эксцентричными революционными драмами.
«Аэлита» (1924), Яков Протазанов
«Аэлита» сильно опередила свое время, показав эпатажную научную фантастику о полете в космос и межпланетных войнах, еще в 1924-м году.
В этой вольной адаптации одноименного романа Алексея Толстого причудливо переплетаются сочные бытовые сцены московской жизни первых лет экономических реформ Страны Советов с фантастическими эпизодами о полете на Марс и встречей с правительницей красной планеты Аэлитой. Что и следовало ожидать от революционного кинематографа, в сюжете даже есть эпизод о попытке восстания «пролетарской» части марсиан против своих угнетателей.
Советская критика, впрочем, смелость Протазанова не оценила, зато мировое киносообщество единодушно записало «Аэлиту» в классику. Как отметил американский писатель-фантаст Фредерик Пол, достойная «Аэлиты» космическая фантастика в советском кино появилась лишь полвека спустя с выходом «Соляриса» Тарковского.
«Броненосец „Потемкин“» (1925), Сергей Эйзенштейн
Июнь 1905 года, Российская империя. Матросы одного из броненосцев Черноморского флота устраивают бунт — им сварили суп из червивого мяса, и за отказ есть зачинщиков бунта приговаривают к расстрелу. Бунт из-за мяса быстро перерастает в бунт против империализма, и броненосец совершает «побег» из эскадры, отказываясь нести службу.
Эта основанная на реальных событиях кинолента Эйзенштейна стала одной из самых цитируемых в культуре. Шедевр, который 27-летний Эйзенштейн снимал по госзаказу к юбилею первой русской революции, оказался революционным и по форме, и даже по музыке: её записал Эдмунд Майзель, берлинский композитор-футурист.
Сразу после громкой премьеры в Большом театре, лента рывком выдвинула страну в ряд ведущих кинодержав и стала долгоиграющей «пластинкой» советской пропаганды — настолько мощным был новоявленный киноязык. Чего стоил раскрашенный вручную красной краской советский флага более чем в ста кадрах. В эпоху черно-белого кино это произвело ошеломительный эффект.
«Мать» (1927), Всеволод Пудовкин
Еще одним титаном советского немого кино был Всеволод Пудовкин. Новичок на киностудии, он видел развитие кино совершенно по-другому, чем большинство маститых современников.
В 1927-м он снял «Мать» по одноименному роману Максима Горького — драму о восстании пролетариата и судьбе одной отдельной семьи. Его главным приемом для раскрытия персонажей стала не актерская игра, а монтаж, что послужило поводом позже сказать про Пудовкина: «Он сделал в кино то же, что Диккенс в романах».
В 1978-м киноведы отдали «Матери» третье место в списке ста лучших фильмов в истории киноискусства, а основатель Американской киноакадемии Дуглас Фэрбенкс справедливо отметил:
«После „Броненосца ‘Потемкин'“ я боялся смотреть советские картины, потому что думал, что „Потемкин“ единичен, однако теперь я убедился, что СССР может ставить исключительные фильмы, и что „Мать“ в кинематографическом плане стоит страшно высоко».
«Человек с киноаппаратом» (1929), Дзига Вертов
Дзига Вертов выделялся особым радикализмом в эпохе революционного авангарда. 90 лет назад этот его фильм был разнесен в пух и прах, современников он шокировал.
По сути, каждый фильм Вертова в ту пору — «Киноглаз», «Шестая часть мира» и прочие — был попыткой отойти от театральности в кинематографе и создать новую «оптику». Документальный «Человек с киноаппаратом» стал кульминацией этих опытов.
Немая нарезка из фрагментов городской жизни обычного человека в СССР, некоторые из которых длятся всего секунду, продемонстрировала всю палитру художественных исканий Вертова в киноязыке — от ускоренной съемки до кадров в отражении. Со временем эта лента стала своего рода манифестом и практическим пособием для кинематографистов во всем мире. Собственного, именно этого Вертов и добивался, обозначив в титрах:
«Эта экспериментальная работа направлена к созданию подлинно международного абсолютного языка кино на основе его полного отделения от языка театра и литературы».
«Земля» (1930), Александр Довженко
«Земля» — первый советский фильме о коллективизации. Внешне сюжет опирается на классовый конфликт кулаков и бедняков, но в основе его лежит грандиозный процесс перестройки мироустройства: переход от земледельческой общины к индустриализации.
«Никогда уже не будет так, как было до этого» — сценарная ремарка Довженко, которая в полной мере описывает сквозной лейтмотив картины.
В обычном советском селе впервые появляется трактор, который вспашет символическую границу между частным и коллективным участком земли, а в деревне, где до этого десятилетиями ничего не менялось, произойдет вереница драматических событий.
Для Довженко, как и для многих его современников, революция была обнадеживающим событием, точкой отсчета для давно назревших перемен. Поэтому в картине много отрицания символов прошлого, в том числе, и традиционной религии. Но даже идеологический пафос в свое время не уберег «Землю» от критики на родине.
В широкий прокат полный вариант фильма вышел спустя сорок лет: все из-за неприемлемого для советской цензуры натурализма. Например, в «Земле» есть эпизод, когда крестьяне заправляют трактор собственной мочой, «возводя» его до статуса домашней скотины посредством «языческого ритуала», или где обнаженная невеста оплакивает убитого жениха. На западе, впрочем, картину признали как одну из самых поэтичных в мировом кино. В 2015 году ЮНЕСКО включил «Землю» в список шедевров мирового кинематографа.
Смотрите также —
Понравилось? Хотите быть в курсе обновлений? Подписывайтесь на наш , страницу в или канал в .
Комментарии (0)